— Не знаю, что там сделали с тобой в этом реабилитационном центре, кажется, отбили последние остатки мозгов, но я чётко изъяснилась, когда сказала, что ты не имеешь никакого права даже смотреть в мою сторону. Кретин.
Голос её пропитан ядом и накопившейся за эти месяцы злостью. На скулах Майкла играют желваки, в зелёных глазах отражается боль, когда он наклоняется критически близко к лицу девушки и угрожающе шепчет:
— Заткнись, Сара, или я найду твоему грязному ротику другое применение. Как тогда, в уборной, перед уроком, помнишь? О, как ты стояла на коленях, как твои губки обхватывали мой член…
Она вдруг громко ахает. Щеки мгновенно вспыхивают румянцем, взгляд в панике мечется по его ухмыляющемуся лицу, останавливаясь на этих наглых зелёных глазах. Теперь Сара знает, какого цвета предательство.
Словно получив мощную пощёчину и попав под мощнейший ливень, О’Нил мгновенно приходит в себя. Она резко отпихивает от себя Майкла и выставляет руку вперёд, делая шаг назад.
— Я сказала, не приближайся! — кричит Сара. — Вот, то расстояние, на котором ты должен держаться от меня.
Хитрость, мелькнувшая в глазах Майкла, на долю секунды заставляет девушку потерять бдительность. Она напрягается всем телом, когда его ладонь вдруг перехватывает её руку и подносит к своему лицу, оставляя на пальцах невесомые поцелуи. Ослепленная, оглушенная и очарованная, она не чувствует ничего, кроме стаи мурашек, овладевших её телом, как овладел её разумом этот рыжий демон. Он одурманивает, как жесточайший из наркотиков, заставляет забыть о всей боли, нанесённый им.
— Твои ручки… такие же нежные и пахнут тем твоим кремом с ароматом бабл-гам.
Позволив себе ещё некоторое время отдохнуть, находясь в трансе его близости, его голоса, его запаха и его прикосновений, Сара мысленно и с неимоверным трудом заставляет себя выдернуть руку из его невесомой хватки и состроить гримасу отвращения.
— Позволь напомнить: эти ручки способны оторвать твой бесполезный инструмент с корнем.
— Мне не нужно напоминать, на что способны эти ручки, — лукаво улыбается он. — Как сейчас перед глазами картинка: мы у меня дома, целуемся, пока твоя рука находится в моих боксерах и медленно, а затем, ускоряясь…
— Довольно! — кричит Сара, мгновенно вспыхнув и прервав во всех смыслах пламенную речь Тёрнера.
Он наслаждается её реакцией. Коленки девушки дрожат, в мыслях путаница, и ей, порядком уставшей от этой схватки с Тёрнером, хочется просто покончить со всем этим. Майкл нарочно делает ей больно, нарочно причиняет вред, чтобы усыпить её бдительность, чтобы потом ударить так, что даже местью назвать его очередную жесточайшую выходку будет трудно. Так не мстят.
Но он не оставит её в покое. Она будет просить его к ней не приближаться, он будет давить её воспоминаниями, и растянется это на весь вечер! Его лицо — последнее, что хочет видеть рассерженная девушка с расшатанными нервами. А потому Сара поднимает взгляд к небу, затем возвращает к его довольному лицу и обречённо вздыхает. Все, что ей остаётся — набрать больше воздуха в лёгкие и во все горло закричать:
— Помогите! Маньяк! Он ко мне пристает!
Комментарий к 3. Ours
Вся любовь ❤️
========== 4. Mine ==========
Удушающая тишина в участке давит на плечи, кажется, с такой силой, что всё, в чем нуждается Сара в данный момент — прогнуться под этой тяжестью и повалиться на пол, свернувшись калачиком и причитая о своей горькой судьбе. Где-то там, за дверью, кипит жизнь, а здесь она словно бы остановилась. И только скрежет ручки об офсетную бумагу изредка нарушает это нервное безмолвие. Шериф Никсон не просто немногословен, он нарочно молчит, иногда поднимая взгляд и с раздраженным вздохом убеждаясь, что неугомонная Сара все ещё здесь. Стрелка часов на стене медленно ползёт к цифре восемь — эдакому символу бесконечности, и девушке действительно кажется, что она сидит здесь целую вечность.
— Мистер Никсон, ну, сколько вам повторять: произошла ошибка, — сокрушается она, кусая губы и нервно перебирая край шарфа. — Я не хотела кричать, мы просто… дурачились. Кто же знал, что вы в этот момент будете проезжать мимо?!
Шериф одаривает взволнованную школьницу равнодушным взглядом и откладывает в сторону бумаги. «Это хороший знак», — думает Сара.
— Удивительно, правда? Это ведь так странно, что я ехал домой по своей улице, когда вас заметил! И вообще, с каких пор ты стала его защищать? Не ты ли прошлой осенью прилетела в участок, чтобы…
— Я помню, — она поднимает ладонь вверх, призывая шерифа остановиться. Её и так чувство вины гложет, так зачем бередить старые раны? Хотя она ни о чем и не жалеет. — Но сейчас его вины ни в чем нет. Я просто не хотела разговаривать с ним, вот и закричала. Отпустите его.
Что-то странное разливается в желудке, что-то вязкое и холодное, напоминающее настоящий страх. Она ещё не чувствовала себя подобным образом: было крайнее отчаяние, убийственная боль, бешеная любовь и всепоглощающая злость. А страха не было. Никогда прежде.
— Послушай, Сара, дело не в этой ситуации на улице. Я давно точил зуб на него и его ребяток, а тут выдался такой шанс их прижать, — спокойно отвечает мистер Никсон, заметив нервозность девушки.
— Его ребяток? — она вдруг напрягается всем телом и хмурится. — Из футбольной команды?
Шериф усмехается и качает головой.
— Можно и так сказать.
Порядком устав от этих загадок и недомолвок, окутывающих персону Тёрнера, девушка перегибается через весь стол, с угрозой заглядывая в глаза мужчине:
— Послушайте… мистер Никсон, если на это как-то повлиял Дерек, то можете передать ему, чтобы он больше не рассчитывал на шарлотку и пудинг от меня.
— Дерек здесь не при чем, — спокойно говорит он, а затем в удивлении поднимает брови. — То есть как не будет шарлотки?!
Сара даже не успевает вымолвить и слова, когда в дверь кабинета шерифа стучат. Через пару секунд в проёме показывается макушка помощника мистера Никсона.
— Сэр, там Хилл явился. Внёс за Тёрнера залог. Они ждут вас в коридоре.
Шериф заметно оживляется и встаёт, забирая со стола папку и сигареты. Сара в удивлении приоткрывает рот, словно прикованная к этому неудобному стулу.
— Подождите, кто такой этот Хилл? И почему он внёс за Майкла залог? Почему не родители?
— Пойдём, Сара, — Никсон протягивает девушке руку, помогая ей встать. — Сейчас получишь ответы на все свои вопросы.
Вместе они выходят из кабинета шерифа. Сара все ещё не может признаться себе в том, насколько сильно она волнуется, насколько бешено трясутся её коленки, а вопросы выгрызают настоящую дыру в черепной коробке. На негнущихся ногах она следует за отцом Дерека, и широкая спина его закрывает девушке весь обзор на происходящее. Наконец, когда шериф Никсон отходит чуть в сторону, Сара может увидеть Майкла, стоящего рядом с незнакомым мужчиной лет тридцати. Незнакомец активно жестикулирует, и выглядит это так, словно он яростно отчитывает Тёрнера. Девушка хмурится и не может понять, кто он такой и где она могла его видеть. Но… раньше в окружении Майкла попросту не было кого-то намного страше, чем он сам. Может, это и есть его отец, которого она никогда не видела? Нет, слишком молод для этого. О’Нил теряется в догадках.
— О-о-о, какие люди! — голос Майкла вырывает девушку из мыслей, и она вздрагивает, уставившись на парня напротив. — Что ты здесь забыла?
— Тебя пыталась вытащить, Тёрнер, — шериф фыркает и подходит к незнакомцу в чёрной кожаной куртке. — Всегда горой за своих, да, Хилл? А что ты мне скажешь на то, что твоих драконов подозревают в поджоге дома Морингов? На дверной ручке осталось несколько отпечатков одного из ваших…
И пока шериф Никсон и незнакомец ведут свою не самую спокойную беседу, игнорируя такое бессовестное обвинение, Майкл подходит к Саре. Спина её натянута, как струна, дыхание неровное, а с его лица давно уже сошла тень улыбки. Теперь губы его сжаты в тонкую полоску, а руки сложены на груди. Девушка не знает, где теряться: в догадках о том, что Майкл причастен к какой-то группировке, в волнении от грядущего разговора или в его глубоких зелёных глазах. Он подходит совсем близко, а между их телами остаётся пару дюймов.
