– Но она всего лишь маленькая девочка, – всхлипнула Жандериана, утирая глаза батистовым платочком. – Что же нам делать?

– Нам нужно отвлечь внимание от миледи Экливены, – задумчиво сказал магистр. – Пусть все думают, что её способности пропали из-за происшествия. Она и не вспомнит о былом могуществе. Так, надеюсь, злодеи потеряют к ней интерес. И ещё, ваше величество, – Старейшина обратился к королю. – Пусть выставят на стенах дворца магическую охрану. Чтоб ни один маг не проскочил во дворец.

– Будет исполнено, – его высочество поджал губы.

– Но есть одна проблема, – продолжил Ренделиан. – Я не могу лишить принцессу магии полностью. Во-первых, я не могу действовать против воли, это незаконно. А она ни за что не согласится на такое. Я её знаю. Во-вторых, прошу понять меня правильно. Такие, как она, не рождаются просто так. Оттого повстанцы и заинтересовались её мощью, что сами наращивают мощь. Ей суждено помешать крупному злу, и я не хочу лишать мир такой защиты. Я оставлю ей силы, достаточные для мага-бытовика. Сам обучу её, чтобы она привыкла к ним. Однако знак брачного союза разрушит все мои блокирующие заклятья.

Королева беспокойно переглянулась с мужем. Разговор о замужестве младшей дочери был бы не таким тревожным, если бы не древняя традиция. Традиция, определяющая мужа принцессы.

После минуты молчания король, стиснув зубы, сердито бросил магу:

– Делай, как знаешь.

Королевский бал-маскарад Димелисса был в самом разгаре. Здесь было около сотни принцев, графов, князей и других именитых гостей из разных стран, достойных появиться во дворце. Они вместе со своими сынами собрались в честь младшей дочери короля Экливены, которой сегодня исполнялось восемнадцать лет – наступало совершеннолетие. На таких балах, устраиваемых в честь дней рождения принцесс, родители решали судьбы своих дочерей, пытаясь удачно и без обид выдать их замуж.

Её величество королева Жандериана не разделяла общего веселья, царившего на празднике. Эта миловидная черноволосая женщина тридцати пяти лет была не прочь потанцевать хотя бы со своим мужем, славным королём Дельдиеном. Хотя за последние двадцать лет его здоровье совсем подкосилось, он до сих пор был энергичен и говорил, что физическая нагрузка идёт ему лишь на пользу. И танцевал пожилой король всё так же хорошо.

Но женщину беспокоило одно важное обстоятельство. Она ждала гостей из Совета Старейшин, которые должны были прийти с минуты на минуту. В глубине души королева надеялась, что эти строжайшие блюстители закона и традиций не придут. Дело касалось замужества её дочери.

С древних времён существовала традиция, согласно которой каждая десятая принцесса из королевской династии должна была выйти замуж за первого неженатого юношу, встреченного её матерью. Вот что удручало Жандериану. До этого она выдала двух своих дочерей. Ещё раньше вышли замуж две сестры нынешнего короля – уже четыре принцессы нашли мужа. А ещё четыре сестры отца правителя были удачно выданы – получается восемь принцесс. Ещё двоюродная бабушка отца именинницы – девятая принцесса. Старшая сестра этой бабушки вышла замуж по традиции, за первого встречного. Пришёл черёд Экливены.

Жандериана не хотела этого. Она желала, чтобы муж её дочери удовлетворял желание сердца невесты и королевской казны. В этом случае подходил бы больше какой-нибудь молодой красивый граф или принц, а на улице можно встретить кого угодно – от зажиточных горожан и тех же титулованных сынков, выстраивающихся в очередь за принцессой, до пьяных бродяг, мелких воришек и грубых лавочников с извозчиками, бесцельно бродящих по городу. И не всегда этот претендент в женихи бывает красавцем. Тем более, если Экливена выйдет замуж за простолюдина, она потеряет титул. Тут же вспоминались и слова о разыскивавших принцессу чёрных магах.

Королева горестно вздохнула и покосилась на свою дочь. Та в честь праздника оделась красиво, хотя и не слишком роскошно – красное шёлковое платье на тонких бретелях легко струилось до пола. Экливене не были в тягость затянутые корсеты, и сейчас она свободно порхала в танце с очередным кавалером. Но принцесса не признавала пышных юбок, и нынешнее платье было почти что облегающим. Прикреплённая к краю правой бретели синяя мантия так же легко спадала сзади, по спирали скользя по талии и стелясь по паркету. Густые светло-русые волнистые волосы были распущены и поддерживались сине-красной маской. У девушки был прекрасный высокий лоб и нежные тонкие губы. Матери она казалась эталоном благородной леди.

Сама королева выбрала наряд в зелёных тонах, следуя нынешней моде. Пышное платье, изящная шляпка на высокой причёске, не туго затянутый корсет: ей, как уже пожилой начинающей полнеть даме, совсем не обязательно было иметь тонкую талию.

Какой-то статный юноша галантно поцеловал принцессе руку. Жандериана знала этого человека – сын известного иностранного графа, человека честного, богатого, доброго. Парень внешне пошёл в своего отца. Может, и сердце такое же? Экливена посмотрела с интересом. Неплохая пара бы получилась. Только бы Старейшины не пришли…

В ответ её мыслям, руша все надежды, в бальный зал перенеслись несколько бородатых стариков в мантиях магистров и несколько юношей в костюмах пажей. Все присутствующие почтительно поклонились магам-хранителям Димелисса. Те отвечали важными кивками головы и чинно проходили к королеве. Та учтиво склонилась перед ними.

– Ваше величество, – безо всяких предисловий начал один из новоявленных гостей. – Простите, что портим вам праздник, но мы хотели бы напомнить вам о традиции…

– Я помню, господин магистр, – Жандериана склонила голову, в её голосе читалась жалость и смирение. – Неужели это так важно…

– Важно, – отрезал Старейшина твёрдым, не принимающим никакие протесты голосом. – Хочу напомнить вам: эта традиция была объявлена, чтобы показать народу шанс на право быть членом королевской семьи!

– Я понимаю… – голова королевы непроизвольно вжималась в плечи.

– Так извольте отдать дань традициям!

Жандериана поклонилась хранителям и ушла вместе с ними из зала.

Их сборы были недолгими. Надев тёплую накидку: на улице было прохладно, осень уже сдавала свои права зиме – королева вышла через чёрный выход за дворцовую стену в сопровождении двух Старейшин и двух стражников. Её взору предстала полупустая невзрачная городская улочка.

***

День для Брайдса не задался с утра. Проснулся он от старой телеги, окатившей его ледяной водой из большой лужи, и ещё долго жался в своей нише под стенами каменного дома. Потом, чуть перестав трястись от холода наступающего утра, бродяга встал и поплёлся в сторону базарной площади. Ему, как и в прошлые дни, надо было найти хотя бы дешёвую, на один день, работёнку. Физической силой он не был обделён, но не имел никакой, кроме военной, квалификации, что предполагало лишь чёрную работу за гроши. Но и на такую работу его брали неохотно: очень подозрительно выглядел загорелый парень с необычными синими волосами и внушительной мускулатурой. К тому же никто не знал, откуда он и как попал в Димелисс. И Брайдс понимал их опасения – у него была довольно-таки тёмная история.

Через час проснулся отступивший, было, голод. Он мучил бродягу уже несколько дней. А в карманах не было даже захудалой монеты. Брайдсу срочно надо было заработать, пусть немного, чтобы хоть чем-то позавтракать или, скорее всего, поужинать, если удастся.

Взошедшее солнце не прогревало уже воздух, как раньше, поэтому Брайдс не смог окончательно согреться. Ну, он привык к таким испытаниям, ничего, прорвётся. Помощь какому-то богатому предпринимателю загрузить товар на телегу за час не принесла больших доходов – не хватало и на то, чтобы хоть ненадолго успокоить ворчащий желудок. Занятия попрошайничеством также не принесли пользы – на больших улицах и площадях была охрана, не одобрявшая подобные занятия, а на узких переулочках людей мало – много не насобираешь.