– Есть версия, что этот психокод как раз и создан с помощью технологий, которые появятся лет через сто.

– Григориус, извини меня, но вроде из окна выпал я, а глупости говоришь ты. Будущее ещё не наступило. Оно не существует.

– Оно существует, но не в реальном, а в виртуальном пространстве.

– Точно, ты обо что-то ударился головой.

– Долго объяснять. Потом расскажу. Из наших ребят кто-то ещё видел компакт-диск?

– Лично я смотрел в одиночку. После просмотра положил диск обратно тебе на стол. Что было потом – не знаю.

Увидев, что реанимационная койка оборудована ремнями для обездвиживания пациента, следователь обвязал ими руки и ноги оперативника и со словами «Я скоро вернусь! Постарайся пока что не спать!» выбежал из палаты. Попав в приёмный покой, он увидел, что Валерьян неподвижно сидит на диване с закрытыми глазами и откинутой назад головой. Григориус начал громко кричать «Проснись!» и с размаху бить его по лицу.

– Какая муха тебя укусила? Ты в своём уме? – возмутившись, прокричал Валерьян.

– Ты смотрел компакт-диск с записью событий в кабинете учёных, который лежал у меня на столе? – громко спросил Григориус.

– Не смотрел. Не до него было. А что?

– Слава богу. На этой записи содержится скрытый командный психокод, который вызывает непреодолимое желание совершить самоубийство.

– Ты уверен? Надо бы назначить экспертизу записи. Пусть спецы проверят, есть там этот код или нет.

– Это не очень удачная мысль. Боюсь, что эксперты не смогут обнаружить его, потому что метод, которым он был создан и встроен в видеоряд файла, современной науке не известен. Мы не будем подвергать риску жизни экспертов, а завтра же уничтожим компакт-диск. Меня сейчас больше беспокоит другое: этот психокод действует разово или будет запускаться каждый раз, когда я буду засыпать. Надо проверить.

– А как мы проверим?

– Сейчас поедем ко мне домой, и, когда я усну, будешь следить за моими действиями. Если во сне я пойду за ножом, направлюсь к окну или буду делать ещё что-то необычное – сразу же буди меня.

– А как же Роман?

– Я привязал его ремнями. Он ничего не сможет сделать с собой. Кроме того, я попрошу доктора, чтобы он позволил его жене этой ночью находиться с ним рядом.

Придя домой, Григориус, как и было условлено, лёг спать, оставив Валерьяна дежурить около его кровати. Проснулся он от яркого света, озарившего комнату, который настолько сильно слепил его, что вокруг не было видно ни одного предмета. «Неужели я уже в раю?» – подумал следователь, протёр глаза и попытался ощупать взглядом хоть какие-то очертания окружающей обстановки. Протерев глаза и повернувшись влево, он увидел стоящее рядом с его кроватью кресло, на котором уютно расположился погружённый в глубокий сон Валерьян. «Вот ведь безответственный, ничего нельзя поручить», – подумал Григориус, ущипнув себя на всякий случай и начиная постепенно осознавать, что пребывает не в царствии мёртвых, а на грешной земле.

Решив преподать коллеге поучительный урок, он тихо вышел в другую комнату и на всю мощь включил похоронный марш.

Проснувшись в обстановке звучания траурной музыки и не обнаружив Григориуса на месте, Валерьян пришёл в замешательство.

– Где я? Что происходит? – прокричал он. – О боже, я заснул, а он покончил с собой! Что же я наделал!

Увидев из другой комнаты удручающую картину искреннего страха и ужаса в глазах коллеги, Григориусу стало настолько неловко и жутко, что он поспешно выключил музыку и предстал перед Валерьяном во всём своём обличии.

В первое мгновение его неожиданное явление ввергло оперативника в ещё большее смятение. Приняв происходящее за явление души мертвеца, Валерьян начал креститься и громко молиться.

– Вот как на тебя можно положиться? Проспали мою смерть, – шутливо произнёс следователь, снижая градус напряжения. – Ладно, на этот раз прощаю, тем более у тебя ещё много поручений неисполненных.

Валерьян связался с дежурным, выслушал отчёт и пересказал его Григориусу.

– У нас труп. По всем признакам некриминальный. Похоже на самоубийство.

– Съезди, осмотри и вынеси отказной. А кем был умерший?

– Учёный с мировым именем. Тоже работал в наукограде. Правда, не программист, а физик.

– Это несколько меняет дело. А как его фамилия?

– Кеплер.

Через пятнадцать минут Григориус с Валерьяном уже находились в квартире профессора. Она хоть и не была большой, но отличалась изысканным и откровенно роскошным по местным меркам интерьером. В одной из комнат к крючку для люстры была привязана верёвка, с противоположной стороны которой с петлёй на шее висело тело пожилого мужчины. У погибшего был неопрятный вид. Его мятая, местами дырявая пижама была вся в пятнах. «Сразу видно, человек одинокий, неухоженный… или просто запустивший себя», – подумал следователь.

Рядом с телом лежал опрокинутый набок стул, немного дальше несколько книг, которые, вероятнее всего, использовались в качестве дополнительной опоры, чтобы мужчина смог достать до петли, поскольку он был небольшого роста.

Следователю бросилась в глаза обложка одной из книг. На ней было изображение головного мозга человека, который плотной паутиной кривых линий соединился с космосом. Посередине обложки красовалось название произведения «Теория информационных полей головного мозга», а вверху имя автора – А.И. Кеплер.

В книгу был вложен небольшой бумажный стикер. Взяв его, Григориус чуть было не отбросил бумажку в сторону, будто бы держал в руках нечто страшное и ужасное. Благо клейкой полосой стикер плотно прилепился к дрогнувшим пальцам и остался висеть на них. На листке небрежной рукой был изображён символ в виде круга, с горизонтально перевёрнутой цифрой восемь внутри. Тот самый, который он неоднократно видел ранее. Как и в предыдущих случаях, под загадочным знаком находилась надпись с датой и временем, которые совпадали с теми, которые были указаны в записной книжке Собакина и на листке, найденном в квартире Ника.

То, что дата и время в записной книжке Собакина с символом являются случайностью, Григориус ещё мог допустить, но их идентичность со стикером, находящимся в книге профессора Кеплера, наводила на мысль о закономерности, которая означала, что как минимум Собакин и Кеплер были на одном и том же мероприятии.

Григориус уже давно навёл справки и узнал о том, что в обозначенный день в 12 часов по полудню в наукограде никаких официальных событий не происходило. Не было даже рабочих встреч, поскольку это было время обеда: несколько людей вспомнили, что видели в это время Собакина и Кеплера в столовой. Это означало, что мероприятие, скорее всего, носило неофициальный характер и происходило не в 12 часов дня, а в полночь. Но кто присутствовал на этой тайной встрече, а главное – где и зачем она происходила, – всё ещё оставалось загадкой.

Тем временем судебный эксперт перерезал верёвку примерно посередине и опустил тело на пол. Аккуратно, чтобы не нарушить структуру узла, он снял верёвку с шеи умершего и упаковал её в полиэтиленовый пакет.

– Что скажешь? – поинтересовался следователь, натянув на лицо ироничную улыбку, поскольку заранее знал, что ответит эксперта.

Тот не разочаровал его.

– Смерть наступила ночью. Труп явно не наш, то есть не криминальный. Странгуляционная борозда[2], как и полагается, направлена вверх, значит, во время удушения он был не на земле. Следов борьбы и сопротивления на теле, одежде и в подногтевом содержимом нет. Дверь в момент нашего прибытия была заперта изнутри, пришлось её вскрывать. Кроме умершего, в квартире никого не было. Так что ни одного, даже малейшего намёка на признаки насильственной смерти и инсценировки самоубийства нету.