Вообще, в силу своего непростого характера, Мира очень туго сходилась с людьми, а особенно с девушками. У неё никогда не было лучшей подруги, которой она мгла бы всецело доверять. Доверие вообще представлялось Мирославе непозволительной глупостью. Ей иногда казалось, что она сама себе доверять не может, что уж говорить о других. Но вот эта Маша почему-то вызывала у неё какое-то странное ощущение тепла и уюта. Своей наивной открытостью она совершенно волшебным образом умудрялась притягивать к себе людей. И Мира, будто мотылёк, тоже потянулась к горящему чистому огоньку её души.

– Как водичка, кстати? Тёплая? – спросила вдруг новая знакомая, покосившись на бассейн.

– Да не очень, – отозвалась недавняя пловчиха. – И вообще… Купаться в платье совершенно неудобно. Да и мои босоножки как-то не дотягивают до ласт.

– Зато освежилась, – снова улыбнулась брюнетка. – Сегодня жутко жарко.

– Чего же ты тогда до сих пор не последовала моему примеру? – иронично заметила Мира. – Или, может, стоит позвать этого Урода, чтобы он и тебя в воду бросил.

Мария вздрогнула, а задорный огонёк в её глазах сменился холодной строгостью. Она внимательно посмотрела на сидящую на бортике девушку, и будто что-то решив, обречённо вздохнула.

– Не знаю, что ты ему сказала, но я впервые видела его в таком диком бешенстве. Макса невероятно трудно вывести из себя, и до сих пор это удавалось только одному человеку, – она поднялась на ноги и подошла к воде. – Он хороший добрый парень, со своими принципами и понятиями о чести. И мне бы очень не хотелось, чтобы вы ругались.

Эта речь странным образом заставила Мирославу окончательно вернуться из доброй сказки с ангелами, приносящими горячий шоколад, в суровую реальность. А ведь она действительно не имеет ни малейшего понятия, откуда во дворе её дома вообще могла взяться эта особа. Не с небес же она, в конце концов, спустилась.

– А ты вообще кто? – озвучила она свой вопрос. – Я тебя первый раз вижу.

– Я… – девушка замялась, не зная, какую реакцию могут вызвать её слова. Хотя надеяться на радушие было бы глупо. – Живу в гостевом домике, – всё-таки ответила она. А потом собралась с мыслями и добавила: – С Максимом.

– Даже так? – громко выдала Мирослава, пристально разглядывая свою собеседницу. Теперь та уже перестала казаться ей ангелом. Сам факт связи этой девушки с Максом уже делал её в глазах Миры воплощением зла и грязи. Весь лучезарный образ Маши в один момент словно покрылся мрачной тенью, а сама она будто бы обрела какие-то демонические черты.

– Да, Мир. Твой отец любезно разрешил мне переехать сюда вместе с Максимом. Нам с ним сложно порознь. Мы… как одно целое. И поэтому, мне очень обидно, что ты воспринимаешь его в штыки. Он ведь ничего тебе не сделал… Скорее даже наоборот, искренне хочет помочь, – пыталась объяснить Маша. Вот только все её слова пролетали для Мирославы мимо ушей. Она даже не пыталась слушать, окончательно отнеся милую Машу в разряд личных врагов.

– Можешь не продолжать, – остановила она Марию. – Мне и так всё ясно, – затем поднялась на ноги, закуталась в большое полотенце и уже собиралась уйти, но всё же решила прояснить ещё один момент. Поэтому развернулась к притихшей брюнетке и добавила: – И ещё, дорогуша, запомни, я тебе не подружка и не ровня. Ты здесь даже не работаешь. Ты здесь простая приживалка. Ещё одна нахлебница. Так что, в твоих интересах вообще не попадаться мне на глаза. А своему драгоценному Максимочке передай, что я так просто не сдамся.

И удалилась, гордо вскинув свою мокрую голову и состроив на грязном лице с размазанной косметикой выражение надменной холодности.

Маша ничего не ответила, искоса смотря ей вслед. Как ни странно, её совершенно не зацепили злые слова Мирославы. Так уж получилось, что за свою не очень долгую жизнь Мария выслушала немало гадостей и научилась попросту не обращать на них внимание. Куда больше её цепляли любые оскорбления, сказанные в адрес Макса. Она искренне считала своего брата настоящим идеалом и болезненно воспринимала, когда люди относились к нему плохо.

Вот только… Маша совершенно не злилась на Миру. В отличие от того же Максима, который воспринимал ситуацию буквально, его сестра имела возможность рассмотреть происходящее со стороны. Сейчас ей было даже жаль Мирославу. В какой-то степени она видела в этой взбалмошной грубиянке родственную душу. Ведь, по сути, сейчас её отец поступил с ней почти так же как когда-то и их собственная мать, за тем лишь исключением, что Мире двадцать один, а Максу с Машей тогда не было и недели.

Отогнав эти неприятные мысли, Мария подобрала с пола чашку с недопитым шоколадом и отправилась к гостевому домику. Она ещё обязательно поговорит с Мирой. Если не как подруга, то как психолог. Зря она что ли в аспирантуру поступала? А тут такой шикарный объект для будущей диссертации. Настоящая находка для учёного.

Осталось только как-то уговорить Максима не сильно давить на девочку. Ведь иначе их противостояние рискует перерасти в настоящую войну с полноценными боевыми действиями. А от этого, уж точно, никому легче не станет.

Весь остаток дня Мирослава гордо просидела в собственной комнате. От обеда она демонстративно отказалась и даже подумывала в качестве акции протеста объявить голодовку, но к ужину эта мысль уже перестала казаться ей гениальной. Есть хотелось так, будто она месяц сидела на диете, а собственные принципы и обиды начали медленно трещать по швам.

Тем не менее, Мира держалась. Она нашла на дне сумки старую карамельку и тут же отправила её на поддержание собственного организма. Вот только несчастная конфета сделала только хуже, ещё больше раздразнив голодный желудок. А есть оказалось больше нечего.

Ещё около часа девушка напряжённо мерила шагами свою спальню, периодически косясь на окно, за которым росла высокая яблоня. И в итоге, плюнув на всё, распахнула створки и потянулась за ближайшим недозревшим плодом. Усевшись на подоконнике, она жадно вгрызлась в его зелёный бок и тут же скривилась от жуткой кислоты.

– Гадость, – буркнула она себе под нос, всё равно продолжая жевать твёрдый кусочек. Но недозревший фрукт теперь совсем перестал казаться ей хоть чуточку аппетитным, и она уже собиралась швырнуть его в окно, когда заметила выходящего из дома Максима.

Он весело беседовал с кем-то по телефону, и в этот момент вдруг показался смотрящей на него Мирославе, совершенно другим человеком. Она так и зависла в оконном проёме, не отрываясь следя за парнем. А тот, как специально, вдруг остановился и, не прерывая разговора, повернулся к дому. Наверно только сейчас, Мира смогла его как следует рассмотреть. И пусть расстояние между ними было немаленьким, но девушка никогда не жаловалась на зрение. Совсем наоборот.

Теперь она видела его куда лучше, чем в предыдущие разы. Ведь сейчас её глаза не застилала злость, ни алкоголь. Да и сам Макс где-то потерял свою маску холодной сосредоточенности и впервые предстал перед ошарашенной Мирой таким, каким и являлся на самом деле.

Теперь она сама не могла понять, почему назвала его Уродом. Ведь её суровый надсмотрщик действительно был очень даже симпатичным. И пусть ей принципиально не нравились брюнеты, но в этом конкретном определённо что-то было. Мира прошлась любопытным взглядом по его фигуре, отметила её подтянутость, оценила рост, скрипя зубами признала, что даже дешёвые шмотки, которые так бросились ей в глаза в прошлый раз, ему очень даже идут. Да и простая стрижка, без каких-либо дизайнерских изысков, только подчёркивает чёткость и правильность черт его загорелого лица.

К сожалению, со своего места девушка не могла расслышать слов Макса, до неё доносились лишь какие-то непонятны звуки и его заразительных смех. А когда, он вдруг поднял лицо к ясному вечернему небу и улыбнулся, из странно ослабевшей руки ошарашенной Миры выпало яблоко. Сама же девушка просто зависла, поражённая тем, как простая улыбка преобразила и без того симпатичное лицо. Вот только… выроненный фрукт умудрился скатиться по пологой крыше и, громко ударившись о железный навес, приземлилось прямо у ног парня.