– Боже, как ты это пьешь, Чарли? По вкусу как теплое молоко.
– Эй, – возмутилась я, безуспешно пытаясь выглядеть грозной. Мне безумно нравилось вновь тусоваться на кухне с братьями и сестрой, и я снова почувствовала себя как дома. – Налей сам себе кофе.
– Но я только что приехал, – закатив глаза, возразил он.
Джеймисон Джеффри Грант был на восемь лет меня старше и на пятнадцать сантиметров выше, с непослушными, вьющимися светло-каштановыми волосами, которые он научился укладывать несколько лет назад – именно тогда Линни откопала для него в Бостоне какую-то шведскую пасту для укладки. У него были такие же карие глаза как у Майка и мамы, а бровям, как шутила Линни, позавидовал бы Влас из «Улицы Сезам».
– Так что тут у вас происходит? – спросил он, заглядывая в коробку с пончиками. – Раз Дэнни нет, то я могу съесть и его пончик?
– Он вылетел из Сан-Франциско в шесть, – сказала я, быстро подходя к коробке. – Значит, появится здесь в два. И ты не будешь есть его пончик. – Я взяла политый кленовым сиропом и посыпанный сахарной пудрой пончик, а затем вытащила из шкафа пластиковый контейнер для него.
– О, а расписание Дэнни ты знаешь. – Джей Джей покачал головой. – Смешно.
– Раз ты никого не предупредил, то как ты добрался сюда? – поинтересовался Родни.
– Взял такси, – беря пончик, ответил Джей Джей и замер. – Ой! Оно все еще стоит на улице. Я зашел за деньгами, чтобы заплатить водителю.
– И там, наверное, все еще работает счетчик? – спросила я.
– Да, – откусив пончик, ответил он. – У кого есть наличка? Я отыскал только девять долларов, но половина из них мелочью, а половина – канадские доллары.
– Откуда у тебя канадские доллары? – с искренним любопытством поинтересовался Родни.
– С последней игры с «Блю Джейс»[8].
– Как ты вообще живешь? – вскидывая руки, спросила Линни. – Как в Массачусетском институте тебе вообще диплом выдали?
– Нужно просто знать, кого подкупить, – ответил Джей Джей с набитым ртом, а затем подмигнул ей.
То, что Джей Джей уже несколько лет выполнял довольно серьезную работу, до сих пор удивляло меня. К тому же, если сравнивать с братьями и Линни, он добился большого успеха. Он работал аналитиком в «Питтсбург Пайрэтс» и, опираясь на статистику и анализ сил игроков, помогал собирать самую эффективную команду, а, следовательно, добиваться побед. По крайней мере, так он мне это объяснил и однажды подарил на Рождество книгу «MoneyBall. Как математика изменила самую популярную спортивную лигу в мире», но, даже прочитав ее, я все равно не до конца разобралась в том, чем он занимается.
– Надеюсь, ты приехал не из Нью-Йорка? – спросила Линни.
Он покачал головой.
– Из Хартсфилд-Путнам.
Крошечный аэропорт Хартсфилд-Путнам находился в минутах двадцати от нас, но Джей Джей мог прилететь и в Нью-Йорк и тогда добирался бы сюда час – поездка на такси вышла бы дороже.
Линни кивнула и тут же ухватилась за мочку правого уха, а Джей Джей и Родни сразу повторили за ней – не мы придумали этот жест, но сейчас уже и не помнили, откуда он.
– Серьезно? – возмущенно спросила я, хотя на самом деле обиделась на них несильно, ведь этим жестом мы могли пользоваться, только собираясь вместе… Такие вещи начинаешь ценить только тогда, когда они исчезают.
– Не нужно было тормозить, – сказал Джей Джей и сделал еще один глоток моего кофе, затем вновь скривился и отставил кружку в сторону.
У меня не было налички – честно говоря, я все еще ходила в пижаме, – поэтому мне пришлось позаимствовать две двадцатки из стеклянной банки, в которую мы скидывали деньги для подобных случаев: заплатить разносчику пиццы, дать чаевые курьеру или купить мятное печенье у девочек-скаутов. Раньше она всегда стояла на шаткой стопке поваренных книг, но сейчас их осталось лишь две. Я закрутила крышку на банке, а затем вышла за порог.
Солнце только взошло, и плюс ко всему на улице было немного пасмурно. Я скрестила пальцы, чтобы к завтрашнему дню все прояснилось, и поспешила по деревянному настилу террасы. По бокам дома росли цветы, высаженные папой, а позади находилось большое свободное пространство. Скоро тут установят шатер, в котором завтра пройдет свадьба, а в детстве мы безуспешно уговаривали родителей вырыть здесь бассейн. Правда, нам устанавливали батут между теплицей папы и офисом мамы.
Я пересекла террасу, спустилась по каменным ступенькам, прошла мимо гаража и вышла на подъездную дорожку. И конечно же, там стояло черное стэнвичское такси.
Водитель копался в телефоне, поэтому я постучала по стеклу. Он вздрогнул и посмотрел на меня, а затем опустил стекло на пассажирской двери.
– Привет, – слегка наклонившись, сказала я. – Извини, что напугала. Я принесла деньги.
Взглянув на счетчик, на котором значилась сумма в тридцать пять долларов, я протянула ему двадцатки, надеясь, что оставшихся денег хватит на чаевые.
– Спасибо, – сказал он, забирая деньги и сбрасывая счетчик, а затем посмотрел на дом. – Я раньше не приезжал сюда? Мне кажется, будто я откуда-то знаю ваш дом.
Я тоже на него посмотрела. Его построили в начале века в викторианском стиле, но со временем и со сменой владельцев он стал «франкенштейнским» («Стал монстром Франкенштейна», – постоянно поправлял Дэнни) с пристройками и надстройками, которые нельзя было отнести к какому-то архитектурному стилю. Но он все еще поражал своим видом – три этажа, бело-черная отделка, зеленые рамы, козырек на крыше и широкое крыльцо, которое мы украшали тыквами и гирляндами – они мерцали со Дня благодарения до Дня святого Валентина.
Этот дом знали миллионы читателей «Центрального вокзала Грантов», поскольку вымышленные Гранты жили точно в таком же доме, вплоть до цвета оконных рам. И, скорее всего, именно поэтому он показался таксисту знакомым.
– Мама рисует комиксы, – гордо заявила я. – Может, вы его там и увидели?
Но через секунду моя улыбка дрогнула: я говорила в настоящем времени, хотя хотя это уже было не так.
На лице водителя проявилось озарение, и он кивнул.
– Думаю, да… Комикс про бигля, верно? Того, который постоянно ест?
Я кивнула. Бесспорно, бигль Вафля стал звездой «Центрального вокзала Грантов». Он появился, когда мне исполнилось пять, и какое-то время товары с его изображением разлетались как горячие пирожки. Это единственный персонаж без реального прототипа. Мы не держали домашних животных – у Линни была аллергия на кошек, да и мама всегда утверждала, что пятеро детей и так вносят хаос в жизнь, собака точно лишняя.
– Да, это он.
– Круто.
Таксист кивнул и задом выехал на дорогу, оказавшись единственным, кто в этот час ехал по нашей тихой улице.
Когда я направилась к дому, что-то розовое привлекло мое внимание. Я осмотрела улицу. Ну конечно же: вверх по дороге, петляя от усилий, ехала Сара Стивенс. Может, она всего лишь двенадцатилетняя семиклассница, но при виде нее во мне медленно нарастал гнев.
Большую часть прошлого года Сара доставляла нам газету, и если я выходила из дома пораньше и видела, как она развозит выпуски «Стэнвич Сэнтинел», то, проходя мимо, махала ей рукой. Больше мы никак не общались. Но за последние несколько месяцев все изменилось. Почему-то она вообще перестала доставлять нам газету. Мы не получали свежих выпусков с февраля. Папа периодически звонил в почтовую службу, жаловался, но Сара все время уверяла: мы ошиблись, она ни разу не пропускала наш дом. В конечном счете нам с ней устроили очную ставку в офисе почты, где каждый уверял, что другой лжет. Папа даже попытался отменить подписку, но не вышло: подписка была оплачена на год вперед. Так что теперь мы не только не получали газету, но и испортили отношения с ученицей средней школы, живущей на нашей улице.
И вся эта история, конечно же, появилась в последних выпусках «Центрального вокзала Грантов». Появление Софи Силвер, дерзкой девочки-разносчицы газет, не улучшило взаимоотношений с Сарой. У меня появилось ощущение, что сейчас она просто хотела меня позлить, мозоля мне глаза и наматывая круги перед домом, который, казалось, тоже чувствовал угрозу.
