А почему ради нее? Девушке хотелось надеяться, что Северус Снейп испытывал к ней теплые чувства. Когда он признавался в любви, пускай и фиктивно, в ее груди что-то встрепенулось. Тогда она испугалась этого странного нового чувства. Испугалась потерять его.
Только сейчас Гермиона поняла, что это любовь. Почему, почему в этот момент стали вонзаться шипы в каждую клетку тела? Желание сжаться в комочек и разреветься усиливалось, и Гермиона поняла, что если она и дальше будет страдать, ничего не изменится. Нужно искать выход. Выбираться. Не просто так Джон направил ее сюда.
Холодный пол обжег ступни. Гермиона не смогла бы трансфигурировать себе тапочки или хотя бы носочки, так как у нее изъяли палочку. В комнате стояли блоки на аппарацию, и это еще больше насторожило волшебницу.
Дверь не поддавалась. Заперта.
Неизвестно, сколько времени прошло, пока Гермиона съедала себя тревогой и безумием. Без палочки волшебница оставалась беззащитной. Из подручных средств как нельзя кстати подошла деревянная табуретка. Девушка принялась выжидать, найдя удобное место в засаде.
Кто-то взорвал их теплоход, некто перенес ее в пустую и ужасно ледяную комнату, у нее изъяли палочку и заперли. Как обычно ведут себя в таких ситуациях? Страх атаковал ее психику. Жалкий после пыток Беллатрисы, этот казался очень даже сносным, хоть паника и била прямо в сердце. Вот-вот к ней придут ее похитители с неизвестными для нее намерениями. И что тогда? Что делать ей?
Щелкнула щеколда, а пальцы ведьмы посильнее впились в табурет. Дверь отворилась. Вообще Гермиона целилась в колени, так как не догадывалась о росте своего врага. Удивление осенило ее, когда злодей оказался маленького роста, да еще и эльфом. Попав бедолаге в солнечное сплетение, Гермиона ринулась бежать. В этом доме или квартире — это оставалось неизвестным — интерьер немного настораживал, и если бы Гермиона хоть капельку отвлеклась на него, то сразу же остановилась. Однако этого не произошло. Впереди по холлу с высоким потолком ей встретилась лестница, ведущая вниз. Гермиона продолжала свой путь, где свечи дарили спутнице сразу несколько двойников-теней.
Обычно коридоры не имеют привычки пропускать свет через окна, обуславливая неимением тех же окон, поэтому не сразу догадаешься, на каком этаже ты находишься. Только попав в очередной тупик, Гермиона поняла, что она глубоко под землей.
Глупо надеяться, что эльф сжалился и наврал своим хозяевам. Не Добби. Её пропажа уже обнаружена. Странно, что путь у Гермионы с самого начала оставался беспрепятственным.
Либо ее не ищут, либо ловушки уже расставлены.
Второе оказалось верным. Вдоль стен пронесся рык животного едва ли поменьше Пушка. Из тупика нужно было выбираться любыми способами. Мысль стать чьим-то ужином не особо впечатляла девушку, поэтому ее шаги напоминали шелест ветра — настолько осторожно она кралась. Рычание пса усиливалось с каждым новым шагом. Стало страшно. В любой момент то нечто, живущее в недрах этого помещения, в любой момент могло показаться во всей своей красе. Девушка вернулась все к той же лестнице. Звуки доносились с нижнего этажа. От них леденела кровь, замедляя своё течение в венах.
Гермиона без раздумий бросилась наверх и возвратилась к самому началу ее пути.
— Гермиона! — воскликнула Эмма, заставляя девушку обернуться. Некогда прекрасные глаза женщины покраснели от долгих рыданий, веки опухли — все признаки налицо. Миссис Стоун тоже держали в плену!
— Бежим из этого плена! — гриффиндорка схватила безвольно болтающуюся руку Эммы и потащила ее в неизвестном направлении.
— Гермиона, куда ты идешь?
— Ищу выход! Все будет хорошо! — поддерживал ее храбрый голос.
Но Эмма остановилась и подарила ей взглядом вопрос. Уныние вытворяет с людьми странные вещи, в коктейле же с шоком они и вовсе выходят из ума. Гермиона кратко протараторила объяснения, словно маленькому ребенку, и вновь потянула ее за собой.
— Ты в штаб-квартире Азкабана. О каком плену идет речь?
Голос Эммы стал серьезным, насколько позволило ее расшатанное состояние.
— Ты прибыла без палочки. Я и коллеги поместили тебя в комнату, за которой ни один Пожиратель не смог бы найти тебя. Тебя никто не держал в плену.
Гермиона округлила глаза, гадая, почему сейчас ей можно находиться вне “защищающей от Упсов” камере.
— Сейчас здесь осталось мало людей. Авроры на вызове, — выдохнула с тяжелой душевной печалью женщина и отвела глаза в сторону. Когда же Гермиона спросила про Северуса и Джона, Эмма поджала дрожащие губы, отвернулась и молча ушла к лестнице, где скрылась этажом выше.
Гермиона привыкла не получать ответов на многие ее вопросы. Она не очень-то и печалилась в таких случаях, однако, сейчас ее снедала тревога в предвкушении чего-то ужасного. Немедля она поспешила за знакомой. Та без слов нажала на кнопку пульта. В новостях показывали взрывы с камер видеонаблюдения корабля, которые, видимо, отправлялись в интернет-базу данных. Первые несколько секунд все хорошо: люди танцуют, в открытых дверях появляется Северус (его черный силуэт видно сразу), улыбается, облокачивается на стену и наблюдает за ней. Себя Гермиона не увидела, так как в этот момент она стояла как раз под камерой. Волна взрыва уже через секунду прошлась по палубе, сбив как боулинговые кегли пассажиров. Северус пропал из виду, когда дым заволок экран. Ведущая сообщила, что корабль пошел ко дну. Гермиона побледнела. В ушах эхом отдавались слова “Пошел ко дну”.
— Эмма, — не узнавая свой голос, только и смогла выдавить из себя Гермиона. Ей становилось трудно дышать, словно взрыв случился не на палубе, а в ее легких.
— Нет, это для магглов… — тихо прозвучал ответ. — Авроры аппарировали под воду, но доступ к кораблю так и не получили. Возможно, они еще живы…
Магические газеты пестрили статьями о крупном теракте. До середины статьи глаза девушки так и не дошли. Взгляд ее остановился на предложении: “Пожиратели месяц планировали этот теракт, заманивая в ловушку всех героев магической Британии”.
Слезы покатились по ее щекам, обжигая кожу. Её куда-то повели, хотя куда, ей было безразлично. Она лишь молила вернуть ее назад, аппарировать к ним, помочь ЕМУ. Гермиона безучастно позволяла себя вести. Неудержимые слезы скатывались по ее щекам. Она не истерила, не кричала и не рыдала. Без всяких эмоций, только мокрые дорожки на девичьем личике выдавали в ней живую девушку и отнюдь не куклу.
Эмму это напугало. Несколько таблеток снотворного подействовали на гриффиндорку и погрузили ту в сон. Эмма же осталась ждать своего мужа, ни на минуту не переставая надеяться, что он вернется живым и невредимым. И плевать она хотела на сантименты.
Ранние лучи солнца нарушают сон даже самого непробудного сони, если устремлены прямо в глаза. Гермиона прищурилась, чтобы осмотреться. Уютная и компактная спальня. Где она? Где Северус? Умывшись прохладной водой, девушка открыла дверь и пошла прямо по коридору, который привел ее на кухню.
— Гермиона! — красные глаза Эммы говорили о многом.
— Новости?
— Нет, — она вновь готова заплакать.
Гермиона, сама нуждающаяся в утешении, обняла хозяйку, которая от усталости лишь на секунду прикрыла глаза. Объятия так успокаивали их обеих, помогая переживать совместное горе. Что им теперь делать — Гермиона не знала. Без палочки она обычный человек. Стоит хотя бы одному упивающемуся узнать об этом, как девушка пополнит кладбище героев войны.
Странно, что ведьму преследовало ощущение, что на момент аппарации палочка лежала в ее рукаве. Тогда это чувство смешалось с болью, шоком и переживаниями, от чего вполне мог произойти фантом. Ей грозила чудовищная жизнь без палочки. Ведь, как известно, очень трудно найти “свою”.
— Нам нужно как-то помочь им, — проговорила Гермиона, как только их уныние утихло.
Эмма покачала головой, отходя к плите и ставя на нее чайник.
— Нельзя. Этот штаб — самое безопасное место, Гермиона. Рассуди сама: у тебя нет палочки и мы едва сможем продержаться. Да и тем более, как мы попадем на палубу, если корабль скрыли в другом измерении?
