Но Пал Сенаши все же запомнил Таню.
Вскоре его, немного знавшего русский язык, направили в Фокшаны, в лагерь для выздоравливающих военнопленных. Отделом пропаганды там ведал венгр Халаш Лайош, имевший опыт революционной работы. Пал Сенаши стал переводчиком этого отдела.
Спустя некоторое время в лагерь доставили венгров-штрафников, служивших вместе с Палом Сенаши. Они рассказали, что после побега Золчака, Сенаши и Паппи венгерским самолетам запретили всякие вылеты без особого распоряжения германского командования. А всех троих беглецов военный трибунал заочно приговорил к смертной казни.
После войны вместе со многими своими земляками вернулся в освобожденную Венгрию и Пал Сенаши. Он был офицером народной армии, вступил в ряды партии. После демобилизации окончил политехнический институт, стал инженером, секретарем партийной организации предприятия, которое носит имя греческого революционера Белоянниса.
"В 1959 году я шесть месяцев изучал русский язык в московском Институте международных отношений, - сообщил Сенаши в своем письме. Этого времени было достаточно, чтобы лучше узнать советских людей".
Пал Сенаши восстановил связь со старыми знакомыми по Минску. Он выкроил время и отправился на два дня в Белоруссию повидаться с друзьями военных лет. Но среди них уже не было Тани Бауэр.
Не удалось Палу Сенаши повидать и Нину, перенесшую ужасы концентрационного лагеря. Встреча с ней состоялась позже, в Москве.
Получилось так, что инженер Сенаши стал советником Венгерского торгового представительства в нашей столице: приехал сюда вместе с семьей.
Не однажды довелось ему встречаться с московскими школьниками, выступать в Центральном Доме журналистов, в Большом зале Политехнического музея. И рассказанное им свидетельствовало, что он с глубокой благодарностью вспоминает девушку, встреченную в Белоруссии, такую застенчиво сдержанную, такую безудержно храбрую, резкую, прямодушную. Рассказы Пала Сенаши о Тане Бауэр, о том, как он помогал белорусским подпольщикам и партизанам в их борьбе с фашистами, как чудом спасся от расправы и перелетел на советскую землю, всегда волнуют слушателей...
Но мы забежали вперед, рассказывая о человеке, который в какой-то мере обязан Тане Бауэр своим спасением. Во время короткой, но значительной встречи с юной разведчицей он окончательно утвердился в своей решимости порвать с фашистами.
Пал Сенаши исчез из Минска, а Таня Бауэр осталась, чтобы вновь идти навстречу опасностям, мужественно встречать неприятные неожиданности, которые невозможно было ни предвидеть, ни избежать.
И СНОВА - ПЯТОЕ АВГУСТА...
Да, неожиданности порой подстерегали подпольщиков просто нелепые.
Так произошло и с осторожным Кучеровым: все началось с пустяка.
Мы уже упоминали о чванном немце, который дважды в день шествовал через двор: утром на работу, вечером - с работы. Немец этот занимал солидный пост на Минском железнодорожном узле и не желал якшаться с нечистопородными обитателями двора. Такова же была его супруга.
Однако сын их не мог проводить все дни в одиночестве и потому появлялся то и дело среди ребят, своевольный, избалованный, твердо убежденный в своем превосходстве над ними.
Бедняги ребятишки слушались родителей, не давали сдачи обидчику и молча глотали слезы, когда он начинал слишком уж задираться. Нелегкая это была задача. Можно сказать, непосильная. И вот однажды сынишка Кучерова, распалясь, надавал задире крепких подзатыльников, сразу за всех и за все.
Тот взвыл на весь двор, ошеломленный таким оскорблением.
На шум почти одновременно выбежали Кучеров и железнодорожный начальник с пистолетом в руке. Немец с ходу выстрелил - пуля едва не сразила Кучерова.
Возмущенный управдом схватил немца за горло, пытаясь выбить револьвер из его руки. Тот рвался выстрелить вторично. Вошедшая во двор Таня замерла от изумления. Потом решительно сказала по-немецки:
- А вы не боитесь, что в вас тоже могут выстрелить?
- Кто? - спросил оторопевший немец.
- Вряд ли вам об этом доложат.
Очевидно, Таня попала в точку. Только что по всей Белоруссии вспыхнула "рельсовая война", и уж кто-кто, а этот начальник хорошо знал обо всем происходившем на железных дорогах. Поезда взлетали в воздух, валились под откосы. Так долго ли кому-нибудь пустить под откос и его самого?..
Ретивый папаша спешно сунул пистолет в карман, схватил за шиворот своего мальчишку и, не оглядываясь, поволок домой.
Знал бы он, что девушка, бросившая ему эти гневные слова, - одна из участниц "рельсовой войны"! Но не только он, даже сама Таня не могла во всей полноте представить, как много значили собранные ею сведения и добытый график движения поездов: ведь план "рельсовой войны", так переполошивший оккупантов, разрабатывался загодя, во всех деталях. И война эта еще лишь разворачивалась...
Всего несколько минут пробыла Таня у Терезы Францевны. Тамара - Таню предупредили об этом - прислала весточку. Она беспокоилась о детях, передала им партизанские гостинцы и, кстати, рекомендовала Тане познакомиться с Колей, слесарем по отоплению в бывшем Доме Красной Армии. Теперь оккупанты открыли в этом здании кабаре - увеселительное заведение для своих офицеров, преимущественно карателей. Тем, кто командовал пытками и убийствами, кто расстреливал и сжигал стариков, женщин и детей, нужно было так бурно развлечься, до такого состояния напиться, чтобы на время забыть обо всем. Оргии в кабаре длились до самого рассвета.
Таня поняла, что Тамара неспроста советует ей познакомиться с Колей. Она отправилась в котельную. Спустилась вниз по узким ступенькам, постучалась в обитую железом дверь.
Дверь отворилась, молодой парнишка с перепачканным сажей лицом при виде Тани шарахнулся назад. Таня вошла, невольно пригнувшись, в низкую дверь, подняла голову и тоже попятилась. "Овчарка немецкая!" - вспомнилось ей. Она все же попробовала улыбнуться, спросила:
- Ты что, испугался?
- Тебе чего тут надо?
- Зачем же так сердито? - примирительно сказала Таня. - Мне приказано познакомиться с тобой. Для нашего общего дела. Тебя должны были предупредить.
