- Ну-с... чем угостишь дорогую гостью? Очень надеюсь, что не освященным металлом. Ты же не нарушишь закон гостеприимства? – насмешливо проговорила брюнетка, тщательно скрывая волнение.
Священник только пожал плечами.
- Ну, раз не хотите металла, то может быть предложить вам яду? Ваш тон, дорогая гостья, как раз это и подразумевает...
Теперь, когда отпала необходимость прикидываться лучшим на свете падре легендарной церкви, мужчина вновь показывал свой хищный оскал.
- Священником не положено баловаться алкоголем, так что я не пью. Соответственно, здесь выпивки вы нигде не найдёте, – пояснил он, присаживаясь во второе кресло, приняв такую же позу, что когда-то была у Михаила Андерсона. – Так о чём наша маленькая грешница хотела бы поговорить?
В этом и был весь Александр. Несмотря на то, что сам он погряз в грехах, но опрометчивость других обсуждал неприкрыто.
- Вообще-то я тоже не пью, – укоризненно проговорила голубоглазая девушка, – Ты мог бы предложить, к примеру, кофе.
- Врагам такое не предлагают, разве что глоток воды или пулю в лоб, – заявил святой отец, оставаясь непрошибаемым.
Гостья только вздохнула, покачав головой, но продолжать этот спор не стала.
- Ладно, похоже, это у вас семейное. А поговорить я хотела как раз об этом. Расскажи, чем занимался Михаил? Как он жил, после того, как предал меня?
Услышав вопросы по главное теме, искариот едва заметно нахмурился так, что меж бровями образовалась миниатюрная складочка.
- Предал?! Да ты сама его предала, паршивая тварь! – рявкнул Андерсон, отчего-то резко обозлившись, и, хлопнув ладонями по столу, приподнялся, – Он тебе жизнь спас между прочим, а ты что сделала? Мой дед пытался сохранить тебе душу и освободить её, и не для того, чтобы она в конце концов досталась этому вшивому демону. Но нет, ты снова продала себя ему! И это после того, как эта падаль вырезала чуть ли не весь наш орден!!! Так что как только я узнаю, как от него избавиться, то уничтожу раз и навсегда. И тебя, несмотря на твою связь с Михаилом, тоже убью, если продолжишь держать сторону этих грязных англичан, якшающимися с нечестивыми.
Таким образом, высказав свою пламенную речь, он немного поостыл и всё ещё хмуро уставился на Ванкувер.
- Если хотите сохранить свою жизнь, мисс Ванкувер, советую выбрать, на чьей вы стороне. Вы ведь тоже когда-то служили Ватикану. Не стоит ли снова перейти на службу к сильным? Орден протестантских рыцарей ещё слишком молод и не имеет должного опыта борьбы с неживыми, а у вас его вполне хватает, чтобы присоединиться к нам. Если будете сотрудничать, то я могу пообещать свою поддержку и помощь в избавлении от отягчающего вас контракта с этим ублюдком. В противном случае и не надейтесь, что я стану пить с вами на брудершафт, рассказывая про деда и тому подобные вещи...
Саманта на удивление спокойно выслушала весь монолог священника, ни разу не перебив и не став опровергать его обвинения. Вообще, она была на удивление спокойна и собрана, чего не наблюдалось в прошлой жизни. Тогда она бы давным-давно отвесила наглецу пощечину и выдала бы гневную отповедь.
- Закончил мне угрожать? Неужели ты и вправду считаешь, что угрожать мне — вариант? Раз уж ты такой умный, давай, попробуй разорвать мой контракт, а я понаблюдаю за твоими попытками. Нет, милый мой, я не собираюсь расставаться с Рейвен, особенно сейчас, на новых условиях. А что касается спасения... Он так сказал, да? Чтобы очистить совесть? А ты просиди в бутылке сотню лет с мыслью о том, что тебя туда засадил самый близкий человек, которому ты доверял больше, чем себе, и я посмотрю, будет ли это для тебя предательством или нет. И не надо учить меня жизни и тому, кому я должна отдавать причитающееся. Или он не говорил, что самолично отдал меня демону, когда я была ребенком? Угрожает он мне! Ты действительно думаешь, что я предам потомка моего сына, которого кстати воспитывал твой отец?
На секунду на лице девушки мелькнуло злое выражение, но спустя мгновение оно вновь стало спокойным и безмятежным, как и раньше.
«Чёртова девчонка! Похоже, демон окончательно запудрил ей мозги», – так расценил сопротивление Саманты паладин ватиканской церкви, в свою очередь раздражённо глядя на нёё из-под очков.
- Это не угроза, а лишь предупреждение, – констатировал он весьма сдержанно, ибо нельзя было убивать человека в святыне божьей, каким бы он ужасным и грешным созданием этот субъект бы ни был. Грех, причём страшный. – То есть ты отказываешься? Спешу сказать, что своим отказом предаёшь не только потомка Михаила в моём лице, но и свою веру. Благодаря демону в тебе нет ни капли раскаяния, ты даже не пытаешься бороться с этим.
Он странно усмехнулся и вновь опустился на стул.
- Думаешь, он только тебя одну предал? Дура. Ты ведь ничего не знаешь! Он бросил моего отца, когда был так ему нужен, и это сказалось на всей семье…. Ты не представляешь, что он сотворил, да и лучше тебе не знать. Я стал таким не потому, что хотел… Однако я нашёл в себе силы простить его, чтобы душа Михаила могла получить покой на том свете. Ты не хуже меня, наверное, знаешь, сколько он грешил по жизни...
Раздался резкий хлопок. Ванкувер с такой силой ударила ладонью по столешнице, что на деревянной поверхности её появились трещины, а сама поверхность немного прогнулась.
- Если ты хоть раз скажешь, что стал тем, кто ты есть, из-за Михаила или кого-либо другого, то клянусь тебе — это будет наш последний мирный разговор. Не переваливай свои ошибки на других. Не говори, что у тебя не было выбора, не смей так унижаться, ясно? Михаил в первую очередь думал о Джеймсе и Розе, иначе бы он не отказался от них. Он даже не мог назвать своё имя — он знал, что тогда придут его семьей. И не смей говорить о грехах: каким бы он ни был, Проповедник спас сотни жизней и ещё больше душ, чем ты похвастаться не можешь, убийца, прикрывающийся именем Господнем. Какого демона вы, Искариоты, пленили, чтобы получить возможность регенерации и телепортации?
Ох, всё же не стоило ей повышать голос, совершенно не стоило, ибо это сгустило и без того напряжённую атмосферу в келье. Священник тоже со своей стороны поднялся, резко схватив собеседницу за плечо, сжав руку так, что ей было наверняка больно.
- Заткнись или я вырежу твой поганый язык, – процедил он вибрирующим голосом, с трудом сдерживая свою звериную натуру, так хотелось убить глупую девчонку, которая не знала о нём ровным счётом ничего, так как пропустила момент его рождения. – И ещё раз повторяю, что я не намерен выдавать секреты своей церкви, так что даже не думай, что тебе удастся что-нибудь разнюхать, грязная протестантская ищейка, презренная раба дьявола...
- Что не нравится? Привыкай, я всегда говорю в лицо то, что думаю, – произнесла она, вцепившись пальцами в его руку и ослабляя хватку.
Шумно выдохнув, тот всё же отпустил Ванкувер и поправил очки на носу.
- Вам будет лучше уйти, иначе я не гарантирую вашу безопасность в стенах нашей обители, – проговорил он, не горя никаким желанием больше общаться с врагом. Теперь, когда приоритеты были расставлены...
Девушка с недовольством растирала ноющее плечо, которое едва не вывернули из сустава. Наконец, подняв глаза и выпрямившись, она отвесила Андерсену не хилую пощечину, ломая тому нос, одним лишь «поглаживанием» ладошки по лицевой части блондина.
- Это тебе за рабу дьявола, ублюдок.
Развернувшись, она быстрым шагом пошла на выход. Однако спасительная дверь, ведущая к свободе, вдруг резко захлопнулась под давлением мужской руки, а сама девушка оказалась прижата к её деревянной поверхности. И, надо сказать, не впервые такое с ней происходит.
- Ну, всё, стерва, готовься к смерти, – разгоготался мужчина. По-видимому, он окончательно слетел с катушек, раз решил саморучно прибить Саманту. – Да простит меня Господь за избавление мира от грешницы неприкаянной. Во имя бога нашего, Иисуса Христа, Аминь!
Схватив брюнетку за шею, он сжал её в сокрушительный захват, грозясь переломать трахею подобным давлением, ибо это был самый лёгкий способ избавления от нежелательной особы без кровопролития. Мужчина так увлёкся процессом, что даже не понял, насколько близко к ней он сейчас находится. Убийца, нос которого уже перестал кровоточить и встал на место, и жертва удушения едва не соприкасались кончиками носов, а из груди Андерсона вырывались тихие смешки сумасшедшего маньяка.
