– Мы-то с Вами отдыхаем, – возразил с неудовольствием Алексей Алексеевич.

– Но мы и не президенты. Не таким делом он занят, чтобы его вот так недоделанным бросать. Голову наотрез даю, что это Раиса его потащила. Хочется ей телеса на южном солнышке погреть.

– Раиса Максимовна, как мне представляется, очень достойная женщина, и делает только то, что полагается делать первой леди государства, – сухо сказал Алексей Алексеевич.

– Надо же соображать, в какой стране живешь, – с некоторым смущением возразил режиссер, – и учитывать менталитет публики. Да-да, именно публики, поскольку государственный деятель всегда актер. И его окружение тоже. Вон поглядите на Ельцина…

– Слушайте, – взмолился Алексей Алексеевич, – давайте позабудем о политике. Она уже вот тут сидит, – он энергично постучал ладонью по шее. – Неужто Вам не надоело? Вы на отдыхе.

Нахапаров безнадежно махнул рукой.

– Э-эх, люди-человеки! Страусы, право слово. Чуть что – голову в песок и… Ладно. Пошли учиться.

– Может, вернемся в тот конец? Все народу поменьше.

– Зачем? Меня публика не пугает. Что ж время терять?

То, что его новоявленный ученик делал в воде, плаванием, разумеется, назвать было нельзя. Учить его надо было с самого начала, что называется, по полной программе.

– Значит так, – сказал Алексей Алексеевич, – подчиняться будете быстро и беспрекословно. Вопросов задавать не разрешаю. Все мои указания будут ясные и толкований не допускающие.

Режиссер сделал большие глаза, зажал обеими руками рот и энергично закивал головой. Алексей Алексеевич невольно рассмеялся.

– Будете учиться вставать в воде. Итак, лечь на воду лицом вниз. Ноги развести в стороны, ступни развернуть носками внутрь. Руки вытянуть вперед и тоже развести соответственно ногам. Все тело должно быть абсолютно свободным и расслабленным. Глаз не закрывать. Вы должны почувствовать себя уютно висящим в воде. Зафиксируйте в себе это состояние. Затем Вы делаете медленный выдох в воду и одновременно поджимаете колени к животу. Вы почувствуете, что ноги начинают опускаться вниз, а голова приподнимается над водой. Можете помочь себе руками, вот так. Как только тело примет вертикальное положение, Вы выпрямляете ноги и встаете на дно. Выполняйте.

Смотреть сбежался чуть ли не весь пляж. Кое-кто тут же принялся повторять упражнение, стал хватать Алексея Алексеевича за руки. Посыпались вопросы.

– Вопросов задавать не разрешаю, – сердито повторил Алексей Алексеевич. – Если кто-то хочет учиться, я не возражаю. Но требование у меня одно: внимательно выслушивать, что я говорю, выполнять беспрекословно и держаться вот с этой стороны в поле моего зрения.

– Это что еще тут за тоталитаризм! – возмущенно затрясла многочисленными подбородками дама с массивным золотым распятием на груди. – У вас, товарищ инструктор, менталитет! И вообще, почему это Вы занимаетесь только одним отдыхающим? Это Вам не старые времена. Я буду жаловаться. Мне лично наплевать, что он элита и режиссер.

Дама величественно удалилась, гордо вздернув подбородки. Нахапаров почесал в затылке, виновато поглядел на своего учителя и высказался в том смысле, что – да, пожалуй, в том конце набережной учиться было бы попроще. Бородатый Юра, который тоже случился среди наблюдающей публики, завопил со всей ему присущей, как успел уже Алексей Алексеевич заметить, энергией:

– Да бросьте, Алексей Алексеевич, внимание обращать на всяких… м-да. Посмотрите, скольким людям Вы доброе дело делаете.

Действительно, между Алексеем Алексеевичем и волнорезом в указанном им месте находилось больше десятка людей, молча глядевших на него во все глаза.

– Мы понимаем, что Вы отдыхаете, и все такое, – сказала женщина, державшая за руку мальчишку лет десяти-двенадцати. – Но уж раз Вы все равно учите…

– Я и сам у Вас взял бы пару-другую уроков. Плавание Ваше впечатляет. А взамен могу поучить теннису, идет? – продолжал Юра, но тут взгляд его сделался вдруг цепким и настороженным, Алексей Алексеевич невольно проследил за этим взглядом и досадливо сморщился. На берегу во всеоружии своей иронической улыбки стояла льдышка из третьего купе.

– Все, мужики, все, финиш, пора обедать, – Юра торопливо побрел к берегу.

– Какой обед, до обеда еще минут двадцать, – крикнул ему вслед Нахапаров, а уже выскочивший на берег и торопливо надевавший кроссовки Юра наставительно ответил:

– Выделение желудочного сока надо начинать заранее.

Девушка все так же иронически разглядывала обоих мужчин. Режиссер поежился и сказал тихонько:

– М-да. Мерзко, когда красивая женщина смотрит на тебя подобным образом. Я – ладно, это еще понятно, но против Вас-то что она имеет? Не хлюпик какой-нибудь, мужик, можно сказать, в полном расцвете сил, интеллигентны, вежливы…

Алексей Алексеевич отмахнулся, а Юра, между тем, подскочил к девушке и ухватил ее под локоток. Девушка неторопливо высвободилась, и они медленно направились к ближайшей лестнице.

– Ну, что ж, – пробормотал Нахапаров, – проводив их глазами. – Красивая пара, хотя Вы, на мой взгляд, подходите ей больше.

– Глупости все это, – сердито сказал Алексей Алексеевич. – И вообще, у меня иммунитет, я человек разведенный.

За столом в соседстве с Алексеем Алексеевичем оказалась приятная пожилая – лет уже под шестьдесят – пара. Сосед чем-то неуловимо напоминал знаменитого некогда артиста Бориса Чиркова, а соседка… соседка была женщиной, обаятельной женщиной, женщиной до мозга костей. Алексей Алексеевич был очарован и невольно подумал о том, насколько… опасна… да-да, именно опасна была она в молодости.

– Давайте знакомится, – сказала соседка, безо всякого стеснения рассматривая Алексея Алексеевича, – только уж, пожалуйста, не надо отчеств, хорошо? Меня зовут Ольга, моего мужа – Борис, а Вас?.. Алексей?.. Скажите, Алеша, это Вы сегодня так красиво, так мощно плыли? Ну что же Вы смущаетесь, это прекрасно, когда человек делает что-то профессионально, и даже не просто профессионально, а с блеском.

– Например, отдыхает, – ввернул Борис.

– Отдыхать тоже надо уметь, – возразила Ольга.

– У меня такая ласта, – сказал Алексей Алексеевич, – а вот отдыхать я не умею. По крайней мере, на курорте.

– Это заметно, какой-то Вы неприкаянный, – сказал Борис, а Ольга добавила:

– Научим.

Из столовой они вышли вместе.

– Вы рощу реликтовых сосен уже видели? – спросил Борис. – Идемте, мы Вам покажем. Тут везде воздух замечательный, ну а уж там – это нечто. И вечером обязательно зайдите в бар.

– Полюбоваться на Викторию Павловну, – язвительно ввернула Ольга.

– Это барменша, – невозмутимо сказал Борис. – Посмотреть есть на что. Кстати, она прекрасная теннисистка…

– Конечно-конечно, – с еще большей язвительностью снова ввернула Ольга.

– …но дело не столько в ней, сколько в коктейлях. Она их составляет на базе Новосветского шампанского с коньяком и прочими причиндалами, представляете?

– Нет, – честно сознался Алексей Алексеевич, – не представляю. Зачем разбавлять такую чу́дную вещь, как Новосветское шампанское, всякой дрянью, хоть бы и коньяком?

– А Вы приятный в общении человек, Алеша, – с некоторым удивлением сказала Ольга. – Говорите прекрасным языком, политика наша кретинская Вас не интересует. И вообще, в Вас есть шарм. Вы должны очень нравиться женщинам.

– Вот уж не замечал, – пробормотал Алексей Алексеевич.

– Так-таки и… – с сомнением в голосе протянула Ольга. – Будь я хотя бы лет на десять моложе, мы с Вами непременно наставили бы этому обормоту рога, – и она взъерошила мужу волосы.

– Что Вы такое говорите, – ужаснулся Алексей Алексеевич, а Борис с коротким смешком заявил:

– Да куда бы Вы, Алеша, делись, коли бы она, тогдашняя, Вас атаковала? Таки и наставили бы. Но! Будь мы с тобою, мать, на десять лет моложе, я на этот мелкоприскорбный факт не обратил бы ни малейшего внимания. Виктория Павловна? Ха! Тут появилась такая девочка… – он выпятил грудь, приставил ладонь козырьком ко лбу и по-орлиному огляделся. – Да вон она.