Я ощутил прилив удовлетворения и позволил себе усмехнуться. «Пусть, как вода, течет суд, и правда – как сильный поток».

– Что там? – Жан-Люк тоже посмотрел на окно.

Суд.

– Они еще здесь. Мужчина и женщина.

Он красивым жестом выхватил балисарду.

– От женщины я избавлюсь быстро.

Я нахмурился, вспомнив ее усы. Мешковатые брюки, закатанные рукава рубашки и веснушки. Ее запах, когда мы столкнулись на параде, – она пахла ванилью и корицей. Не колдовством. Я резко тряхнул головой. Ведьмы не всегда пахнут злом. Лишь когда практикуют магию. Архиепископ все объяснил очень четко, когда обучал нас: каждая женщина может оказаться врагом. И все же…

– Кажется, она не ведьма.

Жан-Люк вскинул бровь, раздувая ноздри.

– Не ведьма? Но ведь наверняка неслучайно мы получили наводку именно на эту ночь, когда именно эти воры решили ограбить именно этот дом.

Я нахмурился и снова посмотрел на окно.

– Я видел ее сегодня утром. Она… – Я кашлянул, чувствуя, как к щекам подступает жар. – Она не выглядела ведьмой.

Даже в моих собственных ушах это оправдание прозвучало жалко. Я ощутил, как Селия напряженно смотрит на меня.

– Ах да. Она не может быть ведьмой, потому что не выглядела ведьмой. Ясно. И впрямь, что это я, в самом деле.

– На ней были усы, – проворчал я. Когда Жан-Люк хмыкнул, мне очень захотелось его ударить, но я сдержался. Он знал, что за нами наблюдает Селия. – Не стоит забывать – рядом Бриндельский парк. Вполне возможно, что эти двое – простые воры. В таком случае они заслужили оказаться в тюрьме, но не на костре.

– Что ж, ладно. – Жан-Люк закатил глаза и, не дожидаясь моего приказа, направился к двери. – Тогда давайте поспешим? Допросим обоих и решим – тюрьма или костер.

Я стиснул зубы, недовольный его надменностью, но кивнул констеблям, и они быстро последовали за ним. Я – нет. Вместо этого я продолжил следить за окном и крышей. Когда девушка не появилась вновь, я осторожно зашел за угол дома, выжидая. Присутствие Селии причиняло мне ощутимую боль, но я изо всех сил старался не обращать на нее внимания. Она хотела, чтобы я думал лишь о службе. Именно это я должен был сделать.

Прошла еще минута. И еще.

Справа от меня распахнулась маленькая подвальная дверь, скрытая за гортензиями. Оттуда, сверкая ножами в лунном свете, выскочили Жан-Люк и мужчина с янтарной кожей. Они покатились по земле, но Жан-Люк тут же оказался сверху и прижал нож к горлу незнакомца. Трое констеблей выбежали вслед за ними с наручниками и веревкой. Несколько мгновений спустя они уже связали его по рукам и ногам. Мужчина рычал и извивался, исторгая поток ругательств. А кроме них – еще одно слово.

– Лу! – Он беспомощно бился в веревках, багровея от гнева. Один из констеблей потянулся – сунуть кляп ему в рот. – ЛУ!

«Лу». Мужское имя. Видимо.

Я двинулся дальше, все так же оглядывая окна и крышу. И верно – вскоре я заметил, как по стене вверх движется тонкая тень. Движется медленно. Я присмотрелся. На этот раз на девушке был плащ. Пока она карабкалась вверх, он распахнулся, обнажив платье, такое же нарядное, как у мадам Трамбле. Наверняка украдено. Но, похоже, мешало ей не платье.

Все дело было в руке.

Каждый раз, касаясь рукой стены, воровка тут же отдергивала ее, будто от боли. Я сощурился, пытаясь понять, в чем дело, но она была слишком высоко. Слишком, слишком высоко. Будто в ответ на мой страх, в этот самый миг ее нога соскользнула, и девушка упала, пролетев пару метров вниз, но успела ухватиться за оконный выступ. Вместе с ней что-то упало и у меня внутри. – Эй! – Я кинулся вперед. Послышались шаги – шассеры и констебли последовали за мной. Жан-Люк бросил связанного вора на землю у моих ног. – Сдавайся! Мы уже схватили твоего приятеля! Спускайся, пока не расшиблась насмерть!

Она снова соскользнула, но удержалась. На этот раз ее парик упал на землю, обнажив длинные каштановые волосы. Поддавшись порыву необъяснимой ярости, я рванулся вперед.

– Спускайся СЕЙЧАС ЖЕ!..

Мужчина ухитрился выплюнуть кляп.

– ЛУ, ПОМОГИ!..

Констебль снова сунул кляп ему в рот. Воровка остановилась, услышав его, уселась на окно и посмотрела на нас. При виде меня в ее лице мелькнуло узнавание. Затем девушка вскинула здоровую руку в шутливом воинском приветствии.

Я потрясенно уставился на нее.

Она отдала мне честь!

Мои руки сжались в кулаки.

– Лезьте наверх, схватите ее!

Жан-Люк нахмурился, услышав этот приказ, но все равно кивнул.

– Шассеры, за мной. – Мои браться бросились за ним, обнажая балисарды. – Констебли – оставайтесь здесь. Не дайте ей уйти.

Если остальные шассеры и задались вопросом, почему я тоже остался у дома, они ничего по этому поводу не сказали. Весьма мудро с их стороны. Но от любопытных взглядов меня это не уберегло.

– Что? – рявкнул я, свирепо глядя на них. Они поспешно снова уставились на крышу. – Внутри был кто-то еще?

После нескольких долгих секунд один из них шагнул вперед. Я смутно его узнал. Деннис. Нет, Давид.

– Да, Капитан. Мы с Жоффре кое-кого нашли на кухне.

– И?

Еще один констебль, видимо тот самый Жоффре, кашлянул. Они переглянулись, и Жоффре сглотнул.

– Она сбежала, – сказал он.

Я резко выдохнул.

– Но, кажется, это и была ваша ведьма, – добавил Давид с надеждой. – От нее вроде бы несло колдовством… И она отравила собак. У них на мордах была кровь, и пахло от них… странно.

– Если это поможет, она была… В шрамах, – пробормотал Жоффре. Давид закивал.

Я, не сказав им больше ни слова, обернулся к крыше. Заставляя себя разжать кулаки, заставляя себя дышать.

Виновны во всем были не Давид и Жоффре. Справляться с ведьмами их не учили. И все же… пусть тогда они сами и объясняются с Архиепископом. Пусть тогда их и накажут. Пусть они стыдятся своей неудачи. Еще одна ведьма ушла живой. Еще одна ведьма продолжит мучить невинных жителей Бельтерры. Мучить Селию.

В глазах стоял красный туман, но я посмотрел на воровку.

Лу.

Она скажет мне, куда делась ведьма. Я заставлю ее все рассказать во что бы то ни стало. Я все исправлю.

Даже с поврежденной рукой лазала по стенам она быстрее шассеров. До крыши девчонка добралась даже раньше, чем остальные успели вскарабкаться хотя бы на этаж.

– Врассыпную! – рявкнул я констеблям. Они разбежались, повинуясь приказу. – Где-то ей придется слезать! Окружите вон то дерево! И водостоки! Ищите все, что может помочь ей сбежать!

Я в негодовании ждал, расхаживая туда-сюда, а мои братья между тем взбирались все выше. Их голоса доносились до меня. Они угрожали девчонке. И хорошо. Она ведь водится с ведьмами, так что пусть, пусть боится нас.

– Есть успехи? – крикнул я констеблям.

– Здесь нет, капитан!

– И здесь!

– Тут никого, господин!

Я подавил нетерпеливый рык. И вот наконец, казалось, целую вечность спустя, Жан-Люк взобрался на крышу. Трое моих братьев последовали за ним. Я ждал. И ждал.

И снова ждал.

Давид закричал у меня за спиной. Я обернулся и увидел, что связанный вор уже на полпути к дороге. Он как-то сумел справиться с веревками, которые опутывали его ноги. И хотя констебли кинулись следом, они по моему приказу разбежались по двору слишком далеко. Чертыхнувшись, я кинулся за беглецом, но крик Жана-Люка заставил меня остановиться.

– Ее здесь нет! – Он снова возник на крыше, тяжело дыша. Даже издали я видел гнев в его глазах. Тот же гнев полыхал и во мне. – Она сбежала!

Яростно рыкнув, я оглядел улицу в поисках беглеца.

Но и он тоже испарился.

Я все еще слышала шассеров, когда убегала по улице, глядя вниз – туда, где должны были быть мои ноги и все остальное тело. Шассеры не понимали, куда я пропала. Я и сама не понимала этого до конца.

В один миг я была на крыше, в ловушке, без пути к свободе, а в следующий кольцо Анжелики обожгло мне палец. Ну конечно. От страха я позабыла, на что способно это кольцо. Не задумываясь, я стянула перстень с пальца и сунула в рот.