— Найджел, это было немного… ммм… ну…

— Мистер Тафнел, это недопустимо! Как вы могли так поступить с профессором Локхартом?! Минус пятьдесят очков с Хаффлпаффа!

— Очень интересные заклинания, юноша! Если не ошибаюсь, они используются в зельеварении для приготовления ингредиентов? Прекрасное исполнение! Плюс десять баллов Хаффлпаффу!

— Филиус! Он практически… практически…

— Да-да, Минерва… Но всё же, какой креатив!

— Мистер Тафнел, я не знаю, чем вы думали, посылая такие заклинания в мистера Поттера, но всё же я не мог не отметить замечательного владения вами Щитовыми Чарами. Более того, вы прикрыли пару однокурсников от неудачно срикошетивших заклятий мистера Поттера. Поэтому плюс двадцать баллов Хаффлпаффу.

Деканы будто договорились и объявляли своё мнение о поступке Найджела в кабинете директора по очереди. Причём женская половина порицала (МакГонагалл больше и Спраут меньше), а мужская поддерживала (ситуация противоположная: Флитвик больше, Снейп меньше).

Всё то время, пока деканы читали ему лекцию, он старательно пытался сделать лицо пай-мальчика, в которое почему-то никто не верил. Вот ни капельки!

— Тише-тише, — успокаивающе сказал директор, за всё время не проронивший ни слова, — ничего плохого не случилось, и профессор Локхарт цел… практически.

— Альбус! Мальчишка раздел и побрил его!

— Пусть скажет спасибо, что не снял кожу.

В наступившей тишине бормотание мальчика услышали абсолютно все. Звякнула ложечка, которую выронил директор, а женщины, картинно закатив глаза, осели в креслах.

— К-к-кожу?

— Ну да, — второкурсник пожал плечами. — Заклинания для разделки ингредиентов очень удобные, даже жаль, что в сложных зельях их нельзя использовать. Посторонние следы магии недопустимы.

— Ми-ми-ми…

— Вы мне льстите, профессор МакГонагалл, — редко злившийся мальчик почувствовал, что начинает закипать и приближается к точке невозврата. — Я, конечно, мил, но не тяну на «ми-ми-ми!»

— Мистер Тафнел! Что за ужас вы говорите?! Отработка на месяц с мистером Филчем!

— Что ужасного в том, что вы показали свою человечность и вам не чужды сантименты? Не понимаю. И кстати, мистера Локхарта накажут?

— За что?! — впервые за очень долгое время Минерва МакГоногалл кричала в полном смысле этого слова. Настолько её вывел из себя этот неправильный хаффлпаффец. — Он пострадавший!

— За то, что распылял любовное зелье массово в помещении, полном несовершеннолетних детей. И пусть там были старшекурсницы, но связь учителя и студентки — это как-то…

Прежде чем преподаватели успели прийти в себя, вперёд шагнул Северус Снейп, даже не скрывая своего довольства:

— Подтверждаю, Гилдерой Локхарт добавляет в свои духи любовное зелье.

Последующий эмоциональный взрыв преподавателей позволил Найджелу беспрепятственно занять свободное кресло и молча наблюдать за творившимся бедламом.

«Главное, озаботить ответственное лицо так, чтобы от навязанной ответственности было не отвертеться и не сослаться». — На колени к мальчику, разбуженный переполохом, перелетел феникс, и забравшийся в кресло с ногами Найджел осторожно поглаживал птицу. — « И можно будет насладиться работающими шестеренками других людей».

В учительской было тихо. Деканы четырёх факультетов полулежали в креслах, грея в руках бокалы с янтарного цвета жидкостью. Отдыхали.

После получасового ора (ни у кого не повернулся бы язык назвать творившийся ужас интеллигентным разговором), деканы в сопровождении директора устроили тотальный обыск в комнатах преподавателя ЗОТИ. Результатом стали почти два десятка флаконов с духами, при осмотре которых было установлено наличие в них любовного зелья.

Следующей остановкой было Больничное крыло, в котором разъяренных деканов смогли остановить только слова Поппи Помфри о недопустимости убийства раненого человека. Комментарий Снейпа о фатальном ранении в голову в раннем детстве никто оспаривать не стал.

После все ученики были проверены на предмет отравления любовным зельем. Как ни странно, остатки зелий были обнаружены только у студенток Гриффиндора и Когтеврана. Хаффлпафф и Слизерин были чисты.

После такого длинного и суетного дня ноги гудели у всех. Поэтому вытащенную бутылку с огневиски все встретили безмолвной благодарностью.

— Северус, скажи честно, ты же знал?

— С первого дня, Минерва. И не только я, ещё и Помона.

Слова цедились медленно и неохотно. В камине горел огонь, даря тепло и уют. Спиртное согревало изнутри.

— Почему не сказал нам?

— И что бы вы сделали? Пожаловались бы директору? Так это же «такой пустяк, не стоит беспокоиться!», — передразнил директора Снейп. — Я последние месяцы только и делал, что освежающее периодически на этого идиота кидал. А сегодня не успел, вот и результат…Плюс раньше всех это заметил именно студент Помоны, который в данную минуту трёт кубки в Зале Наград.

— Ох уж этот Тафнел! — декан Гриффиндора откинулась на спинку и закрыла глаза. — Как он мог попасть на Хаффлпафф? Это же… это же… Помона, скажи хоть ты!

— Чистейший хаффлпаффец, — возразила Спраут, — настолько, что он будет храбр, хитёр и мудр. Всё, чтобы защитить нору и друзей. И поверьте моему опыту, он будет использовать ВСЁ, что есть в его руках, и не чувствовать при этом угрызений совести.

— Ужас! Нужно будет следить за ним тщательнее!

— Он нас предупредит. И причём честно. А потом сделает. Да так, что потом и хоронить нечего будет.

Оставшееся время учителя провели в молчании, только изредка прикладываясь к бокалам.

Ввалившись в гостиную, Найджел был не готов, что его встретят так радостно. Однокурсники окружили его, все как один что-то тараторя.

— Стоп! Что происходит?

— Это мы должны были спросить, что ты ляпнул у директора, что поставил на уши всех деканов и учителей сразу! — ткнул староста пальцем в грудь мальчика. — Нам последние пары отменили и устроили тотальную проверку. Причём у преподавателей был такой вид, будто как минимум Мордред из могилы восстал!

— Просто рассказал, что Локхарт балуется любовными зельями. И опаивает всех. Вот и всё…

Староста нахмурился.

— Подожди, Спраут же была в курсе. Она что, не говорила остальным?

— Сказала профессору Снейпу, по-моему. Он подтвердил факт использования.

— А директор? — стоящий позади выкрикнул вопрос, и все пытливо посмотрели на Найджел.

Под перекрёстными взглядами мальчик почувствовал себя неуютно.

— Да ничего. Будто не важно это.

— Действительно, — фыркнул Захария Смит. — Всего лишь травят учеников! Какая мелочь!

— Директор странный, но вряд ли он бы так поступил, — староста задумчиво покачал головой. — Хотя подозрительно, что он не возглавил разбирательство. Это же просто скандал!

— А что сделали с Локхартом? — задорно спросил кто-то из последних рядов. — Его приведут в порядок?

— Наверно, — Найджел поморщился. — Я же его только обрил и раздел.

— А верещал он, будто ты его расчленяешь! — смех старосты подхватили остальные, и добрые пять минут студенты хохотали, вспомнив реакцию «профессора», когда его шикарные волосы посыпались по плечам. Абсолютно голым, как и все остальное. – Во сколько тебе обошлось это представление?

— Месяц отработок у мистера Филча и минус двадцать баллов.

— Всего двадцать?

— Пятьдесят отняла профессор МакГоногалл, десять прибавил профессор Флитвик, ещё двадцать профессор Снейп.

— С-с-снейп наградил тебя баллами? — гомон резко стих. — Серьезно?

— За то, что прикрыл остальных Щитовыми чарами от змеи.

— Это надо отметить! — решил староста. — Не каждый день именно представитель нашего факультета умудряется стать героем всей школы! Гуляем!

— Великий Будда, что это?!

Надо признать, что Найджел был не единственным, кто удивился, войдя этим утром в Большой Зал. Но если большинство просто рассматривали тошнотворное великолепие преобразившегося помещения, то мальчик возмутился, когда каша начала скрипеть на зубах и в ней почувствовался явный привкус картона. Соизволив всё же открыть глаза, он обалдел ещё больше.