— Твои способы, конечно, удивительны, спасибо! Дамблдор никогда не ошибался в те…

— Я люблю тебя.

Гермиона умолкла, округлив глаз и не договорив. В ней слишком громко билось сердце. А слов не было вовсе: словарный запас словно собрал чемоданы и отправился невесть куда.

— Они и здесь поставили? — прочел Северус по ее губам. Камеры или жучки, которые находились в комнате. О Мерлин, она же столько всего наговорила! Девушка прижала ладошки к губам, словно это хоть как-то поможет вернуть ее слова назад. Но нет, Гермиона, слово не сова, вылетит — в совятню не загонишь.

Он лишь хмыкнул, наслаждаясь как краска заливает ее лицо. Ни о какой слежке в номере и речи быть не может. Он перекатился на бок и повторил:

— Я люблю тебя.

Гермиона открыла рот, чтобы что-то сказать, как он прижал к ее губам палец, заставляя замолчать. Неужели нет? Он признался ей в любви?!

— Нет, нет, нет, — обольстительно прошептал он, медленно подползая к ней. — Я люблю тебя, дорогая. Особенно, — он приблизил свое лицо к ее, — твой смущенный взгляд и краску на лице, которой не должно быть на личике замужней дамы, — шепнул ей в самые губы, почти прикасаясь в поцелуе.

— В обществе я держу масть, — Гермиона почувствовала, как его пальцы обхватили ее голову и зарылись в волосах.

— Ты должна всегда держать масть, — он перевел свои бездонные глаза с ее губ, принимая зрительный контакт. — Я люблю тебя, Гермиона.

Низкий баритон наполнял слова такой честностью, что девушка почти поверила его словам. Но нет, он ее только хотел. А на что она рассчитывала? Гермиона сама не понимала вектор своих чувств к нему. Любила ли она?

— Когда ты делаешь это на обществе, я понимаю, что мы в игре, — раздался ее шепот.

— Если бы я хотел признаться в любви, то, наверняка, не по-гриффиндорски, — объяснил он.

Девушка заалела еще сильнее.

— Ты скоро, любимая, привыкнешь к этим словам и они обесценятся, — проговорил он, накручивая ее шелковистый локон на палец.

— Нет, это слишком цинично, — возразила она.

— Мы играем любовь на глазах всего общества, что может быть циничнее?

— Это актерство.

Он вскинул брови.

— О да. Мы же великие актеры, Грейнджер! Что за абсурд? Ты никогда по-настоящему не влюблялась, раз до сих пор носишь свою девственность, я же всю жизнь умел качественно скрывать свои эмоции и никак не показывать их. Любовь не так уж сложна даже для нас. Стоит лишь знать теорию.

Слова резали слух, и девушке захотелось огреть этого циника чем-нибудь тяжелым. Нет. Никогда он ее не полюбит, а она никогда не ответит взаимным теплым чувством ему.

— Северус, я люблю тебя, — Гермиона решила ответить тем же. Он же живой человек, нуждающийся в любви так же, как и любой другой. Счастье — знать, что тебя любят, и какое горе, когда это ложь.

Он с серьезным выражением лица отстранился, а затем медленно и как-то устрашающе улыбнулся.

— Твоя забота излишня, я скрою все свое смущение, — иронично проговорил он. Гермиона хмыкнула, стараясь представить Северуса Снейпа с алыми щеками и скромным волнением, что было бы опасным для большей части Хогвартса, ибо когнитивный диссонанс, а кому-то и обморок, были прописаны.

— И не так нужно признаваться. Посмотри мне в глаза и пошли легкую улыбку, а затем волнительно скажи признание. Так характерно для девушек, — поучал он ее.

— Наиграно?

— Пока что да.

Уже через час они обсуждали версии с ночным взломом. Местному персоналу решили не доверять своих проблем — Северус настоял, но почему-то так и не рассказал о своих тревогах.

— Они ничего не смогут сделать, — проговорил он.

— Но камеры. Они ведь записывают и ночью.

— Гермиона, я ведь уже говорил, никому нельзя доверять. Кто-то напустил на тебя заклятье, что многого не помнишь — они это упустили. Кто-то пытался пробраться к нам ночью. Даже если они это видели, к нам не проявили никакого внимания. Я нахожу это странным. Допускаю, — мужчина стал хмурым, — что заклятье ты умудрилась получить в этой комнате, а их камеры вообще не работают, но это не делает ситуацию менее необычной.

Ведьма согласилась.

— Сейчас ты пойдешь на палубу подышать свежим воздухом, я пойду следом.

— Что ты задумал? — Гермиона встала и подошла к комоду, чтобы расчесаться.

— Тебе не нужно этого знать, — улыбнулся он, — просто делай то, что я говорю, а остальное я возьму на себя.

***

Расчесавшись, девушка вышла из каюты и направилась прямо по коридору. На пути ей встретились лишь сотрудники персонала. Время обеда похитило всех любителей побродить по старинным проходам теплохода.

Гермиона шагала медленно, наслаждаясь сладким запахом древесины. Мимо промелькнула тень в белом и скрылась за углом. Гермиона узнала эту хрупкую фигурку.

— Миссис Лаймс! — Гермиона бросилась за ней и обнаружила женщину за поворотом. Она жалась к стене в испуге.

— Гермиона, — с надеждой прошептала она, — что вы здесь делаете? Вы не получали моего письма?

— Какого письма? У вас кровь, — Гермиона достала палочку и подошла поближе. Рубец на ладони кровоточил, и женщина инстинктивно попыталась его спрятать.

— Вы должны бежать Гермиона, и как можно быстрее! Как видите, я не смогла уехать. Что вы делаете? Магия запрещена! Он узнает!

— Кто узнает? — Гермиона наложила заживляющее чары на рану.

— Смит. Я случайно увидела у него камень. Это не сплетни! Идемте, скорее!

Гермиону схватили за руку и потянули вперед, но девушка воспротивилась.

— Стоп-стоп-стоп, я не смогу уйти без своего мужа, миссис Лаймс. Объясните, почему у вас рана?

— У меня мало времени, миссис Снейп, они держат меня в подвале, вернее, в трюме, и проводят темномагические ритуалы. Я вам отправляла письмо, в котором все рассказывала.

Вдруг женщина округлила глаза и схватила Гермиону за плечи.

— О Мерлин, они наслали на вас потерю памяти!

Гермиона не успела и кивнуть, как ее собеседница принялась шептать заклинания. Тяжёлый топот донесся до их ушей, и женщина ринулась бежать прочь от Гермионы, поднявшись по лестнице. Гермиона помчалась за ней и выбежала на палубу, где толпился народ.

***

Тем временем Северус рыскал среди одинаковых на вид дверей, ища комнату, в которой стояла бы аппаратура с записями камер.

— Вы случайно не видели мою жену? — спрашивал он уборщиц, которые и знать не знали о Гермионе. Ответ, соответственно, радовал. Снейп не хотел, чтобы его отослали на палубу раньше нужного.

Тупик коридора привел его в служебный отдел, где комнаты нумеровались. Он логично оценил состояние камер и розеток, что навело его на табличку с цифрой 342. Он мысленно усмехнулся и схватился рукой за сердце. Мужчина выбрал удачный ракурс, прямо по центру компьютерного монитора одной из камер. Столкнувшись со стеной, Северус сполз на пол, изображая боль и вспоминая Круцио.

Уже через три минуты к нему выбежал парень из комнаты 342.

— Сэр, боже! Что с вами? — руку Северуса закинули на плечо, а самого зельевара поволокли в комнату. Как и планировалось, в ней вся стена была увешана мониторами.

— Мне нужны таблетки от сердца, а лучше коньяк, — выдыхал зельевар. — Прошу, побыстрее.

Парень недоверчиво оценил его состояние и, предприняв что-то в уме, скрылся за дверью.

Северус бросил взгляд на маленькую комнатушку и подошел к компьютеру. Зашел в базу данных и даже умудрился найти записи на вчерашний день. Проблемой стала камера, которая снимает их номер. Черные глаза прилипли к экранам и судорожно бросились искать знакомые места. Времени оставалось мало. Одному Салазару известно, как долго будет лежать путь до медицинского кабинета. Вроде, не в этом крыле. Палуба, столовая, рестораны, залы, библиотеки, множество комнат и людей — все не то.

Парня не хотелось обливейтить, но, если случай заставит, придется. Случайно его взгляд упал на знак азкабана, и он понял, что поиски скоро закончатся. Еще монитор — и вот их 401 камера. В базе данных мужчина выбрал день и дату. Отмотал на ночь.