Она чуть слышно застонала в тот момент, когда вампир коснулся особо чувствительных точек на груди. Хотелось большего, намного большего, чем эти, пока ещё сдержанные ласки, и тело её говорило, нет, кричало об этом. Желание Саманты скользило во всём: в руках, лихорадочно шарящих по телу мужчины; в губах, страстно отвечающих на поцелуй; в дрожании полусомкнутых ресниц; в приглушенных стонах и сбивчивом дыхании.

Довольная усмешка исказила обожжённые поцелуями губы вампира. Чуть наклонив голову, он скрыл лицо в районе пышного бюста охмурённой им человеческой женщины. Её тепло... нет, её жар и страсть поражали его, словно спущенная с тетивы стрела, заражая своим безумием и заставляя всё сильней желать этой близости. Именно в такие минуты он мог почувствовать себя живым. Не зов крови гнал его вперёд, но зов плоти... Окончательно сорвав с девушки всё её одеяние, исключая трусики, брюнет неожиданно отшвырнул её прямо на диван. Впрочем, не замедлил переместиться и сам. Нависнув над ней и зажав руками её запястья, носферату вновь впился в её горящие уста, готовясь к очередному раунду их игры.

Она никогда не жалела о том, что делала, никогда не говорила: «Мне жаль», вот и сейчас она ничуть не жалела о том, что сделает. Ей хотелось этого мужчину ничуть не меньше, чем он хотел её. Сейчас было неважно, человек он или нет, неважно, что она пообещала убить его, не важно то, что она убьет его. Какая сейчас разница? Страсть захватила её настолько, что все эти мысли ушли на задний план.

Саманта даже не заметила, как лишилась одежды, не заметила, как оказалась на диване. Из её уст вырвалось нечто, напоминающее досадливое шипение, когда вампир на секунду оторвался на неё.

Девушка выгнулась ему навстречу, раздвинув ноги шире и так же, как и раньше, обвиваясь вокруг его пояса и подаваясь навстречу, вновь сосредоточилась на его губах, повторяя каждое их движение своими. Со своей стороны вампир и сам был готов отринуть рассудок прочь. Но он не мог по той простой причине, что мог слишком увлечься и просто разорвать партнёршу. Хотя врождённое чувство жесткости и животные инстинкты прямо-таки требовали пару раз куснуть человечку за обнажённую шею. Так что, в отличие от подобных развлечений с демонессой, Алукарду приходилось сдерживать свой крутой нрав гораздо больше. Но и это приносило ему особое удовольствие, словно ходить по лезвию ножа голыми ногами. Грубые ласки, тихое шипение и рычание вперемежку со стонами – такова была мелодия их сегодняшних отношений.

Не прошло и нескольких секунд (хотя они могли показаться вечностью), когда вампир овладел своей жертвой. Уже совершенно нагой, прекрасный и величественный, он резко вошёл в неё, полностью захватив контроль над девичьим телом. Мышцы при этом значительно напряглись, а с губ сорвался звук довольного хищника. Саманта чуть откинулась назад и громко застонала, вцепившись в плечи вампира с такой силой, что под её ногтями появились капельки крови носферату. Тот что-то недовольно прошипел в адрес Ванкувер, ибо запах крови был только лишним соблазном для перевозбуждённого разума. Подавшись ему навстречу, она задвигалась в быстром и грубом ритме. В ответ он задвигался ещё быстрее, вовсе не стремясь отдавать лидерскую позицию. Судорожно вздохнув, он с силой сжал спинку дивана. Та протяжно скрипнула, а с новым глубоким и резким толчком и вовсе сломалась под гнётом нечеловеческой силы носферату.

Ещё одно резкое движение, и он переместил их к стене, прижав девушку к ней спиной, удерживая на весу. Не размыкая их крепко сцепленных объятий, он продолжал насаживать её на себя, упираясь ладонью по левую сторону от лица Сэм, а второй поддерживая её за бёдра. Та громко и протяжно застонала, выгибаясь дугой. Она закрыла глаза и обхватив шею вампира руками, задвигалась ему в такт. Минуты удовольствия растягивались в часы, ибо обострённые чувства вампира выдавали за секунду поистине колоссальный спектр эмоций и ощущений. В обычном состоянии ему были чужды человеческие слабости, но сейчас зов плоти был неумолим. Удовольствие достигло своего предела, так что вскоре его движения завершились, подведя их к финальной черте.

Кончив в жаркое лоно девушки, он хрипло выдохнул, прислонившись лбом к стене, затем перенёс их в спальню, где уложил партнёршу на кровать.

Это было последним, что он успел сделать прежде, чем предоставить Ванкувер самой себе, ибо утомлённый недосыпом и горячим сексом разум отказал ему, приказав долгий отдых.

Она тяжело дышала, не в состоянии пока сообразить, что все наконец-то закончилось, как не в состоянии была заметить, что оказалась на кровати. Едва коснувшись головой подушки, она тут же провалилась в объятия Морфея, настолько была утомлена. Обычно девушки думают, что любят тех, с кем провели ночь, но дело было в том, что Саманта была необычной, и ее последняя, перед отключкой мысль была: «Чёрт, давно надо было так оттянуться!»

А дальше... дальше сон, лишенный сновидений, тревог и ставших уже привычными кошмарами и головной боли. Впервые за долгое время она спала спокойно. Но, как говорится, спокойствие не может быть слишком долгим.

С первыми лучами рассвета сладкая парочка двух любовников была вынуждена пробудиться ото сна.

Комната внезапно наполнилась криками петуха, словно живая птица была прямо здесь и кукарекала им под ухо. Пробормотав нецензурное ругательство, вампир перевернулся на другой бок, выпростав из-под покрывала конечность и запустив в источник звука первым, что попалось под руку. Этим чем-то оказался тапочек, двойная пара которых была услужливо предоставлена гостиницей. Однако тапочек не только не настиг своей цели, но и как бумеранг, вернулся обратно, врезав Алукарду по макушке и заставив того поднять голову.

- Утро, – объявил знакомый голос под рёв незамолкающего будильника. – Вставать пора, так кричит вся страна...

- А мне по барабану, что говорят другие, – процедил разбуженный и раздражённый носферату, приоткрыв веки, хотя весь сон уже успел выветриться, так как в голову начали приходить мысли о намечающихся разборках с утреца пораньше...

- Если ты не встанешь и не вернешься в свой гроб, то у нас будет один жареный вампир, – сонно пробормотала Сэм, укрываясь с головой и явно не желая подниматься. – С корочкой... Яаааааааа... – она зевнула и взяв подушку, напялила ее на голову, – …конечно не против, так что, если хочешь, лежи тут. Рейвен, открой шторы и дай доспать.

С этими словами, она отвернулась от нечисти, решив во чтобы то ни стало продолжить свой сон. Алукард тем временем покинул ложе и принялся одеваться.

- Такая забота, – хмыкнул он, убирая пистолеты в кобуру и напяливая шляпу.

Стартис, сидящая на деревянной спинке кровати, только сладко улыбнулась. Затем внезапно исчезла и в мгновения ока оказалась перед брюнетом. Не дав ему даже момент на то, чтобы правильно среагировать, она так врезала ему, что тот улетел по направлению к шкафу и разбил его на щепки, вызвав много шума.

- А как тебе такая забота, малыш? – продолжая улыбаться, выдала она, похрустывая костяшками пальцев. – Я ведь просила лишь присмотреть за моей хозяйкой, а то, что ты сделал...

Она не стала договаривать и, резко повернувшись к Алукарду спиной, отошла, чтобы раздвинуть занавески и пустить в комнату солнечный свет. Впрочем, любые лучи дневного светила сейчас меркли по сравнению с разрастающимся мраком, который, вне всяких сомнений, исходил от разгневанного создания тьмы, хотя внешне она выглядела непередаваемо спокойной.

- Ну и что это было? – Саманта уже сидела на кровати, прикрываясь одеялом, и вопросительно и недоуменно смотрела на свою слугу. Это было удивительно — раньше Рейвен никогда ни на что так не реагировала. Она перевела взгляд на Алукарда, но того уже не было: спасаясь от солнца, он ретировался в поместье.

Рейвен метнула на контрактницу уничтожающий взгляд.

- Заслуженная взбучка, вот что, – процедила она сердито, затем выпалила, – Скажи на милость, о чём ты думала? А если бы он не сдержался и выпустил клыки? Чёрт, Саманта, ты можешь хоть немного работать головой прежде, чем тащить к себе в постель всякую нечисть.