Идя по узкому коридору, Гермиона обняла Северуса и зашептала ему на ушко:
— Что мы будем делать? Постараемся выиграть?
Они остановились.
— Это один из вариантов, — прошептал он, от чего прошлись мурашки по телу. Между ними была непозволительная близость, чувствовался жар его тела. Гермиона продолжала смотреть в его глаза, а рука невольно прикоснулась к его скуле и провела дорожку до губ, тех самых, о которых она слишком много думала. Играли хорошо. Последовал его тихий стон. Такой отреченный, но такой интимный, заставляющий ее краснеть.
Северус не стал церемониться. Его руки обхватили тонкую талию миссис Снейп и притянули ее к нему, а губы припали в жадном поцелуе. Гермиона застонала, почувствовав волну электрического тока, прошедшего по всем венам. Ее губы безжалостно и умело сминались, ласкаясь языком Северуса. Девушка приоткрыла губы и окунулась в мир своих ощущений, а как только она ответила, Северус прижал ее еще ближе к себе. Он запустил руку в ее волосы, перебирая тонкими пальцами шелковые пряди.
— Северус… — выдохнула девушка, а он провел языком по ее нижней губе, из-за чего ее ноги отказались выполнять опорно-двигательную функцию.
— Идем, — маг повел ее за руку в сторону зала.
Гермиона никак не могла отойти от поцелуя. Кто их видел? Да и вполне возможно, что им будет обеспечено по крайней мере странное отношение, если они будут пренебрегать поцелуями и ласками.
В комнате к ним постучалась сова. Письмо оказалось от Берти. Северус задержался с Джоном за разговором в гостиной. Гермиона распечатала конверт.
«Гермиона! Всё прошло отлично, я восстановила палочку, но возвращаться не собираюсь. Не хочу и дня проводить здесь. Кевин (мой муж) вернулся ко мне сегодня же, как только получил мою сову. Спасибо за всё!»
Немногословная записочка. Гермиона оглядела бумажку сверху донизу. Что-то ей подсказывало, что автор записки не Берти. Она чувствовала подвох (а этот дар у нее был с детства, что позволяло выпутываться из многих передряг, не вступая в них). Приглядевшись, заметила, что внизу остался след женской руки: видимо, писала второпях, чернила не успели высохнуть и она испачкалась. След правой руки. Берти же была левшой. Гермиона вспомнила эпизод с часами. Правша никогда не наденет часы на активную руку: ремень будет мешать при письме. Значит, писала не она.
— Северус…
Темнота. Мрак распространился во всем сознании, и Гермиона едва смогла удержаться на месте. Становилось не по себе. Она услышала шептание и шипение у себя в голове.
Северуса долго ждать не пришлось: гроза подземелий уже метнулся к ней, не хватало только мантии для пущего эффекта. Чтобы как тогда, как раньше: она его ученица, которая-невыносимая-всезнайка, он летучая-мышь-кушающая-детей-на-завтрак, обед и ужин. Смешно, до чего могут дойти дети в сплетнях.
— Гермиона?
— Всё в порядке, меня просто укачивает, — пролепетала девушка, хватаясь за голову.
Ей показалось на мгновенье, что она забыла сказать ему что-то важное, но это тут же улетучилось, когда им сообщили, что пора выходить. Их ждал сюрприз.
Беглая поездка по достопримечательностям Парижа, и вот уже и Лувр. Поразительно, как он прекрасен. Здание величественно возвышалось, а готический стиль придавал ещё больше таинственности этому месту. Они проследовали вдоль стекольных сооружений, именуемых пирамидами и вошли в самую громоздкую — среднюю.
— А теперь я продемонстрирую вам блестящие знания о Лувре, господа, — как всегда вклянчился эгоцентричный Джонатан со всей своей бестактностью. — Недаром я проучился в Гарварде. Скажу вам так, Париж полон загадок, но я помогу вам во всем разобраться. Итак, ставлю бутылку прошловекового вина, что никто не сможет сказать мне про Лувр. Например, вы, мистер Снейп, подскажите хоть что-нибудь, — вчерашняя победа в картах, определенно, ударила ему в голову. Обдурив большую часть мужчин, он самоутвердился. Хоть и ложно. Снейп закатил глаза.
Бросаешь вызов — отвечай за свои слова. Безупречно стоящий Северус смирил его презрительным взглядом и ответил:
— Название «Лувр» берёт своё начало от располагавшегося здесь в прежние века огромного лесного массива «Волчий лес», в котором обитало огромное количество волчих стай, мистер Кэр. Здесь стоял замок королей Франции. Один из них — король Карл V — сделал эти места частью столицы, а замок — своим дворцом.
Гермиона удивленно посмотрела на него, как и многие наблюдавшие очередную размолвку. Джонатан забегал глазами, плохо скрывая невроз, однако внешне, к его чести, сохранил достоинство:
— Конечно, этот факт легок… И…
— Так вам потруднее информацию? — актёрский вопрос, а потом тише, намного тише. —История Лувра началась в 1190 году, когда король Филипп-Август перед тем, как отправиться в Крестовый поход, заложил крепость, которая защищала Париж от набегов викингов. Средневековая крепость впоследствии превратилась в шикарный дворец. Первым здесь обосновался известный вам, мистер Кэр, Карл V, переехавший сюда с Сите, подальше от бунтовщиков, буквально вырезавших у него на глазах друзей и приближенных. А Архитектор Пьер Леско придал Лувру тот облик, который, несмотря на многочисленные переделки, в основном, сохранился до настоящего времени. Именно эта архитектура пропитана воинственностью и загадками. Все картины написаны мастерами и являются подлинными.
Профессорский тон и будничная лекция перенесли всех на урок к Северусу. Джонатан улыбнулся, если уголки губ, искривленные подобием усмешки, могут так назваться.
— На будущее, мистер Кэр, если вы спорите, то задавайте куда более сложные вопросы, если вы, конечно, не хотите сделать столь ценный подарок оппоненту. Спасибо, — иронично проговорил мягкий баритон.
Гермиона не смогла отвести восхищенных глаз от мужа. Она им гордилась.
Джонатан кивнул, и Северус увел их вглубь зала.
— Ты классный! — она это сказала вслух и быстро ретировалась. — Но с последним можно поспорить. Есть несколько версий….
Северус саркастично изогнул уголок губ, который в последнее время поднимался всё чаще и чаще, даже когда Гермиона морозила какую-то наивную сказку.
— Не все картины являются подлинными, — продолжала всезнайка, — многие сокрыты в подвалах. Известен факт, что в двадцатом веке обнаружили цокольные этажи, в которых висели оригиналы, якобы на реставрации. Забавно то, что те же картины-подделки одновременно висели и в залах, якобы для безопасности. Ту же Мону Лизу исследовали n-ное количество раз. Всё пытаются понять гениальность Да Винчи. С каких пор вам стал интересен маггловский мир?
— Это просто всестороннее образование… возможно, чуть больше меня привлекают загадки и истории.
Девушка отказалась от комментариев. Он просто великолепен. Гермиона лишь скромно попросила продолжить, и эта пламенная просьба придала желание согласиться.
Как приятно было его слушать. Наверно, она и рот не смогла закрыть от шока. Слова вот уже второй час погружали в события давно минувших лет. Отчётливо представлялась эпоха 17-го века. И стиль, и герои, и события. Удовольствие, да и только. Да еще и от магглоненавистника Снейпа! Сказали бы детям в школе — никто бы и не поверил.
Гермиона изучала ряды картин и случайно столкнулась взглядом с незнакомцем. Взгляд его
выражал враждебность, впрочем, ей могло и показаться. Абсурд — предполагать, что за ними следят. Залы миновались быстро. Им посчастливилось припасть к экскурсионной группе. Очередная мадонна гения с ребенком. Красота вдохновляла… вдохновляла бы, если бы не вражеский взгляд, осязаемый затылком. Гермиона оглянулась и вновь встретила эти серые стеклянные глаза. Невзначай сжав руку Северуса, который по-хозяйски вел ее под руку, она вконец убедилась, что что-то идет не по плану. В его глазах читалось беспокойство. Ей всё-таки не показалось.
В каждом зале группа людей неотступно преследовала их по пятам.
Было многолюдно. Стоял звуковой шум. Каждый что-то говорил, выражал восхищение или иллюстрировал свою критику. Гермиона старалась сфокусироваться на картинах, отгоняя прочь мрачные мысли, но и там она встретила такой же пристальный взгляд уже другого мужчины. Тот отличался тем, что носил большой перстень. Несомненно, аристократичный и магический. От этого лучше ни капельки не стало, Гермиона занервничала не на шутку.
