Мой муж, который тоже любил и до сих пор любит все делать сам, критически осмотрел дело всего вечера и заметил:

– Лёник, ты ошибся. Вот это надо было склеить по-другому, а эту деталь приклеить вот сюда.

В своей точности он был прав. Сын опустил голову и тихо сказал:

– Я как смог, папа…

И, знаете, ведь самое важно, что он смог! Да, эта лиса у него вышла неправильная, но он склеил ее в свои четыре года абсолютно самостоятельно! Он ни разу не попросил помощи. Это была неправильная, но узнаваемая лиса. А сколько из вас ждали помощи от мамы или от бабушки, чтобы завязать шнурки, застегнуть пуговицы, сделать уроки или даже подарок самой маме? Нет, в жизни важно учиться самим. А еще важно, чтобы мамы не лезли со своей помощью, ведь мы же хотим, чтобы наши дети стали уважаемыми, самостоятельными и успешными взрослыми.

И я думаю, что папа Лёника тоже был прав, указав на ошибки. Нельзя просто восторгаться тем, что делают дети, надо всегда быть честными. Если взрослые честны с малышами, то те это знают и не обижаются. Папа хотел, чтобы сын не ошибся в другой раз, чтобы он знал, как надо.

Когда Лёник пошел в школу, он делал уроки самостоятельно. Быстро, не очень аккуратно, но сам. Сначала я проверяла его тетради, пыталась заставить что-то исправить. Конечно, я, как любая мама, хотела, чтобы сын учился на пятерки. К счастью, у меня не было мечты делать из детей отличников. Это мечту я воплотила в жизнь сама, и я точно знала, что отличником быть тяжело. Нет не потому, что трудно учиться, это как раз-таки интересно, а потому, что у отличников практически всегда нет друзей. Их не любят одноклассники. И я помнила, как это обидно. Просто хотела, чтобы дети знали школьную программу почти на отлично. Я же знала, что они способны это сделать. А я все-таки ценю в людях ум и образованность, и, естественно, я хотела ценить в будущем и своих детей.

Но мои попытки заставить Лёню что-то исправить чаще всего ни к чему не приводили.

– Лёня, подойди ко мне, у тебя здесь ошибка, – строго говорила я.

Сын подходил и смотрел.

– Вот здесь и здесь исправь, пожалуйста.

Но Лёник уже закончил делать уроки. Мысли его были уже о футбольном мяче во дворе, он уже забивал его мысленно в ворота, и все мальчишки уже гордились его голом… Поэтому меня сын слушал вполуха, ему было лень что-то исправлять, и он честно заявлял:

– Пусть будет так. Вдруг не заметят.

Надо сказать, что первая учительница сына всегда и все замечала, но он каждый раз надеялся, что чудо случится. Почему я не ругала сына и разрешала ему оставлять ошибки в тетрадке? Потому что это была его тетрадка и исправлять в ней что-то должен был он. Ну и ошибки были не всегда, и было их немного. Лёник все же был старательным мальчиком в момент, когда уроки занимали его мысли.

Возможно, будь он другим и не усваивай он материал в классе, я бы заставляла, ломала его характер, учила бы и требовала, но этого не случилось. Все-таки маме важно помнить, что она уже имеет аттестат об окончании школы, а часто еще и диплом вуза и что она не должна учиться вместо своих детей. А еще важно помнить, что даже плохая успеваемость в школе ребенка не делает его плохим. Мама любит всегда. Мама может помочь, она даже должна помочь. Но иногда надо просто понять, что твой ребенок никогда не будет Моцартом, Эйнштейном, Толстым или Ньютоном, но он всегда будет твоим любимым ребенком, а еще он точно станет собой. И это для мамы и для ее детей важнее всего.

Когда я только училась в институте на учителя, я изучала педагогику. А это наука о том, как воспитывать детей. Я тогда еще не была мамой, и мне казалось, что все просто, что на все возможные вопросы я уже прочла ответы умных ученых и все нужное знаю.

Когда я видела орущих детей в магазине, требовавших у мамы что-то срочно купить, то пожимала плечами, думая, что те мамы не умеют воспитывать своих детей. Когда я видела непослушных детей в грязной луже, вымазанных от макушки до пят жидкой грязью и упрямо отказывающихся выполнить призыв своих мам и выйти на незатопленный берег, я гордо понимала, что эти мамы педагогику не учили. Когда я слышала рассказы, что у кого-то сын или дочь учится на двойки, то мысленно обвиняла в этом мам, которые не способны помочь своим детям.

Когда я стала мамой, то поняла, что наука педагогика никак не связана с реальной жизнью, что каждой маме достается уникальный ребенок и все педагогические приемы рассыпаются в прах, если он не хочет их замечать. Должна сказать, что у меня вообще возникло стойкое убеждение, что все эти многоуважаемые ученые-педагоги никогда в своей жизни не видели настоящего ребенка.

Говорят, если ребенок плачет, надо переключить его внимание. Ха! И еще много раз ха-ха-ха. Есть дети, которые, если что-то запало им в мысли, непременно это сделают. Вот что хочешь им говори, торгуйся, ругай или наказывай, они это сделают.

Столкнувшись с подобным в собственной жизни, я была обескуражена. Как такое возможно? Как воспитывать? В умных книгах, написанных уважаемыми учеными с мировым именем, которые работали в школах и воспитали много-много послушных детей, говорилось – если будешь делать так, то получишь такой-то результат. Если будешь делать иначе, результат будет другой. Но в жизни, что бы я ни хотела получить и как бы я ни действовала, результат не менялся – было так, как хотела моя дочь. Да, именно с Надей произошел крах всех мировых педагогических систем. На ней не сработала никакая методика воспитания.

Сначала я решила, что я бездарная мать и педагог. Потом вспомнила, что у меня красный диплом, что я отлично проходила практику с чужими детьми, и засомневалась в собственной бездарности. После я сделала очень простое открытие – книжный мир и реальная жизнь мамы с детьми могут не совпадать. Просто иногда у таких мам, как я, рождаются внесистемные дети. Это хорошие дети, просто у них очень хорошая память и они всегда помнят, что хотят.

Моей дочке было полтора, когда я, ее бабушка и моя сестра Аня шли с рынка, неся сумки с продуктами и толкая перед собой коляску с Надей. Мы купили фруктов и овощей, а Надька выпросила большую красочную вертушку на палочке. Это не была одинарная вертушка, это был круг с закрепленными на нем разноцветными ветрячками. Когда ветер дул, эти ветрячки вертелись и поблескивали на солнце своими лопастями из фольги. Было красиво. Казалось бы, сиди в коляске, держи вертушку, любуйся ветрячками и представляй другие миры. Я бы, во всяком случае, так и делала. Но Надя по неизвестным мне причинам решила выкинуть вертушку. Она бросила ее, мы подняли и положили ей в коляску. Она бросила во второй раз. Мы опять подняли и вернули ей. На третий раз вертушку не возвращали, ее понесла Аня. А Наде это не понравилось, и она стала капризничать и кричать:

– Это мусор! Аня, брось мусор!

На что бабушка серьезным тоном заявила, глядя на внучку:

– Ничего себе мусор нашла! Такой дорогой!

Надя притихла, подумала, а потом всю дорогу кричала:

– Аня, брось дорогой мусор!

То есть бросить надо было в любом случае, правда, мы этого тогда не сделали.

Но был и другой случай, когда я сдалась и Надькино упрямство победило. Правда, зря это сделала, так как тихо дома все равно не стало. Но расскажу по порядку.

У Нади только появился брат Лёник. Он был маленький, ничегошеньки не умел делать и был самым спокойным и спящим ребенком на свете. Надя была самым неспокойным и неспящим трехлетним ребенком на свете, и она не очень-то обрадовалась новому жильцу в нашем доме. Сначала она пыталась брата подарить. Любому знакомому, с которым мы встречались, Надя говорила:

– А хотите, мы вам братика подарим? Он хороший. Не плачет. И зовут его Лёнчиком.

Лёнчик в это время обычно мирно сопел в коляске и не подозревал, что сестра решает участь всей его жизни. Как бы то ни было, Лёника подарить никому не удалось, он остался жить с нами, и Надя смирилась. Я же бесконечно была этому рада, потому что мамы всегда любят своих детей, любят с ними жить и никогда никому не отдадут.