Древние замечали во время упадка понижение умственного уровня, неразумие падающих людей и позднее умственное развитие, вследствие которого детство их в высшей степени беспомощно. Большую часть жизни падающий человек занят приобретением умственных богатств, а когда достигнет полного умственного развития, то живет недолго и скоро умирает.

Во время упадка древние наблюдали падение нравственности, нравственную испорченность, неразлучную с физической. Люди, говорят они, становятся порочными, совершают различные злодеяния, приобретают буйный нрав, легко вступают в столкновения с ближними, пылают к ним враждой и становятся беспощадными. Эта вражда проникает даже в семейства и нарушает родственные связи: дети враждуют с родителями, а братья с братьями. Люди совершают друг над другом насилия и убийства и истребляют один другого. В обществе господствуют беспорядки и смуты. Нарушается его равновесие и внутренняя гармония. Ложь царит в мире, нигде нельзя найти правды и справедливости, и вообще зло торжествует над добром. В половых отношениях господствует разврат. Все это отзывается на судьбе отдельных людей в виде тяжкого труда, тяжких забот, печали, горя и всяких несчастий.

Наконец в физическом отношении изменяется наружность человека, фигура его теряет свою стройность. Продолжительность жизни сокращается и увеличивается смертность.

Подъем составляет прямую противоположность упадку и представляется древним пробуждением к жизни. При нем происходит умственный подъем, раннее умственное и физическое развития. В нравственном отношении люди чужды всякого зла, они добродетельны, справедливы и честны. В отношениях между ними господствуют согласие, мир, благость и милосердие. Они всегда бодры и веселы, наслаждаются продолжительной жизнью и умирают безболезненно. Жизнь их сопровождает богатство, счастье, всякое благополучие, они удалены от горя и «тяжкого» труда.

Что особенно поразительно для нас теперь в учении древних о четырех веках цикла, это способ, каким они добывали свои познания. Если предположить, что древние шли тем же путем, как и мы в настоящую минуту, то пришлось бы искать в глубокой доисторической древности такие же условия цивилизации, высокого положения исторической науки и международного общения, как в настоящее время. Но ведь мы не знаем всех путей к решению этого вопроса. Известно, что одну и ту же задачу можно решать различными способами. Гениальный человек древности мог прийти к тем же результатам, что и мы, но иным более коротким путем. Он мог, например, путешествовать по многим современным ему странам, изучать в каждой из них различные фазисы исторического цикла, а затем свести в одно целое весь добытый материал и восстановить цикл в своем воображении.

Возвращаясь затем к нашим собственным исследованиям исторического цикла и его частей у разных народов, мы должны прежде всего заметить, что подъемы, упадки и исторические циклы не являются для народа чем-то в роде бесконечного и бессмысленного шатания из стороны в сторону В экономии природы они имеют глубокий смысл шествия народов в сторону высшего человеческого типа, а следовательно – в сторону прогресса, но только не по прямой, а по зигзагообразной линии, причем каждый упадок, заключающиеся главным образом в борьбе между людьми и в истреблении ими друг друга, является периодом, посвященным естественному отбору. Все слабое в умственном, нравственном и физическом отношениях умирает преждевременной смертью или погибает в борьбе за существование и имеет большие шансы не оставить после себя потомства, а все сильное остается и передает свои качества потомству. Что касается подъема, то смысл его заключается в подготовке к следующему периоду упадка. В это время сильно размножается население, без чего не было бы достаточно человеческого материала, необходимого для отбора. Кроме того, трудолюбивый народ, живущий во время подъема, делает материальные запасы для своих потомков времен упадка, без которых они перемерли бы с голоду и отбора также бы не было.

После каждого упадка, благодаря естественному отбору, народ становится выше, чем его предки предыдущего подъема и таким путем любой нецивилизованный народ, переживая ряд исторических циклов с их подъемами и упадками, может стать цивилизованным, подвигаясь в сторону высшей человеческой породы, не только в умственном и нравственном отношениях, но и в физическом.

Исторический путь, который должен пройти любой народ от состояния дикости до цивилизации, в сущности не особенно длинен. При благоприятных условиях для этого достаточно пережить два-три правильных исторических цикла. Таким путем все человечество к настоящему времени могло бы стать цивилизованным и принадлежать к высшей белой расе, если бы народам и государствам на их историческом пути не встречались препятствия, которые не только могут затормозить прогрессивное движение, но даже совершенно остановить его и направить в обратную сторону Получается тогда регрессивное движение, путем которого даже цивилизованный и белый народ может потерять свою цивилизацию, одичать и обратиться в одну из низших цветных рас. Известно, что у всех или почти у всех цветных рас сохраняется предание, что их предки были «белые». Но мало того, этим же путем регресса народ может прийти к потере своей самостоятельности, к поглощению его другими народами и даже к полному вымиранию. Какова природа этих препятствий, мы в настоящей книге говорить не будем, так как все это составит содержание одного из наших последующих изданий. Скажем только, что препятствие, о котором мы говорим, одинаково для всех народов мира и действие его непременно отзывается на ходе исторических циклов в форме аномалии. Двигаться наиболее быстро и кратчайшим путем в сторону прогресса может только тот народ, у которого все циклы проходят нормально, без всяких неправильностей и аномалии. Малейшая неправильность уже задерживает это движение на целые века, а если она повторяется несколько раз, то может свести народ в могилу.

Что касается народов прогрессирующих, т. е. проходящих свои циклы правильно, то они получают еще то преимущество, что с каждым новым циклом их упадки становятся все более и более слабыми. Тогда как у дикарей Железный век может кончиться полным вымиранием народа или племени, у высоко-цивилизованных народов он бывает до того слаб, что проходит незаметно даже для ближайших соседей.

Познакомившись с историческим циклом и его правильностью, не трудно понять, каким образом, зная период, переживаемый каким-либо народом в настоящую минуту, можно с большой достоверностью предсказать, что ждет его в ближайшем будущем. При настоящем знакомстве с ходом цикла трудно сделать такое же предсказание и с такою же достоверностью для отдаленного будущего. Это потому именно, что народ может встретиться на своем пути с тем препятствием для его правильного движения вперед, о котором мы только что говорили, а тогда правильность цикла будет нарушена и начнется аномалия, ход которой предсказать уже очень трудно.

Сущность каждого упадка состоит в постепенном ослаблении уз, связывающих между собою членов государства, и в стремлении его разложиться на составные элементы. Элементы общества скрепляются между собою в государстве нормальном, здоровом или, что тоже, переживающем подъем, не внешними искусственными связями, как мы думаем, не силой, не репрессалиями, не правительством, не режимом, а невидимыми, но несравненно более крепкими нитями любви и симпатии. Правительство связывается с народом искренней, но не рассудочной, не выдуманной, не внушенной кем-либо, а инстинктивной любовью к нему, которая в некоторых случаях имеет стремление переходить в обожание. Как чувство инстинктивное и врожденное, оно остается совершенно одинаковым, каковы бы ни были в государстве форма правления и личный состав правительства и к какой бы национальности, своей или чужой, оно ни принадлежало. Об этом чувстве никто не говорит, и узнать о его существовании можно только тогда, когда правительству угрожает опасность, по той легкости, с которой люди отдают за него свою жизнь.