Это заставило Пейна слегка повернуть голову и посмотреть на стоящую позади него синеволосую куноичи. Она с некоторым беспокойством взирала на участников перепалки.

- Уходи, Конан, – посоветовал он своей приятельнице, вновь переключаясь на противника.

Странно, но в его шарингане он видел не только силу, но и понимание. “Неужели он знает? И эти глаза… нет, определённо…” – почувствовав опасность из-за чересчур большой информативности соперника, наследник Рикудо решил подойти к делу со всей серьёзностью и уничтожить неприятеля. Молниеносно сделав пару нужных движений, он уже вознамерился исполнить призыв остальных своих пяти тел, когда на его руку опустилась мягкая женская кисть. Подняв глаза, шиноби встретил тревожный взгляд своей напарницы.

- Не надо. Прошу…

Такой обеспокоенной Конан выглядела впервые за несколько лет. Как и её друг, она быстро догадалась о последствиях и возможном исходе битвы, и именно поэтому увидела необходимость её остановить. Даже если бы Пейн победил (а он бы победил непременно, по её мнению), то всё равно нашлись бы те, кто стал бы мстить за побеждённого Учиху. “И Камико…” – повелительница оригами мельком посмотрела на девушку у стены, – “Что же станет с ней, если на её глазах убьют любимого человека?” Синеволосая куноичи однажды прошла через это и, видит Бог, никому бы не пожелала испытать такую боль. И хоть она совсем недолго знала Хьюгу, но отчасти успела привязаться к ней. К тому же пострадал бы дорогой ей человек… Нет, повторения истории она допустить просто не могла.

Кажется, носитель риннегана понял её чувства, потому опустил руки.

- И что это значит, Пейн? – с нотками раздражения окликнул его Мадара, когда рыжеволосый шиноби развернулся, потянув голубоглазую сослуживицу за собой.

- Мы уходим, – преспокойно сообщил тот, словно бы и не собирался только что драться, – Итачи прав, это не наше дело. Разбирайся с ним сам.

“Разорвать цепь ненависти…” – вспомнились ему вдруг слова обладательницы бьякугана, отчего в душе появилась уверенность, что он действительно делает всё правильно. И на этот раз жестокий и непримиримый глава Аме предпочёл отступить от сражения, а точнее, уступить его другому, так как это всё-таки это был не его бой. Вновь переглянувшись с Конан, он получил в знак одобрения слабый кивок, после чего парочка из селения Дождя удалилась с места действий.

Нынешний лидер Акацуки промолчал, однако внутренне был преисполнен гневом. Выходка подчинённого была расценена как предательство и должна быть наказуема. “Похоже, он забыл своё место, как и тот факт, что его сила принадлежит мне. Ведь это я дал ему риннеган”, – мрачно рассуждал про себя мужчина, проводив оставивших его соратников недобрым взглядом, – “Что ж, разберусь с мальчишкой позже, а сначала…” – он вновь воззрился на своего потомка.

- Забавно. Раньше я думал, что ты человек действия. С каких это пор ты стал таким разговорчивым? – полюбопытствовал он.

- С тех пор, как умер и вернулся к жизни, – буркнул Итачи, вновь напрягшись и продумывая в уме план для последующих действий.

- Чушь. Вынужден тебя поправить, ты не умирал, – усмехнулся его предок, с неохотой покидая свой трон и спускаясь с помоста, – В том бою со своим младшим братом ты просто применил Изанаги, верно? Не знаю, как тебе это удалось при своём весьма существенном недостатке, но итог один и тот же – потеря зрения.

Юный нукенин и бровью не повёл, хотя факт того, что секреты Учиха выплывают наружу, не слишком порадовал его. Впрочем, Мадара никогда особо и не стремился делать из запретных техник клана великую тайну.

- Конечно, при своей болезни ты вполне мог умереть, но не сразу… она должна была медленно подводить тебя к концу, пока тьма поглощала тебя всё больше и больше. Мне так хотелось на это посмотреть…

- Сожалею, что разрушил твои ожидания. И должен буду огорчить ещё больше. Я не позволю тебе погрузить мир во мрак отчаяния и войны. Разговор окончен, Мадара. И прикрываться теперь тебе больше некем. Тебе не уйти от боя.

Шаринган вспыхнул в его очах и без дальнейших пререканий бывший служащий Акацуки устремился к Лидеру. Тот не пошевелился, с прежней усмешкой дожидаясь первой атаки потомка. Однако в самый последний момент их столкновения между противниками затесалась чья-то небольшая фигурка. Нападающий обескуражился и вынужден был затормозить.

- Что ты делаешь? – опешил молодой брюнет, когда Камико преградила ему путь, закрыв собой Учиху-старшего.

Она не ответила, даже не взглянула на него. Лишь подняла руку, коснувшись ладонью его груди.

- Хаккэ Куушоу… – пробормотала она почти беззвучным голосом.

Не ожидавшего нападения с её стороны шиноби немного отбросило назад, будто кто-то хорошенько наподдал ему в живот.

- Камико..?

Его недоумение усилилось, ибо девушка подняла голову и раскинула руки в стороны, как бы защищая обладателя вечного Мангеке. Упомянутый мужчина был удивлён ничуть не меньше прежнего соратника.

- Уходи, – резко провозгласила она, держа неприступную позицию, – Ты не тронешь моего повелителя. Я не дам тебе его убить.

Это заявление ошеломило обоих представителей клана. “Что с ней сделали? Иллюзия?” – не мог понять отступник, глядя в глаза Хьюге. Самое плохое, что они были пустыми и непроницаемыми, словно куноичи специально отгородилась от человеческих эмоций. И это было не гендзюцу. Сейчас она меньше всего походила на прежнюю себя, была видна лишь оболочка, но не душа.

Его бессмертный родственник к тому времени оправился от первого впечатления и преисполнился усмешкой.

- Некем прикрываться, говоришь? – передразнил он юношу, стоя за новой соратницей, – Как видишь, у меня ещё остались сторонники. И твоя бывшая подруга, похоже, выбрала сторону, хех.

Итачи промолчал. Он по-прежнему не мог поверить в добровольное появление девушки здесь. Скорее, её могли принудить к этому или загипнотизировать… Мужчина между тем продолжал говорить:

- Разумеется, так и должно быть. Ты когда-то оставил её, так что не стоит рассчитывать, что она запросто так пойдёт за тобой. Женские сердца так хрупки… особенно у отвергнутых и преданных особей. И беременных… – под пристальным взором мрачного Учихи, он провёл пальцем вдоль скулы куноичи, которая слегка повернула голову, подаваясь этому ласковому прикосновению, как бы признавая свой статус подчинения и раболепного потворства. Теперь она смотрела на своего хозяина, но в её теле до сих пор чувствовалась напряженность и готовность в любую секунду вступить в бой. – Теперь, когда ты предал её любовь, Камико принадлежит мне. Придётся тебе смириться с этим, Итачи. Как и с тем фактом, что ты никогда не увидишь наследника, да и своего младшего брата тоже.

Секундная оторопь, и в глазах молодого нукенина вспыхнула лёгкая злость. Он сделал резкое движение, попытавшись зайти справа, но бдительная Хьюга, пройдя под рукой хозяина, вновь загородила ему дорогу. Лезвие куная, предназначавшееся для лица противника, остановилось буквально в паре сантиметров от девичьей шеи.

- Отойди, Камико, – холодным, расчётливым тоном сказал её бывший друг.

Та и ухом не повела, продолжая прикрывать Лидера Акацуки.

- Избавься от него, – приказал он, усевшись обратно на каменное кресло.

“Она не станет”, – сомнительно подумалось брюнету, хотя внутреннее чутьё подсказывало ему обратное. Это противоречивое чувство заставило его заколебаться лишь на секунду, что вполне хватило девушке для совершения своего манёвра. Ухватившись за его запястье, нетвёрдо сжимающее рукоять куная, она отодвинула его в сторону, в то же мгновение задействовав боевую технику бьякугана.

- Хакке… – монотонно пробубнила себе под нос противница, и на юношу посыпались быстрые удары, – Два Небесных удара… 4… 16… 32… 64..!

Учиха уворачивался и отбивал атаки, как мог, но такой уровень тайдзюцу был явно не по его меркам. Его бывшая подруга никогда не учила его этой технике, даже не показывала ни разу, как она действует, так что отбиваться приходилось лишь полагаясь на свои инстинкты и способности. И всё же он пропустил несколько ударов, а при последнем получил так, что отлетел назад и пробил собой стену, вывалившись по ту сторону головного помещения. Оппонентка, не теряя времени, шмыгнула за ним в образовавшуюся дыру, оставив повелителя в одиночестве.