В словах Джины нет и капли того трогательного, что ассоциируется у Эммы с этим противоречивым словом «любовь». Желание изменить, исправить, придать нужную форму — такая она, любовь? Она не знает. Потому что не любила, потому что не знает и не чувствует и унции от того, что чувствует Джина.

Она неоднозначно хмыкает.

— Взяла бы себе под попечительство какого-нибудь беспризорника. С ним и то возни меньше. Это ведь не любовь.

— Откуда тебе… — неуверенно начинает Джина, но, одумавшись, прикусывает язык.

Эмма поднимает брови.

— Продолжай.

— Прости, я не хотела заходить так далеко.

Она не обижается. Она знает, какая вуаль лежит на её плечах — среди голливудских пересудов, окутывающих её персону, самые близкие ей люди давно присвоили Эмме статус одиночки. Хорошо справляется сама и ни в ком не нуждается, кроме своих друзей, любовь ей не нужна, а от предложений замужества бежит, как от огня. Именитые дизайнеры и режиссёры, известные актёры и крупные шишки падают к её ногам, а она очаровательно морщит нос и становится к ним спиной. Может, она лесбиянка? Может, дала обет безбрачия? Эмма привыкла даже к самым безумным версиям.

Ведь ни в одной из них нет и малейшего намёка на то, что не встретился в её жизни ещё такой человек, которому будет позволено вторгнуться в её свободу.

— Я все понимаю, — проглотив досаду, отвечает Эмма. — Ты думаешь: у неё и отношений серьёзных не было — ей ли говорить про любовь? Но вспомни всех своих бывших и чувства к ним. Кого из них тебе хотелось изменить?

— Как это «кого»? Всех.

Эмма немигающим взглядом смотрит на лучшую подругу. Та беззаботно пожимает плечами.

— А, ну тогда все понятно. Закрываем тему.

Джине, может быть, и хотелось бы продолжить этот бессмысленный и странный разговор, однако Эмма настроена на него уже явно не была. Она смотрит на безоблачное голубое небо, которое нависает так низко, что, кажется, скоро упадёт на двух беззаботных девушек, и снова тонет в своих догадках. Осадок от слов Джины вносит свою лепту в ломящуюся копилку Эммы под названием «почему я всё ещё одинока», и девушка нервно кусает губы, вспоминая каждое её слово.

И вот она, суровая правда жизни: ты позволяешь человеку вторгнуться в твоё пространство, стать частью твоего привычного расписания, а он только и думает о том, чтобы тебя изменить. Даже если на деле ты — самый последний кусок дерьма.

Но это ли любовь?

Комментарий к Глава 3.

Спасибо вам за то, что так тепло встретили эту работу ❤️ Это очень важно для меня. Вся любовь 💋❤️

========== Глава 4. ==========

«РЕВАНШ»

В непрогляной пелене ночи она чётко видит его лицо. Она узнала бы его даже если бы серебристый лунный свет не падал в тот угол комнаты, где на мягком кресле примостился он. Возможно, отличительной чертой стали его глаза, возможно, его сцепленные друг с другом руки, а возможно, губы, сжатые в тонкую полоску. Он недоволен, зол и расстроен. Она отодвигает край одеяла, приглашая мужчину в постель.

— Ты не идёшь?

— А ты как думаешь?

Укол вины жалит её израненную душу. Эмма горит под этим прямым взглядом, чувствуя, как дымится её кожа, как полыхает её грудная клетка. Блондинка замирает в оцепенении.

— Я неправильно вела себя с тобой.

— Это не имеет значения.

— Тогда почему ты злишься?

— Вероятно, ты и сама знаешь ответ.

Привычная борьба взглядов может растянуться на всю ночь. Решив сдаться первой, девушка принимает в постели сидячее положение и протягивает к нему руку. Даже если он в нескольких ярдах от неё, даже если она не дотянется.

— Не знаю, — отчаянно шепчет она и опускает взгляд. — Я не знаю ответ.

С его губ срывается обречённый вздох. Мужчина поднимается с кресла и тяжёлыми шагами следует к кровати. Он садится на самый её край: дыхание Эммы учащается, сердце бешено колотится о грудную клетку, а по спине пробегает целый табун мурашек.

— Ты хочешь его узнать? — полушепотом мурлычет он.

Актриса кивает в предвкушении. Он придвигается ближе и берет её лицо за подбородок, проводя большим пальцем по приоткрытым губам, истосковавшимся по поцелуям.

— Что именно ты хочешь узнать, Эмма? То, что я так сумасшедше желаю к тебе прикоснуться и не имею на это никакого права? — требовательные мужские пальцы обводят контур её ключиц. — Или, может быть, то, что ты и обстоятельства не дают мне тебя целовать? — его губы останавливаются в паре дюймов от её губ. — Я хочу любить тебя, Эмма, хочу касаться тебя, хочу заниматься с тобой любовью. Почему ты не позволяешь мне стать твоим?

Поддавшись невесомым мужским ласкам, актриса закрывает глаза и откидывает голову, тяжело дыша. Вот он, в дюйме от неё, может принадлежать ей, может любить её, может сделать её своей. Чего, чего ей не хватает? Что её пугает?..

— О, Джино, если бы я только тебя любила… — обречённо шепчет она и открывает глаза.

В ту же секунду лицо девушки искажается в страхе. Она резко отскакивает от мужчины, всеми силами стараясь отпихнуть его от себя. Зелёно-голубые глаза горят нечеловеческим блеском.

Джефф.

Кровать сотрясается от бешеной вибрации телефона. Эмма резко открывает глаза, мгновенно сощурившись от яркого солнечного света и шарит рукой по простыням в надежде прекратить эту пытку. Сердце бешено колотится в груди, тело покрылось мурашками от холодного пота, а в горле пересохло, но она видит своей единственной целью как минимум разбить мобильник о стену, а уже потом впасть в состояние абсолютной паники. Когда долгожданная находка оказывается в руках Эммы, она, не глядя на экран, отвечает на звонок.

— О, слава богу, ответила! Ты на часы-то смотрела?

Блондинка немигающим взглядом испепеляет дверь в своей спальне, но всё, что она видит — бешеные зелёно-голубые глаза. Она все ещё помнит эту нездоровую ухмылку, эти сильные руки, вцепившиеся в её запястья в тот момент, когда она хотела отпихнуть его от себя… Эмма вздрагивает в ужасе. Как такое могло случиться? Как образ этого демона пришёл на место её нежному, ласковому Джино?

— Эмма? Ты уснула что ли?

Голос лучшей подруги возвращает актрису в реальность. Мысленно осыпав Джеффа всевозможными проклятьями, девушка переводит взгляд на настенные часы. Почти полдень. Неплохо они вчера продегустировали привезенное ей итальянское вино с Карен и Маргарет!

Девушка откидывается на подушки и закрывает глаза.

— Я здесь. Что-то случилось?

— Ну что ты, нет! — неестественно-громко смеётся Джина.

Сомнение на долю секунды жалит Эмму, но, усмехнувшись, актриса скидывает всё на стресс после жуткого сна.

— Я лишь хотела уточнить… помнишь, в третьем классе ты сказала мне, что мы сёстры и ты пойдёшь ради меня на всё?

Эмма разочарованно стонет.

— Что ты задумала, Джина?

— Ничего особенного! Просто сегодня у меня выходной, а ко мне как некстати приехала Дейзи со своей малышкой!

— Дейзи – твоя сестра?

— Она самая!

— И что тебе от меня нужно?

В динамике повисает напряжённая пауза. Актриса встаёт с кровати и нервно кусает губы, ожидая ответ от подруги.

— Я забыла в участке ноутбук. А он мне очень нужен!

Зелено-голубые глаза мгновенно вспыхивают в памяти. Эмма вздрагивает и морщится.

— Только не говори…

— Пожалуйста! Я не хочу пересекаться с этим козлом.

— По-твоему, я хочу? Вы хотя бы не хотите перерезать друг другу горло! Даже не думай, я туда не сунусь.

— Эм, вы даже не пересечетесь, он постоянно сидит в кабинете или зависает на площадке. А наши офисы находятся в противоположных частях! Ну же! Не потащу ведь я сестру и пятилетнюю племянницу в участок! И одних в городе я их тоже оставить не могу.

— Ты не можешь быть серьёзной…

— Эм, умоляю тебя. В этом ноутбуке очень важные документы по делу об одном ублюдке, я должна до вечера скинуть их на почту нашему айтишнику. Но Дейзи приезжает раз в год! Ты просто быстренько прошмыгнешь в мой кабинет, заберёшь ноутбук и уйдёшь. Я уже предупредила ребят. Дэн тебя проводит.