И вот первый дом. Это, конечно же, было временное сооружение, но Серега прекрасно понимал, что нет на свете ничего более постоянного, чем временное. И старался соответствовать. Поэтому дом сложили из тесаных бревен, в прорезанные окна вставили открывающиеся рамы со стеклами, пол и потолок выстлали колотыми досками, надеясь заменить их на пиленые, когда Вован доставит пилораму.

А далее дело пошло как бы само. Единственное, что Серега, как руководитель строительства, принял, так это в целях экономии времени и материалов каждый последующий дом пристыковывать к предыдущему, экономя на одной стене. Греки быстро уловили нехитрые приемы строительства, и второй дом должен был получиться раза в полтора быстрее первого.

А пока в лагере был праздник. И все, собравшись перед входом, нетерпеливо ждали — кого же Серега назовет первыми жильцами. Серега же медлил. Он вообще-то сначала хотел поселить там четыре пары семейных, потому что через свою женскую агентуру узнал, что трое уже беременны, а потом подумал, что сроки еще минимальны, а местные женщины и не в таких тепличных, можно сказать, условиях детей вынашивали и решил по-другому. Он решил поселить там вообще всех женщин. Устроить, так сказать, невиданный в древнем мире феномен под названием «женское общежитие». Женщин-то в составе поселенцев было всего двенадцать человек. А дом всяко лучше палаток. Даже если учесть местный мягкий климат. А в следующем доме — семейных.

Серега решил и у него даже от сердца отлегло.

— И все-таки, — подумал он, — необходимо проверить свое решение на представителях новоселов, то есть на своем тыле.

Серега направился в палатку, где жили Златка и Апи, зная, что Дригиса тоже там. Так и оказалось.

— Вот что, девочки, — сказал Серега, предварительно оглядевшись и только после этого сунув голову в палатку.

Ответом ему был громкий визг Апи, стоявшей посреди палатки в одних трусиках.

— Мог бы и постучать, — недовольно заметила Златка.

— Куда тут стучать? — стал оправдываться Серега. — Брезент же.

— По лбу себе постучи, — раздраженно сказала Апи, натягивая рубашку. — Гулко будет, мы и услышим.

— Да ладно, — примирительно сказал Серега. — Не заметил я твоих сисек.

— Ах так, — повернулась к нему Апи и глаза ее воинственно загорелись. — Ты, значит, хочешь сказать, что моя грудь настолько мала, что недостойна твоего внимания?

А надо сказать, что грудь Апи по меркам двадцатого века была никак не менее третьего размера и Златка давно ее по этой части просветила.

Серега понял, что для него наступил цугцванг — что бы он теперь ни сказал, все будет истолковано не в его пользу. Он вытащил голову из палатки, глубоко вздохнул и сунул ее обратно.

— Дри! — воззвал он. — Ну, хоть ты скажи этой малолетке…

Договорить Серега не успел, как не успел и убрать голову. Домашний тапочек из тех, в которых девы ходили по палатке, звонко ударил его по лбу.

— Что ты сказал? — прошипела Апи.

— Он сказал, — пришла к ней на помощь Златка, которая, просмотрев множество фильмов, считала себя большим знатоком жизни за порталом, — что наш муж — педофил.

И Серега понял, что он влип. Теперь, если эта… это… он так и не смог подобрать определения, пожалуется Боброву и тот воспримет ситуацию всерьез, то не миновать Сереге эмигрировать куда-нибудь корабль и не показываться ему на глаза до самого Херсонеса, потому как, если увидит — выбросит за борт.

Ситуацию разрешила Дригиса. Посмотрев на ошарашенного Серегу, на воинственно уперевшую руки в бока Апи, и зажимающую себе рот ладошкой, давящуюся от смеха Златку, она рассмеялась звонко, Златка, а немного погодя улыбнулась и Апи.

— Ну, говори с чем пришел, — сварливо сказала она.

Серега опасливо на нее покосился и сказал, больше обращаясь к Златке:

— Я хотел вас поставить в известность, что новый дом будет заселяться женщинами.

— Общежитие, значит, — Златка, как всегда, смотрела в корень.

— Нуда, вроде того, — не смутился Серега. — Надеюсь, свар у вас не будет. Потерпите немного, а как только достроим второй дом, четверых замужних я переведу туда.

Златка быстро посчитала.

— Два дома на шестнадцать человек. Это сколько же строить придется?

— Если следовать твоей арифметике, то тринадцать, — быстро прикинул Серега. — а на самом деле больше. Вы ведь с Бобровым не согласитесь жить, как ты говоришь, в общежитии? Да и мы с Дри хотели бы что-нибудь отдельное. Впрочем, что об этом сейчас говорить. Надо успеть до возвращения экспедиции еще хотя бы пару-тройку домов поставить. Так что насчет «общежития»?

— Одобряем, — сказала Апи, уже к этому времени остывшая.

Серега покосился на нее, но промолчал, ожидая ответа от Златки, потому что знал, что как она скажет, так деффки и приговорят.

— Да все нормально, Серёж, — сказала она. — Ты все правильно решил.

Воодушевленный тем, что получил добро от самых привередливых членов общества, Серега заявил о своем решении на «агоре», каковой стали считать площадку перед летней столовой. Сказать, что он получил единодушное одобрение, было нельзя. Пережитки в древнегреческом обществе все-таки были еще довольно сильны, особенно в среде тех, кого совсем недавно приняли в поместье и они еще не успели полностью воспринять царящий там моральный климат. Вот те и зароптали. Но Сереге стоило лишь рявкнуть и нарушители спокойствия тут же заткнулись. Зато все женщины без исключения встретили слова Сереги с полным одобрением. А воинственная Ефимия пообещала несогласным с Серегиной политикой крупные разборки с применением половника. Под общий смех Серега народное собрание свернул.

А вообще Серега понимал, что деревянное домостроение в Южной Африке перспектив не имеет. И всему виной маленькие мерзавцы — термиты. Именно они превращают целую с вида деревянную деталь в абсолютную труху. Так что ни на что сделанное из дерева здесь нельзя положиться. И человек не может быть уверен ни в половой доске, ни в потолочной балке. Можно конечно сделать дому каменный или бетонный фундамент, можно изолировать его от земли железом, но ни то ни другое не смогут дать абсолютной гарантии. Даже, говорят, в бетоне эта гадость пробивает тоннели, чтобы добраться до вожделенной целлюлозы.

Пока конечно, делать что-либо в этом направлении рано, но думать начинать уже пора. Серега знал только один материал, на который можно было положиться — камень. Это, если мыслить категориями «до нашей эры», а если иметь в виду век двадцатый, то возможны варианты. Хотя, конечно дорога…

Серега слегка приуныл. Пока охотники ничего знакомого из минералов не приносили. Если только речной песок с косы на километр выше лагеря. А так все образцы можно охарактеризовать одним словом — камни. Наверно из них тоже можно что-нибудь построить, каменотесы найдутся. Но они привыкли к мягкому известняку, а тут… Серега знал граниты, гнейсы и еще одно красивое название — габбро. На этом его познания в геологии заканчивались. Хотя, помнится, Бобров упоминал какую-то брекчию. Серега почесал макушку. Мысль не шла. Он сплюнул и отправился за топором. Надо показать этим грекам как нужно рубить избу.

Серега торопился. Подходил срок, который Бобров назначил для своего возвращения. А у него еще не все вопросы, которые он сам себе наметил, были решены. Строительство-то, наконец перестало его волновать. Лес на месте его заготовки, что было совсем недалеко от лагеря, разделывали на бревна нужной длины, в два топора выбирали паз, обтесывали с двух сторон и дружно волокли к месту стройки. Там, по прислоненным к стене жердям дружно вкатывали на сруб. Оставалось только вырубить чаши по месту и бревно ложилось куда надо.

Дело было поставлено так, что за рабочий день успевали положить три венца, а это ни много ни мало двенадцать бревен. При их толщине, вполне хватало девяти венцов. То есть, сруб воздвигался фактически за три дня. Конечно, потом работы было еще, как минимум, на неделю. Настилка полов, потолка, а это поперечные балки и доски, которые приходилось сначала колоть, потом обтесывать и строгать вручную. А еще стропила и кровля. Но для каждой операции были свои люди, которые через месяц работы, не сказать, что знали ее в совершенстве, но, тем не менее, управлялись с ней уверенно.