Память тут же услужливо подсказала, что дело отнюдь не только в Антоше. На меня, между прочим, утром напал маньяк с пистолетом вроде бы по ошибке. Это если не считать снов с бабочками и временно́й петли. Пора отдать себе отчет, что вокруг моей персоны творится какая-то чертовщина. После двух лет расслабленности и спокойствия жизнь вдруг сделала крутой вираж и уже не будет прежней. Злость накатила душной волной и тут же отступила. Было ведь во всём этом и что-то хорошее. Например, я теперь мог спокойно вспоминать мою Алису, думать о ней без того, чтобы задыхаться от невыносимой боли, даже повесить её фотку на стенку.
Кстати, об Алисе, а как там поживает Санёк? Он вроде как обещался протестировать Умника после обеда. Пора бы к нему наведаться. Я налил себе чаю и отправился в каморку нашего сисадмина. Уже на подходе к приоткрытой двери Санько́вой берлоги я услышал голоса. Один был Санька́, а второй – женский, был мне незнаком. Это точно не был голос Красотки. Значит, Санёк, несмотря на обещание, Умником не занимался. Я, конечно, ему не начальник, но сам же обещал, никто за язык не тянул. Я напустил на себя обиженный вид и без стука ввалился в комнату. Санёк вскочил со стула, его лицо сияло так, что все мои невысказанные претензии застряли у меня в глотке.
– Антоха! – заорал он, бросаясь ко мне. – Ну ты крут! Твоя брюнеточка – это просто бомба!
– Какая брю…,– ошарашенно пробормотал я и осёкся, когда мой взгляд упал на экран компа.
На экране был уже знакомый офис, залитый солнечным светом, но перед столом стояла не Красотка. Это была молоденькая коротко стриженная брюнетка в короткой юбочке и яркой обтягивающей кофточке. Всё в ней было какое-то слишком яркое, на грани вульгарности: бижутерия, макияж, туфли на высоченных каблуках. И голос, который я услышал от двери, это было глубокое контральто с придыханием. Я такие голоса тихо ненавидел с детства и ни за что не создал бы аватар с таким голосом. Тогда откуда это диво дивное? Приглядевшись, я заметил и другие отличия от первоисточника. Офис был тот же, но солнечный свет уже не был утренним, день за окнами клонился к закату, на полу лежали длинные фиолетовые тени от мебели и офисных растений. А ещё на стене висела яркая акварелька с вульгарными цветами. Просто ужас.
Санёк продолжал орать что-то восторженное, пританцовывать и хлопать меня по плечу. А я стоял молча, оглушённый пониманием: мои программы жили своей жизнью. Значит, и Антоша тоже уже не тот, не просто вирусная программа. А что он тогда такое? Неловко поблагодарив Санька́ и извинившись, я пулей метнулся на Светлую Сторону. На моё счастье в комнате никого не было. Оно и понятно, в создавшейся ситуации делать тут было совершенно нечего. При людях я бы, наверное, не решился общаться с моим гномом. Чувствуя себя полным придурком, я сел перед экраном, на котором все ещё отсвечивали зелёным результаты теста, откашлялся и тихо позвал Антошу. Не знаю, чего я ожидал, но ничего не произошло. Я тихо рассмеялся. Вот ведь доверчивый идиот, поверил. Минуточку, а как же брюнеточка, она же мне не померещилась. Я вдохнул поглубже и строго произнес.
– Антоша, сколько можно ждать?
Экран покрылся рябью, и на фоне тестовой таблицы проявился гном с лопатой в руках.
– Экий вы нетерпеливый, Антон Лексеич,– добродушно пробурчал он,– занят я был, извиняйте.
Гном посмотрел на лопату и отбросил её в сторону. Та растаяла, не долетев до кромки экрана. Интересно, а как Антоша узнал, что это я его зову? Компы в матрице общие, логинился я как админ. Он, что же, может видеть сквозь экран? Решив отложить решение этой загадки до лучших времен, я приготовился к трудной воспитательной беседе. Однако гном меня опередил. Всплеснув пухлыми ручками, он затараторил.
– Радость-то какая! Уж и не чаял свидеться. Думал, так и помру, не поговорив напоследок с создателем. Спасибочки, Антон Лексеич, что снизошли до меня убогого, чтобы мог я поблагодарить Вас за жизнь, дарованную от щедрот Ваших.
На экране появился стол с самоваром, ватрушками и вареньем в вазочке. Что-то я не помню, чтобы такое программировал. Впрочем, после трансформации Умника, я уже ко всему был готов.
– Похоже, воспитательная беседа будет не такой уж трудной,– подумал я, глядя на радостного гнома.
В этот момент умильная улыбочка сползла с физиономии Антоши, как тряпкой стёрли. На меня смотрели грустные глаза старого усталого человека.
– Так лучше? Ты такой встречи ждал, создатель?
Стол исчез, осталась только скамейка, на которую гномик опустился с тихим вздохом. Нужно было что-то сказать, у меня же задание, как-никак. Это ведь просто вирусная программа. Но как он лихо поставил меня на место. Два года ни гугу, а тут явился с претензиями, создатель хренов. Видно было, что гном играет в обиженного. Придётся переключиться с воспитательной речи на задушевную беседу.
– Ты зря обижаешься, Антоша, сам ведь не появлялся. Откуда мне было знать, что ты ещё существуешь? – хотелось верить, что мои слова звучали убедительно.
– Так не смел я,– с болью в голосе отозвался гном,– после того, как Вы меня убить пытались. Видать, не люб я моему создателю.
Вот заладил, какой я ему создатель? Нужно менять тему, а то как бы мне самому не раскиснуть.
– Работа у нас такая – вирусы ломать,– приступил я к переговорам. – Наша контора антивирусный софт пишет и…, а кстати, как ты умудрился выжить после форматирования?
Тут мне стало по-настоящему интересно, и я уставился на гномика словно на привидение.
– А никак. Умирал я в муках,– одинокая слеза скатилась на помятый воротничок. – Это моя пятая ре-ин-карнация.
Гномик слегка запнулся на мудрёном слове. И где только такой лексики нахватался?
– Вот не знал, что программы могут реинкарнировать,– я хитро улыбнулся.
Очень хотелось узнать, как на самом деле было дело. Ни в какую реинкарнацию я, понятно, не поверил.
– Программы не могут,– покладисто согласился гном,– а вот душа, она бессмертна.
– Так у тебя, что же, душа есть? – я уже откровенно издевался.
– А как же? – гном всплеснул пухлыми ручками. – Вы ж меня создали по образу и подобию своему. Если у Вас, Антон Лексеич, душа имеется, стало быть, и у меня она есть.
Ответ меня слегка обескуражил. Я ожидал какой-нибудь полудетективной истории с несанкционированным копированием, а тут душа. Хоть стой, хоть падай.
– Выходит, ты у нас бессмертный, Антоша?
Я все ещё надеялся услышать рациональное объяснение неубиваемости вируса, но надежды мои растаяли, как мороженное в жару на асфальте. Гном поднял на меня свои грустные глаза и упёрся взглядом мне в переносицу.
– Не могу я врать своему создателю. Раз Вы душу мне дали, то и забрать сможете.
Вот это поворот. Гном, не отрываясь, смотрел мне в глаза как будто ждал приговора или помилования. А мне стало мучительно стыдно. Получается, я, всемогущий такой создатель, выпытываю у своего создания, как его убить, а оно, создание, даже соврать мне не смеет. Паскудная ситуация. Я молчал, не в силах продолжать допрос. Все соображения, типа, «это же просто вирусная программа», как-то увяли. Эта программа была человечнее меня, человека. Гном как будто почувствовал мою растерянность, взгляд его смягчился, голос стал вкрадчивым, добродушным.
– Да Вы не горюйте Антон Лексеич. Лучше поделитесь со стариком своей печалью. Может, что и подскажу, присоветую. Вы ж меня для того и создали.
А действительно, чего это я нюни распускаю, у меня же дело на миллион. Или больше?
– Антоша, у нас проблема,– начал я, подпустив строгости в голосе. – Ты зачем уничтожаешь вирусы, которые мы загружаем в Матрицу?
Честно говоря, я сильно надеялся, что Антоша тут вовсе не при чём, но надежды не оправдались.
– Какие такие вирусы? – притворно вскинулся гном. – Это Вы про тех монстров, что на мой дом натравливаете? Так неужто ж мне терпеть такое? Кажный право имеет свой дом от нечисти оборонять.
Антоша поджал губки и упёр ручки в бока. Ну чистый Наполеон. Я чуть не расхохотался, но всё-таки продолжил свои увещевания, деваться мне было некуда. Гном хмурился и на уговоры не поддавался. Тоже мне, домовой, выискался на мою голову. Наверное, я пробормотал это вслух, потому что Антоша тяжко вздохнул и посетовал.
