Афинская, словно не заметив реплики, продолжала: * А если увидите на этой же станции ещё собирающих милостыню яхтсменовских бомжей, соберите их вместе и купите три бутылки. Пусть похмеляются за ваш счет. Пьяный бомж на нашу точку уже не поедет. И тех, что у себя "работали", из строя выведете. А клиент, не подавший на окраине бомжу, подаст в Центре нашему человеку. Чем больше подаяний мы соберем, тем выше будет ваш заработок, - вы сами об этом прекрасно знаете.
Братва, восхищенная планом Афинской, одобрительно заулыбалась: * Действительно, что у нас пары червонцев не найдется для угощения и вывода из строя этих кляч? - засмеялся Кнорус. * А с Юрайтом как поступим? * Очень грамотно. И сделай вот что. Возьми с собой пару ребят, съезди в их офис и постарайся провести дипломатические переговоры. Пока без шума и потасовок. * Ясно, - коротко ответил Кнорус. * Там вам, правда, могут и морду набить. * Понятно, - покачивая головой, сказал Кнорус. * Но зато в офисе или на территории Яхтсмена можете махать кулаками и ногами сколько хотите, - с завуалированным сарказмом сказала Афинская. - Так что, Кнорус, советую взять с собой добровольцев. Тех, кто желает за честь фирмы постоять. * Вдвоем-троем, пожалуй, отмашешься! Это только в кино показывают героев, которые в одиночку всех подряд вырубают. А здесь обступит с десяток товарищей, только и успеешь пару раз махнуть, в лучшем случае образуется куча мала. * Боитесь, что ли? * Ну что вы, Татьяна Сергеевна... * А что тогда разнылись? - уже с нескрываемым сарказмом спросила Афинская. * Да кто разнылся-то! * Короче, чем будет лучше разработан твой план, тем меньше получите по морде. Выбирай, повторяю, добровольцев и катитесь. На сегодня все.
Выходя из кабинета, каждый норовил дернуть за рукав Кноруса или оказаться поближе к нему. И Афинская с удовлетворением отметила, что каждый старался предложить себя для поездки во вражеский лагерь. "Мальчишки, подумала она, - для них это все игрушки, романтика, а ведь все может обернуться настоящей войной с настоящими трупами".
Когда все вышли, она взяла трубку радиотелефона и набрала номер отдела социального обеспечения префектуры района. Было без четверти семь, но абонент поднял трубку. * Алло? Маргарита Павловна? Здравствуйте. Вы получили свежий номер "Милосердия"? Что? Вам не понравилась статья о нищем музыканте? Ну, что вы! Об этом можно поспорить. Люди, изгнанные из театров, филармоний, или месяцами не получающие зарплату, пусть демонстрируют свой профессионализм на улицах города, а заодно и зарабатывают деньги. Это один вопрос. Пусть этико-финансовый. Но есть и оборотная сторона этой проблемы. Вы только представьте, если улицы, площади, станции метро наполнятся музыкой - это поднимет настроение москвичам в такой сложной... Что? Вы хотите познакомиться? Хорошо... Несомненно... Адрес знаете... Буду ждать. До свидания.
Афинская положила трубку и устало вздохнула. На нищих музыкантов она угробила полгода работы. Ведь это не опустившийся инженер или учитель ботаники. С ним, музыкантом, и на высоких тонах не поговоришь. И она из кожи вон лезла, чтобы пригреть под своим крылом аккордеонисток и баянистов, скрипачей и скрипачек, виолончелистов и саксофонистов, гитаристов и трубачей. Это с гармошечниками легко, а с остальными довольно трудно разговаривать.
Она побывала в филармонии и переговорила с руководителями музыкальных и вокальных групп. Со многими нашла общий язык, и сегодня на центральных улицах города музыкальный люд пел, играл, танцевал, даже давали мини-концерты. Сорок процентов выручки от "музыкальных шоу" шло в казну Афинской. Она объясняла всем музыкантам, что эти деньги идут на подкуп, организацию, их же защиту. Но ей не всегда верили. И никто и никогда из музыкантов не сказал ей спасибо, когда милиция почему-то не делала им замечания, дескать, в этом месте петь или трубить не положено. Концертные группы не ведали, что рядом с ними иногда находятся крепкие мальчики, которые почему-то не дают слушать их произведения другим крепким мальчикам. Неблагодарные!
Правда, Афинская знала, что не каждый репертуар устраивает людей из префектуры и даже городской и государственной Думы. Со страниц правительственных газет слышалось возмущение, дескать, уличные музыканты, оскорбляют честь и достоинство важных персон. Она на это только ухмылялась. А сами депутаты во время выборной кампании в Думу, в своих чуть ли не матерщинных частушках, как хотели поносили и своих соперников, и демократическо-коммунистический строй, и страну, в которой они хотят сытно кушать и хорошо жить.
Частушечники же, с которыми работала Афинская, действительно проходились и по руководству страны, и по депутатскому корпусу. Но все частушки были сложены, как и советовала Афинская, без всяких матюгов и похабщины. Она-то как никто другой понимала, что высокое лицо не турнут за черное словцо на телевидении, а её музыканта выпихнуть из перехода запросто смогут. Вот она и избегала конфликтов. Она, как и телевидение, хотела зарабатывать. Только на "ящик" платили деньги чиновники и богатые организации, а её музыкантам - народ простой и далеко не состоятельный. А это тоже бизнес.
Она сегодня явно засиделась. Стрелки часов приближались к десяти вечера. Она поискала в сумочке ключи от своего "БМВ" и, вытащив их, пошла к выходу. На улице её поджидали двое братков. * Ну что, по домам, мальчики?
Она села в свою машину, завела двигатель. В зеркало заднего вида увидела, что зажглись огни у "девяносто девятой", на которой сопровождали её всюду два телохранителя. Она не выносила в своей машине присутствия братков и потому разрешала своим защитникам ездить только следом. Парни были не только профессионалами в драках и потасовках, но и каждый классно водил машину. И если ей в автомобильной толчее удавалось ускользнуть от их внимания, то никогда не ругалась, а была сказочно рада. * Ну что, сделала я вас? - гордилась она.
Братки ухмылялись и отворачивались, жуя резинку, их лица выражали ответ, дескать, хоть ты и наш начальник, но баба. А бабе разве докажешь, что порой и на самолете в Москве даже за "чайником" бывает трудно угнаться.
