Камин взвился зеленым огнем, и в нём появилась голова.

— Амос.

— Профессор Спраут!

— Оставь, Амос, — поморщилась женщина. — Мы были однокурсниками, хоть и с разных факультетов.

— Прости, — засмеялся мужчина, — Седрик только о тебе и говорил первые курсы. Да и звание профессора тебе весьма подходит!

— Амос, у меня к тебе просьба, — Спраут замялась. — Во имя нашей дружбы, о которой, надеюсь, ты не забыл.

— Всё что угодно!

— Боюсь, дело деликатное, даже щепетильное.

— Уже интересно. Может, войдёшь? Такие вопросы лучше решать с глазу на глаз.

— Если разрешаешь.

Фыркнув, камин выплюнул на ковер декана Хаффлпаффа. Амос Диггори, отец одного из её самых талантливых студентов, встречал её за столом, сразу налив чашку чая и указав на кресло.

— Что за проблема?

— Один из моих подопечных студентов — сирота. Его приют закрывают.

— И?

— Их выживают оттуда. Кто-то захотел территорию, на которой стоит приют. И действует грязно.

— Как именно действуют?

— Ох-х-х… Запугивание, постоянные комиссии, перебои с поставками… Ничем не гнушаются. И да, Амос, рукоприкладство тоже было. После первого же инцидента подопечные приюта стали ходить группами. Летом они жили как в осаде.

— Это всё печально, конечно, но что ты хочешь от меня, Помона? Я сотрудник Отдела по контролю магических популяций, а не Отдел Правопорядка, пойми! Как я могу это разрешить? И плюс, даже если бы я состоял в рядах нашего доблестного Аврората, это дела магглов! Не магов.

— Амос, я в курсе этого. Но пойми, мальчику нужна помощь, — женщина замолчала, рассматривая круги в чашке с чаем. — Амос, ты когда-нибудь пытался спонтанно колдовать?

— Прости?

— Специально вызвать у себя спонтанный выброс после того, как пошёл в Хогвартс?

— Помона, ты же знаешь, что после первого курса дети способны на такое максимум при очень большом потрясении или напряжении…

— А он проделывал это, Амос. И не раз. Чтобы отпугнуть недругов, он устраивал засады и провоцировал сильные ветры, заставлял предметы левитировать, делал спонтанные сглазы… Вчера я отвела мальчика в Больничное крыло. Поппи была в ужасе от его состояния.

— Я понял. Он не отступится и погубит своё блестящее будущее, превратившись в сквиба. Да, Помона, я тоже знаю эти слухи, и тоже знаю, что выбросами детям не стоит злоупотреблять. Особенно в сознательном возрасте. Что требуется от меня?

— Поговори с сострадательными ребятами в Аврорате. Может, они смогут приструнить нечистых на руку дельцов?

— Я постараюсь. Обещаю.

Дверь в учительскую распахнулась, впуская Северуса Снейпа. Тот залетел внутрь, с трудом скрывая раздражение.

— Северус… Это напоминает дежавю…

Палочка сама собой оказалась в руке мужчины, а сам он за ближайшим креслом. По учительской поплыл смех.

— Расслабься, Северус. Это всего лишь я.

— Профессор Спраут? — женщина приветственно махнула бокалом. — Действительно, deja vu… В честь чего на этот раз? Кто же вас так потряс?

— Всё тот же, всё там же…

— Тафнел? — поморщившись, мужчина придвинул поближе к камину кресло и устроился напротив. — После распределения, к результатам которого он приложил руку, больше ничего выдающегося вроде бы не творил. Меня же в последнее время он поражает только ужасными результатами. А ещё расхлябанностью и несобранностью.

— У него уважительная причина, Северус. Весьма.

— И?

— Под Непреложный Обет. Я не хочу, чтобы эта информация ушла дальше.

— Давайте, — на изумленный взгляд мужчина только фыркнул: — Вы всерьез думаете, что мне всё равно на ученика, который подаёт надежды стать приличным зельеваром? И, кстати, эти слова тоже под обет.

— Договорились…

Руки коллег уже начали переплетать золотистые нити клятвы…

— Дела… — было уже за полночь, а Спраут и Снейп всё ещё сидели у камина, молча распивая огневиски. — За что боролись, Помона? Верно?

— Не совсем, — вторая пустая бутылка покатилась по полу, звеня гранями. — Мы боролись за безопасность.

— Да. А в мирное время вон оно как. Тоже люди страдают. Дети.

— Странно, я не думала, что ты волнуешься о детях. Удивительна наша жизнь…

— Оставь этот тон, Помона. Я тоже забочусь о детях. И способен на сострадание, несмотря на все, что обо мне говорят. А это… Просто мерзко. Даже Тёмный Лорд был более милосерден.

— Думаешь?

— Он не пытал детей, Помона. Убивал людей — да. Пытал — да. Но до детей он не опускался. Ах, нет. Один раз всё же сделал исключение. Поттер.

— Да. А это…

— Это магглы, — с отвращением выплюнул Снейп. — И именно в такие моменты я начинаю думать, а так ли не прав был Тёмный Лорд, когда сравнивал их со скотом…

Непродолжительное молчание, прерываемое только бульканьем, пока заполняются бокалы.

— Ты не порицаешь Найджела? За то, что он сделал?

— Завидую. Если бы я был настолько смел в его возрасте… Мордред! Да то, что он проделал, достойно уважения…. Кстати, те, кто занимались этим делом, не сопротивлялись обету? Всё же это…

— Взаимные обеты о неразглашении. И ещё один попросил Обливиэйт.

— Настолько сомневался в себе?

— Был в ужасе от увиденного. Они же не только пообщались. Он ещё и пошарил в разуме одной из тварей. По личной инициативе.

— И?

— Превратил в пускающий слюни овощ. Для легилименции же нужна собранность и холодная голова. А он взбесился.

— Понятно… — откинувшись на спинку кресла, Снейп просверлил взглядом потолок. — Как у Тафнела получается, ничего не делая или делая минимум движений, так усложнить жизнь окружающим?!

— Талантливый мальчик.

— Да, прекрасный талант. Обладай Тёмный Лорд хоть четвертью — мы бы сейчас на луну выли от безысходности.

Письмо упало на стол, почти попав в тарелку, которую Найджел успел отдернуть в последнюю минуту. Забрав письмо, он скормил сипухе кусочек мяса и отправил обратно. А сам вскрыл конверт.

— Эээ… Что?.. Ааа…

Стол Хаффлпаффа внимательно следил за тем, как меняются эмоции на лице мальчика. Удивление — шок — облегчение — озарение. И какая-то догадка, которая засветилась в глазах этого Барсука, чья проблема стала (разумеется, по секрету) достоянием всего факультета.

Выбравшись из-за скамьи, Найджел дошёл до края стола, куда все последние дни садилась Салли-Энн, делающая вид, что не замечает друга. И на все попытки мальчика помириться не реагировала.

— Салли-Энн…

Молчание.

— Перкс…

Молчание.

— Сейчас какую-то глупость сделает! — прошептала староста Хаффлпаффа.

Проказливая улыбка озарила лицо мальчика. И, сунув письмо в карман мантии, он схватил девочку под бедра и талию и поднял на руки.

— Ты что делаешь?! Отпусти сейчас же!

— Салли-Энн Перкс! Я тебя люблю! — во всеуслышание заявил этот наглец, сияя широченной улыбкой.

Подавилось ползала. Ученики испустили удивленно-завистливый вздох. За столом в унисон пытались откашляться Спраут и Снейп, при этом последний шипел «Ничего выдающегося не делал за последние дни?! Лучше бы на уроках блистал! Ещё один подражатель Поттера в погоне за дешёвой славой!». Возбужденно перешептывались учителя, тепло улыбался директор…

— Какое ещё люблю?! А ну, немедленно отпусти! Я на тебя обижена!

— И в чём это проявляется? — Найджел состроил глуповатое лицо.

— Я с тобой не разговариваю!

— А сейчас не считается?

— Нет! И вообще, что за глупость ты там ляпнул?!

— Не глупость, а правду! И вообще, такие слова нужно подтверждать поцелуем!

— Тафнел! Я тебя прибью!

— Это будет потом! И к тому же — «Бьёт, значит любит». Так вроде говорят?

Девочка забрыкалась активней, стремительно пунцовея. Три четверти зала уже поддерживали пару третьекурсников одобрительными выкриками и оглушительным свистом.

— МИСТЕР ТАФНЕЛ!!! — громыхнула МакГонагалл, и студенты разом вспомнили, что у них, в принципе, обед еще не закончен. Но косить взглядами в сторону стола Хаффлпаффа не перестали. — Немедленно подойдите к столу преподавателей!