Иллюстрации

Владимир Пингачёв

Кирилл Всеволодович Богданович прожил недолгую жизнь, ушёл в возрасте 58 лет. И тем не менее смог в очень непростое время эпохи сказать и сделать много доброго своим нескорым, но неутомимым пером – в статьях, выступлениях, книгах, а также в работе в общественных организациях. Его запомнили в Красноярске не только журналистом и писателем, но и как яркого библиофила, до самых последних дней возглавлявшего городской клуб любителей книг и чтения.

А родился будущий писатель почти сто лет назад в небольшом городке Жмеринка на Украине в самый разгул гражданской войны. Это весьма колоритный город, насыщенной еврейской речью, безмятежным юмором, с модой на многолюдные прогулки по вымощенным булыжникам мостовым и зелёным аллейкам с многочисленными чудиками: скрипачами, жонглёрами, продавцами сладостей – именно в год рождения Кирилла задрожал, изменился от еврейских погромов. Бесчинствовали петлюровцы и разного сорта бандиты. Досталось городу и во время Великой Отечественной войны. Туда согнали всех евреев из окрестных сёл и городов, устроив гетто. Фашисты принесли населению нечеловеческие страдания, велись постоянные расстрелы.

Оттого, возможно, нам повезло не потерять прекрасного писателя, поскольку в 1927 году, когда мальчику было всего 8 лет, семью Богдановичей советские власти выслали в сибирский город Томск. А позже, как госслужащую, мать перевели на работу в Красноярск. К слову, отец покинул семью вскоре после рождения сына, и маленький Кирилл в основном воспитывался бабушкой, вышедшей из состоятельной шляхетской семьи, владевшей огромными познаниями в области польской и западноевропейской литературы. Мать писателя – Людмила Гавриловна – получила солидное филологическое образование, владела наряду с родным польским, также немецким и французским, не говоря уже о русском и украинском языках. Так что первые годы своей жизни Богданович смог получить тот благодатный импульс к духовному обогащению, которого хватило на все последующие годы жизни. Недаром, окончив десятилетку, юноша выбрал не совсем мужскую по тем временам стезю – решил стать учителем и поступил в Красноярский педагогический институт.

Окончив филологический факультет в 1942 году, учителем Богданович поработал недолго, шла война и страна нуждалась в солдатах и командирах – его призвали на фронт. Предварительно пройдя обучение в военном училище, бывший учитель стал связистом, командиром взвода и участвовал в боях за освобождение Польши. И в этом восторжествовала некая справедливость: ведь на самом деле молодой боец освобождал родину своей бабушки, защищал землю предков.

Судьба будто долго готовила Богдановича к творческой стезе, писать он начал не в юности, а в зрелые годы, до этого словно накапливая атмосферу детства, учёбы, войны, сопричастности к истории. Давало о себя знать и мощное образование, полученное в семье и в институте. Именно поэтому, демобилизовавшись из армии в июле 1946 года, Кирилл Всеволодович избирает профессию, где можно применить ощущаемый, но не реализованный пока талант – окунается в журналистику, затем переходит на радио, на редакторскую работу.

Именно в этот период он увлёкся краеведением и всё свободное время отдавал поиску архивных документов о пребывании в крае декабристов, народовольцев, марксистов, заинтересовался историей зарождения библиотечного дела, театральной жизнью города. Но больше всего захватила его история возникновения и развития Красноярского острога, переросшего со временем в большой губернский город.

Первые публицистические публикации Богдановича появляются, начиная с 1963 года, в альманахе «Енисей». Единственное в советское время периодически выходящее литературно-краеведческое издание в Красноярске стало колыбелью большинства сибирских авторов. Посоперничать с ним мог только журнал «Сибирские огни», выходящий в Новосибирске. Но краеведческие статьи стали предтечей возникновения глобального литературного труда. И точно так же, как кропотливо трудилась жизнь над созданием писателя – его профессионализма, образованности, чувством языка, точно так же долго рождалась книга «Люди Красного яра». С неутомимой любознательностью, монотонными изысканиями деталей, тщательной прорисовкой каждой из них – будь то костюм персонажа, предметы обихода, либо человеческие характеры, речь, диалоги. Через образы главных героев сказов – приказного подьячего Богдана Кириллыча и молодого казака Афоньки Мосеева – автор старался показать преемственность любви русских людей к своей родной земле.

Первая часть романа была готова к 1966 году, когда и увидела свет, получив положительные рецензии, оттого, не стремясь к быстрому успеху «снятия пенки», ещё щепетильнее, трудоёмко шла работа над продолжением. Оно появилось на свет только восемь лет спустя, а ещё через пять лет читатель получил полную книгу сказов о жизни Красноярска «изначального».

В этой книге автором воссозданы: эпоха, быт, нравы первых красноярских первопроходцев, картины ратных и трудовых будней казаков Красноярского острога. И здесь показателен необычный литературный приём. Даже из имени подъячего Богдана Кириллыча сразу становится понятным, что Кирилл Богданович в этом образе предъявляет читателю себя самого. Наделяя персонаж собственными мировосприятием, привычками, чертами характера, тягой к фиксированию событий, автор с одной стороны, как бы слегка самоиронизирует, а меж тем это работа высшего пилотажа, поскольку, как известно, честно себя описать – труд не из лёгких. Выписывая приказного подъячего, писатель не фиглярствует, не реализует тщеславие, а совершенно наоборот: показывает в тексте, что как и этот персонаж пропускает происходящее через себя. Не просто погружаясь, а именно проживая вместе с ним всё происходящее, любуясь природой, поступками, испытывая настроения героев, их чувства, манеру размышления. И именно этим передавая невероятную достоверность, яркость переживаний, образность языка, драматичность взаимоотношений. Не от того ли все герои книги рельефны, как живые, что автор полностью вживается в каждого, предъявляя точные психологические зарисовки, мотивы поведения? Не потому ли читатель, как наяву, видит пейзажи – словно глазами предков?

Либо подобный созданный «с натуры» персонаж привёл автора к форме повествования, а, может быть, именно сказовая форма привела писателя к подобному художественному решению – остаётся загадкой. Возможно, и для самого автора. Поскольку, как известно, подобные идеи приходят к писателю как бы сами по себе, свыше, обрастают текстом, покрываются ряской времени – и годы спустя он уже и не ответит точно, что возникло раньше: персонажи или форма? Но, безусловно, она была редкой для нашей литературы. Как и то, что именно благодаря ей автор нашёл способ передачи духа далёкого прошлого времени.

Что такое сказ в художественной литературе? Суть такой формы изложения в том, что рассказ ведётся не от лица отстранённого и объективного автора, а от лица субъективного рассказчика (как правило, участника соответствующих событий). При этом текст самого произведения как бы имитирует речь живого устного рассказа. А рассказчик в произведении, как правило, относится не к тому социальному и культурному слою, что автор и читатель. Так у Лескова это были: купец, монах, солдат, отставной городничий. И каждый из рассказчиков говорит именно той речью, которая ему свойственна в большей мере. Этим и достигается художественный эффект в произведении. Данная манера придаёт произведению живость и оригинальность в изложении сюжетов, углубляет социальный контекст, придаёт тексту индивидуальные творческие характеристики, даёт излагаемым событиям более тонкую и индивидуальную оценку.

Стилизация может достигаться подражанием сказочному, былинному и песенному складу, как, например, у Мельникова-Печерского «В лесах». Другой приём стилизации – подражание диалектам и профессиональным говорам крестьян, например у Лескова в «Житие одной бабы». В русской литературе, согласно заключениям исследователей-литературоведов, сказ берёт свои начала от произведений Николая Гоголя. Но особо искусно он был представлен всё же в творчестве Николая Лескова. Его сказы о праведниках и героях из народа «Сказ о тульском Левше и о стальной блохе», «Тупейный художник», «Очарованный странник» – произведения, где в полной мере раскрыты данные художественные приёмы. Ещё один русский писатель – мастер подобного жанра – Бажов. Все помнят его «Малахитовую шкатулку» по форме и содержанию также являющуюся литературными сказами.