– Это я в юности наступил на шипящую каплю огненного дождя. Она закатилась прямо в лаз пещеры, а я хотел её вытолкнуть ногой прочь… Если бы мы имели обувь, такого бы не произошло.
– Правильно, Коса. У нас есть специальная термостойкая обувь и даже одежда, в которых не страшен никакой огненный дождь. Правда, мы называем это явление природы лудильным конденсатом… – начал пояснение Магнус, но его оборвала Ронда:
– Про конденсат и прочие атмосферные явления, связанные с деятельностью Хозяев, мы ещё расскажем. Тебе надо поесть, Коса, отдохнуть, и, возможно, ты хочешь помыться, – скорее утвердительно постановила красавица Ронда, чем задала вопрос, и продолжила:
– Сейчас я провожу тебя в санационный узел, а потом в столовую.
Мужчины стояли полукругом, только Криптер всё это время сидел на жёлтой трубе, будто и предназначавшейся для сидения: она мягко промялась под человеком удобной ложбинкой. Вид у него был несколько усталым. Он поймал на себе взгляд Косы, улыбнулся, помахал рукой и сказал:
– Не обращай внимания, друг, я просто всю ночь не спал, дежурил за панорамой, пытаясь наблюдать за тобой. Ночью панорамы почти не работают. Ступай с Рондой. Только не обижай девочку. Она очень славная и… ждала тебя. Ступай.
Глава 6
…Коса мылся под тонкими струями тёплой чистой и пресной(!) воды, льющейся из полусферы, выступающей из стены под потолком небольшого помещеньица с белыми стенами и торчащей из самого угла короткой ручкой «ползунка», так назвала этот предмет Ронда. Движением вверх или вниз открывался и регулировался поток воды, а поворотом влево или вправо достигалась необходимая температура душа. Это слово Коса тоже сегодня услышал впервые. Лёгким пружинящим нажатием рукоятки ползунка, который при этом издавал характерный скрипучий звук, в воду добавлялось «мыло», вещество, способствующее удалению грязи и пота. Мыло пахло очень приятно, и его хотелось глотать вместе с водой, но Ронда строго запретила это делать.
Коса пил воду и не мог напиться. Он с сожалением наблюдал, как вода исчезала в отверстии пола. Заворачивалась в весёлую воронку и исчезала. «Наверное, в океан», – подумал Коса.
Пока он мылся и наслаждался обилием пресной воды, в голову лезли грустные мысли о Дари. Как она, наверное, волнуется, ожидая его возвращения. А ещё эта вода… Они добывали её из конденсата в специальных отсеках пещер с помощью хитроумных конструкций из тонких трубчатых косточек и воронкообразных черепков, подвешенных к потолку: там накапливалась живительная влага.
А ещё в качестве питьевой и, одновременно, очень питательной жидкости использовали вакуольный нектар. Коса не знал, откуда этот термин. В самой глубокой точке каждой пещеры предки годами буравили костяными трубками отверстия, скважины и достигали какого-то мягкого слоя наподобие кожи. После его прокола откуда-то из глубин острова пульсирующими толчками поднималась светло-жёлтая жидкость и скапливалась в углублении воронкообразного колодчика. Отсюда и забирали её женщины для того, чтобы поить всё семейство. Жидкость была сладковато-солоноватой, немного тёплой и очень приятной на вкус. Ею можно было не только утолить жажду, но даже и насытиться. Правда не всегда нектар поступал в достатке, чтобы накормить и напоить всех. Поэтому он считался чуть ли не священным. Вакуольную камеру, тот отсек пещеры, где был обустроен источник нектара, содержали в идеальной чистоте. Допускался в неё только один человек из семьи, как правило, это была молодая женщина или девочка. Дело в том, что иногда вакуольного нектара выплёскивалось из скважины так много, что заливалось дно камеры. Тогда приходилось всё тщательно замывать, используя океаническую воду и сухие мочалки из прибрежных нитевидных водорослей. Хранить нектар не удавалось, он попросту протухал, становился отвратительным на вкус и ядовитым…
Когда Коса помылся, он вышел из душевой кабины, как назвала этот отсек помещения Ронда, в просторную белую комнату, взял с жёлтой трубы, тянущейся и здесь вдоль стен, тёмно-серую сетчатую одежду. Как много новых слов приходилось запоминать, но почему-то Косе это давалось легко. Он повертел чистую одежду в руках, понюхал её. Пахла она приятно, хотя запах был незнаком. Потом посмотрел на свою грязную волосяную набедренную повязку, лежащую на полу, и откинул в дальний угол ногой. Сначала он хотел её постирать, но, подумав, решил отложить это привычное для него занятие на потом. Выбросить повязку он не решился бы. Тут были волосы его умершей матери, сестры и даже Дари.
Долго примеривая на себя новую одежду и не испытывая никакого комфорта, свернул её полужгутом и повязал на бёдра, как привык.
В «столовой» ждала не только Ронда, но и знакомые уже друзья. А кроме них здесь присутствовало ещё около 10 человек, не похожих друг на друга, и молодых, и стареющих. Были среди них две женщины среднего возраста и одна старуха с седыми, короткими волосами и очень подвижным морщинистым, но добрым лицом. Глаза её были живыми, блестящими и лучистыми, а своей манерой разговаривать, жестикулировать и вообще двигаться пожилая женщина располагала к себе. Две другие не были так красивы, как Ронда, но тоже довольно привлекательны. Все сидящие за большим столом дружно улыбались Косе, и никто, казалось, не обращал внимания на его решение использовать одежду в качестве набедренной повязки. Они наперебой стали представляться. Вряд ли Коса успел бы всех запомнить в этом гомоне, но помогла Ронда:
– У нашего гостя будет ещё время узнать каждого поближе и познакомиться с ним. Так что, Коса, садись рядом со мной, вот тут.
Она указала на свободное место возле себя. Длинный прямоугольный стол, сделанный из неизвестного материала, опирался на одну толстую ножку под самым центром стола. А по окружности стол опоясывало кольцо все из той же жёлтой трубы, но большего диаметра. Едва ли её можно было обхватить двумя руками. Все сидели на этой трубе. Коса устроился на приготовленном для него месте и удивился, как удобно просел под ним упругий пористый материал трубы. Соседство Ронды вновь всколыхнуло в диком человеке приятное чувство и заставило трепетать сердце. Он так и подумал о себе – дикий человек. Никогда раньше он не использовал, а возможно, и не знал этого слова «дикий». Может, случайно услышал здесь? Но когда? И вообще, ему начало казаться, что он знает больше, чем представлял себе, живя на острове. Промелькнула мысль, что вся его жизнь «внизу» приснилась, а сейчас он просыпается. Только беспокойные мысли о Дари не отпускали ни на миг.
На столе стояли – Ронда активно разъясняла назначение каждого предмета – котелки, миски, чашки и блюдца. Рядом с его миской лежала ложка. Коса видел, как ею пользовались другие, и успешно стал повторять движения. Взял ложку в правую руку, зачерпнул из миски рыхлую, ароматно пахнущую кашу и попробовал на вкус. Краем глаза он заметил, как все украдкой наблюдают за ним. Покатав во рту приятную на вкус пищу, Коса проглотил её. Внезапный голод приступом подкатил к желудку, и, уже ни о чём не думая, кроме как о еде, дикий человек стал оправдывать это новое слово под общее беззлобное веселье всей компании. Он жадно ел кашу, орудуя и ложкой, и левой рукой (почему она должна отдыхать?!). Ронда звонко смеялась, стараясь поначалу сдерживаться, но потом, видя реакцию Косы, весело поглядывающего на неё по мере насыщения, уже не могла удержаться от весёлого хохота. Сидящие поодаль Криптер и старуха пытались унять её, пристыдить, но результата было мало. Наконец, когда Коса утолил первый приступ голода, он остепенился и почувствовал себя несколько сконфуженно. Успокоилась и Ронда.
– Не ешь слишком много, лучше попей кисель. А то с непривычки плохо будет. Так бывает, я знаю, – сказала она и заботливо поднесла к его рту чашку с киселём, оказавшимся сладким и очень вкусным напитком, не таким, как вакуольный нектар, но всё же.
– Я тоже знаю, Ронда, – напившись киселя, сказал Коса. – После долгих дней и ночей, проводимых мужчинами в охотничьих пещерах, когда в волосяных сетях наконец запутается крупный кисс, многие тоже объедаются с голоду так, что даже умирают.