Обескураженный, убитый и счастливый, Майкл резко поднимается с асфальта и преодолевает расстояние между ними, обхватывая заплаканное лицо девушки ладонями. Взгляды прикованы, частое дыхание сливается воедино и сердца одинаково бешено бьются. Только между ними стена, по-прежнему возвышается стена, ими же выстроенная.

— Сара, я так тебя люблю, — шепчет он, вдруг сгребая её в свои крепкие объятия.

Она машинально утыкается носом в его шею, вдыхает родной запах и в наслаждении прикрывает глаза, чувствуя, как отступает весь страх и вся злость. Больше не хочется плакать, и она цепляется за его плечи, так, словно он в ту же секунду исчезнет. Только в душе все саднит, а перед глазами их последнее объятие.

— Ты не виновата, что я стал одним из них. Я сделал это, потому что я сам этого хотел. Но я не хочу такой жизни для тебя, слышишь? Я не допущу этого, маленькая.

Майкл обнимает её, так крепко, как может, несмотря на все попытки вырываться, несмотря на её истерику, несмотря на разрывающееся от бешеной боли сердце. Сара с силой отталкивает его, и, размазывая тушь по щекам, кричит: «Не смей прикасаться ко мне! Никогда».

Пустой взгляд девушки продолжает прожигать пространство перед собой. Она не слушает Майкла, она не чувствует, как он целует её щеки, лоб, нос, она лишь видит, как крепкий мужчина хватает его под руку и уводит в сторону выхода из школы под удивлённые взгляды старшеклассников.

— Сара? Ты слышишь меня? — он поднимает её лицо за подбородок, заглядывая в огромные голубые глаза. Они снова оказываются на безлюдном дворе бара, а не в том роковом дне, когда все закончилось. — Мы справимся с этим вместе, как всегда, ладно? Я люблю тебя, а ты любишь меня. Я верну всё.

— Но я не хочу, — медленно отвечает она, отстраняясь.

Сама в собственные слова не верит. И взгляд его уничтоженный ей не верит. Но с каждым сделанным шагом назад уверенность Сары возрастает, а в душе разгорается пожар, ведь это всё те же зелёные глаза, которые ей солгали, ведь это те же слова, которые Майкл ей говорил прежде, чем он исчез из её жизни.

— Но ты ведь только что сказала… — голос Майкла переходит в полухриплый шёпот, ведь она в очередной раз убивает его тем, что отталкивает.

— Это ничего не меняет. Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты был в безопасности. Но я не хочу быть с тобой.

И тогда она снова его оставляет. Пораженного, ни черта не понимающего. И под звук удаляющихся шагов Майкл прислоняется к холодной бетонной стене и накрывает лицо руками. До каких пор она будет противоречить себе? До каких пор она будет издеваться? И что пытается этим доказать?

Тёрнер прерывисто выдыхает. Всё плывёт перед глазами, — то ли злости, то ли от отчаяния. И только надежда, бешеным пламенем разгорающаяся в груди, держит парня на плаву. Она призналась ему в любви. А значит дело за малым.

Комментарий к 11. Yours

Вся любовь ❤️

========== 12. Mine ==========

Это был первый по-настоящему тёплый весенний день. Все старшеклассники сосредоточились на заднем дворе школы, в наслаждении ловя искренне-греющие солнечные лучи: кафетерий и коридоры пустовали, а заточения в классах даже на сорок минут казались пыткой, ведь за окном на них игриво поглядывала первая зелень, а трепетное тепло соблазнительно манило бросить всё и умчать на улицу. Кто-то в наслаждении грелся на солнце, кто-то увлечённо болтал, усевшись за столами, а кто-то играл в мяч. Школа словно бы проснулась от продолжительного зимнего сна. В Сентфор действительно пришло долгожданное тепло.

Сара не могла сказать, что она была искренне рада наступлению весны. Тепло ассоциировалось у неё с объятиями: крепкими, почти удушающими. С игривой улыбкой, лёгкими укусами, заражающим смехом и весёлой чертовщиной в глазах. Майкл был её теплом, а когда они расстались — во всех смыслах наступили холода. Сара всё ещё помнит, как через пару недель после того, как он уехал, выпал первый снег. Это был маленький шаг к тому, чтобы вытереть слезы, встать с кровати и погрузиться в бесконечно-долгую зиму, заморозив и свои раненые чувства, и эмоции на лице. Но это был март, и толстый слой льда стал покрываться маленькими трещинками.

— Куда ты пропала вчера?

Они не стали отделяться от толпы, с долгожданным звонком ринувшись за излюбленный стол недалеко от старого дуба — достояния школы. После всех произошедших событий привычная болтовня с Дереком была для неё лучшим лекарством.

— У меня к тебе такой же вопрос, — говорит Сара, отражая удар в виде его подозрительного взгляда.

Аппетит пропадает мгновенно. Дерек откладывает свой сендвич в сторону и складывает руки в замок, исподлобья уставившись на лучшую подругу. Сара нервно сглатывает. Что, если он знает про её выходку с драконами? Он же её убьёт!

— Что? — не выдерживает она. — Что ты так на меня смотришь?

— Сара, вчера произошло кое-что… я думаю, тебе стоит об этом знать.

Страх мгновенно сжимает все внутренности. Первая мысль: Майкл. Что он натворил? Его снова кто-то поцеловал? Он снова решил разрушить её жизнь? Что, что, что он сделал?!

— Не томи, пожалуйста, — шепчет побледневшая девушка, в волнении уставившись на то, как нервно Дерек заламывает запястья и не перестаёт смотреть по сторонам.

Наконец, он собирается с мыслями, и, перегнувшись через деревянный стол, говорит:

— Вчера я ждал тебя в холле после истории. Было шумно, но я услышал, как кто-то хрипит. Это был Бобби.

Внутри всё холодеет. Испуганный взгляд Сары мгновенно находит их стол, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, и девушка облегчённо вздыхает, заметив младшего Тёрнера и Кэнди, болтающих о чем-то своём. Она возвращает внимание к лучшему другу.

— Придурки во главе с этим мудаком Стивом отобрали его ингалятор. Они смотрели, как он задыхается, и ржали, — она выпускает удивлённый вздох, но Дерек продолжает. — Я вступился за него… до драки не дошло, потому что после истории с Майклом эти недоумки боятся связываться с сыном шерифа. Я отвёз Бобби домой.

— О боже, с ним всё в порядке?

Дерек отвечает Саре задумчивым кивком. И пусть он сейчас сидит напротив, девушке кажется, словно мысли его где-то очень далеко от реальности. Переживания за Бобби, искренняя тревога и усилившаяся ненависть к Стиву в очередной раз заставляют девушку нервно обернуться. Случайно встретившись взглядами, Сара и Кэнди мгновенно отводят глаза, возвращаясь к своим друзьям.

— Было ещё кое-что, — Дерек нарушает образовавшуюся тишину, с силой сжимая жестяную банку от содовой. — Бобби попросил прощения. У тебя. Передо мной ему не за что извиняться.

В горле мгновенно пересыхает, а сердце по неосторожности пропускает удар. Обида, захлестнувшая все внутри, пробуждается с новой силой.

— Почему все они делают это? — хриплым от кома в горле голосом говорит девушка. — Почему они не могут просто поговорить со мной об этом?

— Возможно, не хотят сыпать соль на рану?

— Меня достали эти недомолвки и виноватые взгляды, попытки сблизиться и глухое молчание.

— Ты ведь не про Бобби сейчас говоришь, — Дерек недоверчиво щурится и усмехается.

— Я говорю про Бобби. И про Кэнди. И даже про Майкла… хотя нет, только про этих двоих. Я тоже вчера разговаривала с Кэнди. Ты не знаешь, что произошло?

— А что произошло?

Сара осекается. Дерек не знает про поцелуй Стефани и Майкла, но стоит ли ему говорить? Какую реакцию стоит от него ожидать? Он разорвёт любого, кто так или иначе сделает Саре больно.

— Забей, — бросает она. — Очередные школьные разборки. Но Кэнди… я думаю, она тоже хотела поговорить со мной.

Становится совсем шумно. Хочется закрыть уши, погрузиться в раздумья, разложить всё по полочкам, ведь, в конце концов, Бобби и Кэнди начинают медленно, но верно подбираться к Дереку и Саре. Насколько это бесполезно? Они не знали, никто из них. Их дружба была прекрасна, у них было много хороших моментов и ни одного плохого, за исключением катастрофы, разрушившей всё. Возможно, обида на Бобби и Кэнди была не такой сильной, как обида на Майкла, но они предали её. Оба предали. И вместо того, чтобы попытаться поговорить, объяснить, почему они так поступили, эти двое предпринимают какие-то совершенно нелепые попытки помириться.