— Разумеется. А дело вот в чем. В прошлый раз… В прошлой войне, — поправил себя мистер Перкс, — творились страшные вещи. Никто не чувствовал себя в безопасности. Нападения были бесчеловечны. Никто не знал, кто станет следующей жертвой. Нас с Анной это, к счастью, не коснулось. Но сейчас… Я боюсь за своих девочек.

— Что нужно от меня?

Найджел откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Последние слова были похожи на попытку разжалобить, чего парень очень не любил.

— Ты разбираешься в рунах. Ты можешь сделать нам защиту?

— На дом?

— Да. Если сюда придут… Я хочу быть уверенным, что внутрь никто не войдет.

— Это можно, но… если ударят Адским Пламенем или Взрывными заклятиями, рунные цепочки не спасут. А ставить ещё и купол не получится. Точнее, можно, но работа будет просто огромнейшая…

— Я не боюсь Адского Пламени или Бомбарды, — прервал парня мистер Перкс. — И Смертельное заклятие меня не страшит. И если мы погибнем в огне или под обломками дома — я не огорчусь. Лучше быстрая смерть. Это благородно.

— Нет благородства в смерти, — покачал головой Найджел. — Благородно можно прожить. Но нельзя умереть. Но я понимаю ваше желание. И сделаю то, что вы просите.

— Я, разумеется, заплачу тебе. И прорекламирую своим знакомым…

— Но лучший способ, мистер Перкс — уехать. Первым же самолетом. Порталом. Кораблем. Уехать из Британии как можно скорее.

— Мы… подумаем. А пока приготовься, — мужчина взял со стола газету и скрылся за ней. — Анна уже отдохнула и сейчас спустится. Нервов тебе потребуется много…

— Господи, будь ко мне милостив…

Найджел сидел за столом почти четыре часа, заканчивая вычерчивать последние руны. Осталось только проверить, но… осторожность хаффлпаффцев была поистине легендарной. То, что получилось в итоге, не было стандартными защитными рунами. Поэтому, при общей направленности, эффект мог быть очень неожиданный.

«К тому же в приюте нет никого, на ком можно было бы проверить эти руны».

Вдруг в комнату не постучавшись вбежал один из одногодок Найджела.

— Тафнел, проблема! Какой-то мутный трется возле приюта. Девчонок из младших пытался поймать! Они только прибежали. Говорят, еле отбились.

«Или все же будут».

— Я этим займусь, — несмотря на возраст, Найджел среди приютских считался главным. И если возникали проблемы, ему подчинялись. — Приставь старших смотреть за малышней. И пусть не шляются по ночам.

— Понял. Может, поднять «крыс»?

«Крысами» приютские называли бродяжек, которые убегали и заботились о себе сами. Мисс Коул на них страшно бранилась, но не раз Найджел видел, как она оставляла на заднем дворе остатки еды, демонстративно ругаясь на «будущих пьяниц и уголовников».

Поэтому крысы симпатизировали приютским и иногда даже помогали.

— Нет. Я не хотел бы шума. Но обратиться к ним надо. Нужна небольшая помощь.

— Зачем тебе эта шавка?

Старший из «крыс» слегка брезгливо посмотрел на собаку, пойманную по просьбе Найджела. Он не был белоручкой, но бессмысленно кровь проливать не любил. И не по слухам знал, с чего начинается жестокость.

— Собираюсь провести обряд, чтобы защитить приют, — ответил Найджел правду. Бродяга, чувствующий ложь, как зверь, только кивнул. — И мне не нужно много. Всего один стакан… Не больше.

— Мы достали шприц. Горло можно не вскрывать?

— Нет, не нужно, — кивнул Найджел, внутренне содрогнувшись.

В тех рунах, которые он хотел опробовать, была трудность. Защита велась на крови. Но в приюте было много людей, которые не состояли в родстве. А что произойдет с невинным ребенком, если он вдруг попадет под действие рун, Найджел не знал.

Поэтому был найден «бюджетный» вариант. По сути, одноразовая рунная цепочка. И того функционала, что задумывал Найджел, она не несла. Но защита там была… Недоброжелателю оставалось только посочувствовать…

«Тому, кто пришел по душу ребенка, нет прощения!»

— Давайте быстрее. Плата, — в руки старшего легла небольшая пачка купюр. «Крыса» их помял и, удовлетворенно кивнув, дал отмашку остальным, которые держали собаку.

— Я не знаю, что происходит. Но предчувствие у меня, что ты наведешь шороху…

Найджел ещё раз всё проверил и чуть приотворил дверь, ведущую на задний двор. После этого отошёл за угол и, расстелив матрас, привычно завалился спать поперек коридора. Остальные выходы сторожили другие одногодки Найджела. По общему мнению, человек, который напал на младшеклассниц среди белого дня, не сможет сдерживаться и обязательно сорвется, увидев открытую дверь. Поэтому свою засаду парень устроил тут.

Но шел уже третий день, и терпение почти иссякло. Пообещав себе потерпеть ещё сутки, а после поднять «крыс», парень смежил веки.

Тихо скрипнули половицы. Найджел проснулся, сжал покрепче палочку и аккуратно поднялся на ноги. Запрет на использование волшебства он был готов проигнорировать. И если будет нужно, он был готов применить и Убивающее заклятие.

Но не понадобилось.

Раздался булькающий звук, и стены коридора, освещенные светом из открытой двери, вдруг потемнели. Удивившись, Найджел вышел в коридор…

— Найджел, что случилось? Ну скажи, что ты сделал?

— Не знаю… не знаю… Я вышел, а там он… Не знаю…

Найджел отвечал так всем. Целое утро его донимали вопросами, что да как. Приехавшей полиции все воспитанники как один рассказали о подозрительном типе, шныряющем по окрестностям. Найджел проходил как свидетель, и не более. Но от обитателей приюта, желающих узнать все произошедшее, его это не спасло.

А что он мог рассказать? Что вышел в коридор и от увиденной кровавой каши его вывернуло ужином? Что он почти час замывал всё, что могло выдать его присутствие или наличие магии? Что только когда он вернулся в кровать, его накрыло осознанием, что он отнял жизнь человека? Поэтому Найджел предпочёл сделать вид, что он совсем ни при чём.

После этих событий Найджел прятался либо в своей комнате, либо убегал к Салли-Энн. Мисс Коул не требовала его присутствия на всех мероприятиях, главное, чтобы на вечерней проверке был. Это устраивало и парня, и женщину.

Остаток лета прошёл довольно прозаично. Найджел занялся обустройством защиты дома родителей Салли-Энн. Для этого он набрал немного их крови, для начертания рун. Смешав их с чернилами, парень получил смесь, которую было невозможно смыть. Правда, Анна Перкс ворчала на «Тёмную магию». Но «Ежедневный Пророк» в кои-то веки сделал благое дело и в своих отчётах смог нагнать страху на женщину. Больше она не возмущалась.

Впереди вновь замаячило первое сентября и перспектива возвращения в школу.

Найджел и Салли-Энн стали чаще проводить время вместе. Для родителей девушки — они занимались урокам, что отчасти было правдой. Но большую часть времени они лежали вместе на кровати и разговаривали. Не изменяя привычкам, они кипятили молоко, доставали печенье и прогоняли тоску, навеваемую туманом, царящим этим летом в Лондоне.

— Найджел, прости, у меня вопрос.

— Ммм?

Девушка задумалась, и парень напрягся. Лёгкий опыт подсказывал, что девушка, которая так задумывается и собирается с мыслями перед тем, как задать вопрос — очень плохой признак.

-Найджел, ты ведь был в приюте с рождения?

— Ну да… Ты и так это знаешь, — парень чуть расслабился. Пока что вопросы не несли никакой опасности.

— А кто тогда дал тебе имя? То есть обычно же детей там называют довольно просто…

— Меня назвала наша старшая… воспитательница. Мисс Коул.

— Найджел Сэмюэль Тафнел… Это довольно сложное имя. И почему?

— Она как-то раз сказала, что это имя ей дорого… И не спрашивай меня об этом, бога ради! Я не знаю… Я просто не знаю.

— Прости. Прости меня, Найджел. Просто… Меня, например, назвали сразу и мама, и папа. Они не могли договориться и дали мне двойное имя. Знаешь, как мне было неудобно? Все так и пытались сократить его… А это неприятно. И к тому же Салли звучит как кличка собаки.