Она широко открывает глаза, чувствуя, как сердце возобновляет ритм. Облегчение отображается на её лице, заставляя Джеффа нахмуриться в недоумении.

— Что ты сказала такого, чего я не должен был услышать?

— Она подозревает тебя в измене.

Он кивает.

— Отлично. Это отлично, прекрасный шанс всё ей рассказать.

— Нет, — Эмма опускает взгляд, нервно теребя край рубашки. — Она… она сказала мне что-то разрушающее, что-то, что могло бы нас с ней навсегда друг от друга отдалить. На долю секунды я даже возненавидела её за это, но единственный человек, которого я должна ненавидеть — это я сама. Я ничем не лучше.

Джефф закатывает глаза, слушая эту пластинку сотый раз за эти сутки. Он делает к ней шаг, но девушка выставляет руку вперёд. Она на грани истерики, голос её дрожит, руки дрожат, в глазах блестят слезы. Это заставляет его органы болезненно сжаться, ведь, в конце концов, он — причина, по которой происходит всё дерьмо. Решение догнать Джину и всё ей рассказать бьётся в нем бешеными волнами, поднимается в цунами. А затем она говорит:

— Это ваша война, не моя. Джина права. Я ничего не знаю о любви. И в ваши отношения не имею права влезать.

— Эмма, нет никаких отношений, если, увидев тебя, мне сорвало крышу.

— А если, будучи со мной, тебе сорвет крышу снова? Забвение существует, и оно…

— Ты начиталась какой-то эзотерической херни, это пустой разговор, — он подставляет два пальца к виску и закатывает глаза.

Эмма выпрямляется и делает глубокий вздох.

— Ты прав. Уходи. Уходи. Забудем обо всём этом, будем жить своими жизнями, как прежде.

— Нет. Я не откажусь от тебя, неужели ты ещё не поняла?

— Несмотря на всё дерьмо… — девушка поднимает взгляд и часто моргает, стараясь отогнать слезы. — Я выбираю Джину, а не тебя. А теперь уходи».

Рана от воспоминаний всё ещё скрежещет душу. Джефф сглатывает слюну и возвращает к Джине взгляд. Он настроен решительно, плевать ему на слова Эммы, абсолютно плевать. Он сейчас же расстанется с Джиной, расставит все точки над i, не называя имён и не подставляя Эмму перед подругой. Эти отношения изначально были обречены на провал, когда он решил попробовать лишь потому, что секса давно не было, да и готовит Джина вкусно. Он готов променять ту стабильность, которая ему необходима, на сумасшедшую бестию, каждую чёртову секунду взрывающую его вселенную.

— Хорошо, что ты здесь. Надо поговорить, — решительно говорит он. Джефф кивает в сторону небольшого офисного дивана. — Присядь.

Сердце Джины с гулким грохотом падает в пятки. Взгляд её в панике мечется по его лицу, искаженному в истинных моральных муках, и она садится. Нет, не потому, что он так сказал. Потому что ноги не держат.

Он скажет, сейчас он скажет ей это!

— Джефф, что ты…

– Я должен быть с тобой честным, — быстро говорит он и подходит к дивану.

У него нет плана. Разве что один, безумный: выкрасть Эмму и сбежать с ней. Это чувство новое, с головой охватывающее, и он готов в него погрузиться несмотря ни на что.

А потому, решившись и втянув носом насквозь пропахший сигаретами воздух, Джефф приоткрывает рот и уже собирается выдать всё, как есть, когда дверь в его кабинет рывком открывается. Дейв замирает, увидев капитана и Джину, в извиняющемся жесте подняв ладони.

— Пардон, но это срочно.

— Дейв, выйди, — отрезает Джефф.

— Слушай, кэп, я же сказал: это срочно.

Под уничтожающим взглядом капитана Дейву становится неуютно, и он хмурится, отступая.

— Говори, Дейв, — дрожащим от волнения голосом говорит Джина.

Джефф переводит на неё недоуменный взгляд. Она знает, что он собирается сказать, она чувствует это, так пусть этот момент как можно дольше не наступает.

— Точно? Я не хочу быть задушенным его шнурками, — Дейв кивает в сторону огнедышащего дракона.

— Чёрт, да говори уже.

— Я посеял номер Эммы. Вернее, у меня есть один, но я не уверен, что это та Эмма. Клянусь, я бы сюда не вломился, не будь дело срочное. После того, что ты сказала, думаю, нам с ней есть о чем поговорить.

Удар.

Джефф резко поворачивает голову в сторону детектива, чувствуя, как наполняется яростью каждая клеточка его пылающей кожи, как гнев застилает глаза и мешает дышать. Пальцы впивается в обивку дивана, пока оторопевшая Джина впопыхах ищет номер Эммы.

— Что… что она сказала утром? — глаза наливаются кровью, голос осип, Джефф смотрит в стену.

Дейв ничего не отвечает, вероятно, это не то, о чем можно трезвонить. Ни сейчас, ни когда он разберётся в этой чертовщине. Но Джина, абсолютно беспечно и безмятежно, не отрывая взгляд от телефона, говорит:

— Наша Эмма влюбилась в Дейва. Я тут кто-то вроде купидона. Свожу одинокие сердца.

Ярость сменяется шоком. Джефф в удивлении открывает рот, вся злость отступает и он едва ли не теряет равновесие. И пока они двое разбираются с номером Эммы, капитан медленно падает в пропасть.

Довериться голливудской актрисе, которая без труда решила предать подругу? Отказаться от нормальной жизни в пользу ходячей на шпильках катастрофы? Ради чего?

Ради того, чтобы узнать об интрижке с его же детективом?

Нет, это какая-то ошибка. Эмма не будет лгать, он прекрасно знает и понимает все, что она к нему чувствует. Здесь просто произошла ошибка. Несостыковка.

Отдающая горьким привкусом на кончике языка.

— Джефф? — кто-то пихает его в плечо.

Очнувшись от ступора, мужчина оглядывается по сторонам, в ужасе осознав, что Дейв ушёл. Закатить сцену бессмысленной ревности прямо сейчас, закопав Эмму и её и так неживую дружбу с Джиной? Это поступок последнего мудака. О, как бы он хотел это сделать! Пусть все вернётся на свои места. Пусть ему не срывает крышу, пусть он продолжает её унижать и уничтожать. Нет… пусть она исчезнет.

— Где Дейв?

— Ушёл, ты не заметил? — холодная ладонь касается его щеки, и Джефф уклоняется от прикосновения. — Ты в порядке?

— Куда он ушёл?

— К Эмме, полагаю. Так что ты хотел сказать?

В глазах его темнеет. Кровь отливает от лица, придавая губам белый оттенок, и забеспокоившаяся Джина снова касается его щеки. Он поднимает на неё взгляд и качает головой.

— Ничего. Я ничего не хотел сказать.

***

Собрать себя по кусочкам этим утром, а, вернее, уже днём, оказалось проще, чем думала Эмма. Когда какое-то одинаковое дерьмо происходит с тобой на протяжении месяца, ты начинаешь к этому привыкать.

Конечно, она влюбилась в капитана Джеффа. Эмма не была маленькой девочкой, которой до признания этого чувства нужно было ещё дойти, доползти, додуматься. Она знала своё тело, знала свой разум и свои чувства, а здесь даже углубляться в психологию своих ощущений не нужно было. Она влюблена в парня своей лучшей подруги. И теперь это то, с чем ей приходится мириться, жить, вставать по утрам.

Она поступила паршиво этой ночью, Джина поступила паршиво этим утром. И, кажется, всё трещит по швам. Но она не была собой в последние дни. Много плакала, сомневалась, ломалась. Это не та Эмма, не настоящая. У настоящей Эммы холодный ум и здравый смысл, у неё расчёты и у неё приоритеты. У настоящей Эммы нет чувств. И вместе с захлопнутой Джеффом дверью настоящая Эмма вернулась, приняла душ, накрасила губы красной помадой и отправилась покорять этот мир. Пока не позвонил Дейв, а затем и Дэвид. Суматоха вернулась в её жизнь, и это было потрясающе.

— Я не совсем понимаю, Дэвид, — в растерянности бормочет Эмма, переворачивая всё содержимое сумки в поисках ключей. Она прижимает к уху телефон и хмурится. — Хочешь сказать, что кастинг пройдёт в Нью-Йорке?

По ту сторону динамика слышится раздраженный вздох режиссера.

— Чем ты слушаешь? — лениво протягивает Тарино. — Кастинг пройдёт здесь, в Голливуде, я ещё не узнал, в какой студии.

— Тогда причём здесь Нью-Йорк?

— Съёмки пройдут в Нью-Йорке.

— Но в октябре у меня съёмки у Фабьена…

— Эмма, ты сводишь меня с ума. У тебя вчера была бурная ночь? Сосредоточься на моих словах, девочка!