— Что?! Елена в беде? — уточнила она, и Майклсон лишь подтверждающе что-то неразборчиво промычал, быстро переключив свое внимание на принявшего звонок Паркера, удаляясь в другой, более тихий угол просторной гостиной.
— Сука… Он не берет трубку! — вспыльчиво пробурчал Деймон и отбросил прочь свой телефон. Он тяжело вздохнул и перевел пугающий синий взгляд на Кэролайн, которая лишь грустно улыбнулась, пытаясь поддержать, и двинулась в сторону лестницы, намереваясь убедить Ребекку позвонить Аларику.
Сумрочная темнота вынуждала напрягать зрение, затхлый воздух с примесью неприятного запаха сырости и пыли витал по всему полуразрушенному зданию, напоминающему то ли гараж, то ли старый, обветшалый склад. Всюду, куда сквозь раскрошившиеся кирпичные стены проникал тусклый дневной свет, виднелись грязные, испорченные шины, неопознанной форсы железки и давно забытые мешки. Однако Энзо, не расстающегося со своей обыденной глуповатой ухмылкой, совершенно не напрягал окружающий хаос, и каждый встречающийся на пути хлам он спокойно обходил стороной, игнорируя напольную грязь и плесень. Тишь. Она, пожалуй, была самой жуткой среди всего темного, заброшенного бардака, и только слабый и беспомощный, едва ли не молящий стон Елены разрезал пространство, заставляя несколько парней, идущих позади Сент-Джонса, издевательски ухмыльнуться.
— Зазря девчонка кричит… Может… — подал басовитый хрип один из весьма недобродушных типов, и неоднозначно переглянулся с другим напарником, который поддержал его неозвученную мысль заинтересованно приподнятыми бровями. Они, пройдя мимо нескольких крупных и высоких обломков каких-то стальных сооружений, сели на небольшой и потрепанный временем диван, устремив взгляд на девушку, чей рот был крепко закрыт широкой полоской скотча, который вбирал в себя каждый ее молящий крик о помощи.
— Заткнись. Она не для этого. — резко прервал его Энзо и, удобно устроившись на подлокотнике разодранного дивана, тоже взглянул на Гилберт, слишком жалкую и слабую в этот миг. Ее каштановые волосы, спутавшись, некрасивыми прядями падали на лицо, прилипая к щекам, перепачканным потекшей с солью бесполезных слез тушью, и всё тело, прочными веревками грубо привязанное к самобитному деревянному стулу, содрогалось от ужаса и страха, который застыл в ее безнадежно отчаявшихся карих глазах. Сердце трепетало с неистывым ритмом, охватывая каждый миллиметр ее тела усталостью и неподдельным испугом. И разочарованием. Сент-Джонс, которого ей удавалось видеть несколько раз, не представлялся ей больше кем-то загадочным, и всё его ехидство и злость открыто проявились на его лице, не прекращающем показывать довольную, поистине счастливую улыбку. В нем уже не оставалось прежней натянутой любезности или хотя бы ее жалких попыток, и оттого Елене становилось лишь хуже. Над ней шутило сознание, поддаваясь головной боли, и внезапно подступившая тошнота не могла сравниться с тем, как сильно ее пробивала дрожь настоящего страха. Странные, вынуждающие ужаснуться парни не сводили с нее нахальных взглядов, подобно стае воронов собравшись на едва ли не разваливающемся диване, что было сложно назвать мебелью. И вместе со спокойствием внутри нее плавно угасала надежда. Надежда на спасение. Гилберт не знала причин, не знала поводов и всех своих ошибок, за которые судьба могла бы так жестоко закинуть ее в подобную ситуацию, и зловещее молчание сдавливало слух. В ушах звенело. В глазах темнело. Постепенно здравый разум покидал ее, и Елена с трудом верила, что еще сможет не терять своего сознания под напором отвратительной смеси запахов, излишка чужих, совершенно незнакомых взглядов и боли. Боли воспоминаний и непотушимой нужды в Деймоне. Он был далек от нее. В тот момент, когда, возможно, даже одна лишь секунда ее жизнь была на счету.
— Да что с нее взять? Она никому не нужна. — этот голос хриплым звучанием вместе с собственным эхом раздался по полуразрушенному зданию, пробегаясь по каждой мрачной пылинке, и Елена, изо всех сил стараясь держаться в нормальном состоянии, раскрыла глаза, но непонятная, пугающая волна усталости и слабости накрывала ее, закрывая веки. И только сквозь отдаленный, никому неслышный гул шатенка различала монотонный переклик чуждых ей голосов, грубых и басовитых.
— Он всех нас уничтожит, если планы нарушатся. А Сальваторе… Он и так прибежит, даже без особых угроз для нашей милашки Гилберт. — неторопливо произнес Энзо, и поднялся на ноги, медленно приближаясь к Елене. Он, улыбнувшись и вызвав смешки среди остальных парней, одним касанием руки отбросил спутавшиеся, взлохмоченные волосы девушки назад, открывая ее заплаканное, побледневшее лицо. И эта наглость, с которой Сент-Джонс дотронулся ладонью до ее щеки, электрическим разрядом взбодрила Елену, которая резко дернулась и попыталась отвернуться, чтобы избавиться от руки Энзо, однако тот лишь крепко схватил ее за подбородок, до боли сжав его, и приподнял ее лицо.
— С характером. — азартно констатировал один из сидящих чуть поодаль парней и тоже встал с дивана, следуя примеру Сент-Джонса, направившись в сторону девушки, однако Энзо смирил его суровым взглядом и молчаливо приказал ему вернуться на место, а спустя минуту и сам отошел ко всей компании, оставив Гилберт в покое, о котором на самом деле она могла лишь мечтать. Но непокорная тревога овладевала не только Еленой…
— Думаешь, что… — переменаясь с ноги на ногу, опустив вниз холодно-льдистый взгляд голубых глаз, неуверенно начал говорить Деймон, нервозно закусив губу.
— Поможет. — утвердительно закончил за него Клаус. Они вдвоем стояли на крыльце небольшого дома Паркера, настойчиво колотя костяшками пальцев в дверь, которая не спешила отворяться перед ними. Ветер наращивал порывы, и стоять у входа становилось прохладнее и неприятнее, но Сальваторе совсем не волновали погодные условия и постепенно усиливающиеся падения мелких дождинок начинающегося ливня. Брюнет продолжал беспрерывно стучать в дверь, надеясь, что хотя бы пробуждающаяся злоба к Каю сменит все надоедливые и волнительные мысли в голове касательно Елены. И пугало Деймона то, что из всей помощи, которую он мог бы призвать, был лишь Клаус, старающийся профессионально сохранить рассудительность. До Аларика хоть и удалось дозвониться спустя долгих полчаса, но его заплетающийся от опьянения язык уверенно перечеркнул все возлагающиеся на Зальцмана надежды.
— Твою ж мать… — почти шепотом выругался Деймон, сдавшись и прислонившись лбом к холодному полотну двери. Тяжело вздохнув, он взглянул на Клауса, который стойко контролировал свое терпение и уже торопливо начинал набирать номер Паркера на экране телефона. Несколько коротких гудков сменились раздражающим голосом автоответчика, заслышав который, Майклсон сразу же убрал мобильник в карман своей куртки и с размаху ударил по двери носком ботинка. Сальваторе на миг усмехнулся, поняв, что даже его друг подошел к опасной грани своей собранности, но позже брюнет сосредоточился лишь на своей ярости и волнении. Кивнув Клаусу, что заинтересовался в загоревшейсе идеии парня, Деймон отошел от двери на несколько шагов и, не скрыв непредвещающую ничего хорошого ухмылку, достал из внутреннего кармана кожанки пистолет и направил его на замочную скважину. Громкий, внезапный выстрел пришел прямиком в цель, и дверь с тихим шорохом отскачила в сторону, легко открывшись и дав парням возможность пройти внутрь.
— Кай? — громко и решительно выкрикнул Клаус, двинувшись в глубь дома. Они с Деймоном разделились на две стороны, и когда Майклсон только переступил порог мелкой гостиной, Деймон добрался до комнаты Паркера, где прерывисто шумел компьютер, и раздавались частые звуки мелких ударов пальцев по клавиатуре.
— Сучёныш глухой. — сквозь зубы прошипел Деймон, оглядев пустынную, неуютную комнату и подошел к Паркеру сзади, мысленно наслаждаясь его предстоящей реакции. Кай, немного ссутулившись, сидел за компьютером, отрекаясь от внешнего мира с помощью наушников. Сальваторе, незаметно подкравшись к нему, неожиданно стянул с парня наушники и в голос засмеялся от того, как он подскачил со стула и чуть ли не свалился на пол, округлив от внезапности случившегося глаза и негромко, но чересчур забавно вскрикнув.
