Жена отвечала как-то отрешенно и невпопад.

— Нам теперь есть о чем подумать, — продолжал Михаил. — Нужно присмотреть хорошую няньку девочкам. У людей поспрашивать, в бюро по найму съездить. А то, может, ты все-таки уйдешь с работы? И полечишься как следует, и за детьми будет уход.

— Как же, столько детей! Мне некогда будет и вверх посмотреть, не говоря уже о том, чтоб лечиться! — разозлилась Танюша, едва не проговорившись.

— Разве двое детей — это много? — не понял муж. — К тому же у нас девочки — умницы. Вон от Лёльки помощь уже есть. А скоро и Катюша подрастет. Таня, это же такое счастье!

— Устала я, Миша.

Таня откинулась на подушки и закрыла глаза.

— А давай, и ты уйдешь с работы, и няньку возьмем, а? Вдвоем вам будет веселее, да и еще одна пара рук не помешает.

— Конечно! — сквозь зубы процедила жена. — А платить кто будет — Сергей Анатольевич?

— Не смей! Никаких Сергеев Анатольевичей нам не надо и денег его тоже. Смотри, не выдумай чего, я тебя знаю! — резко сказал Михаил.

— Хорошо, твои предложения?

— Я уже говорил, создам свою фирму. Будут деньги. Поверь, своих детей и жену я в силах прокормить.

— Своих детей! — сделав ударение на слове «своих», насмешливо заметила Татьяна.

— Да, и твоих тоже. Это наши дети, Таня, наши!

Они проехали указатель «Озерка».

Косарева на машине «САМВЕЛ» ехала по улице мимо клиники Борюсика. Увидев, что в клинике светятся окна, она свернула к зданию и остановилась.

— Мариночка, здравствуйте! — поздоровалась Косарева, войдя в приемную.

— Надежда Пашаева?

— Люблю, когда меня помнят, — довольно улыбнулась та. — Я смотрю, у вас свет горит, дай, думаю, проведаю. Борис Михайлович не появлялся?

— Был сегодня. Недавно ушел.

— Надо же какая неприятность: разминулись? А я его так хотела увидеть.

— Вам повезло. Он обещал с минуты на минуту быть. К нему пациенты на вечер записались, — сообщила Марина.

— У вас есть и вечерние посетители? — удивилась Надежда. — Хорошо, я подожду.

Доминика закрыла глаза и предалась воспоминаниям. И даже не заметила, как заснула.

Ей снилось, что она идет в длинном платье по цветущему лугу; веет слабый ветерок. Доминика слышит тихий голос, зовущий ее, но слов не разобрать. Она прислушалась. Голос стал более явственным и стал похож на голос Ритки:

— Эй, слышишь! Просыпайся! Кому говорю? Эй!..

Доминику словно подбросило на койке. На нее навалились приставучая девица и другая зэчка, накинули на голову одеяло и стали бить. Доминика отчаянно сопротивлялась. Наконец ей удалось схватить девицу за волосы.

— Еще хоть раз! — свирепо прошипела Доминика, притянув ее к себе. — Все слышали?! Третьего предупреждения не будет! — И с остервенением оттолкнула нападавшую.

Борюсик зашел в свою клинику. Косарева с улыбкой поднялась ему навстречу:

— Борис Михайлович, дорогой, как я рада снова вас видеть. Мариночка передавала, что я к вам заходила? Я ваш постоянный клиент, можете всегда на меня рассчитывать.

Надежда так сладко пела, что Борюсик сразу понял: дело у нее серьезное.

— Спасибо. Это очень важно для меня, — с благодарностью в голосе проговорил Борюсик. — У вас неотложное дело или это может подождать до утра? — спросил он, уже заранее зная ответ.

— Неотложное и конфиденциальное. — Она понизила голос. — Я понимаю, что у вас сейчас затруднительное положение… Практика прервалась, да и расходы, вероятно, были большими… я могу дать вам денег. Довольно приличную сумму.

— Что вы!

Борюсик ошибся: Косарева пришла не просить. Что ей на самом деле надо?

— В долг, разумеется, но без процентов и на достаточно длительное время. Когда сможете, вернете. Мы ведь должны помогать друг другу.

— Не знаю, как вас и благодарить, — растерялся доктор, не ожидавший такого предложения. — Если в этом будет нужда, я к вам обязательно обращусь. Кстати, большое спасибо за передачу. Но не стоило утруждаться.

В приемную вошли Михаил и Танюша.

— Вы быстро, — удивился Борюсик.

— А мы детей уложили и сразу к вам, — ответил Михаил.

— Я оторвался от жизни. Ты сказал — детей? — переспросил Борюсик.

Косарева навострила уши.

— А разве Юрий Владимирович вам ничего не говорил? — поинтересовался Михаил.

Борюсик отрицательно покачал головой.

— Мы с женой удочерили двух малышек. Так что я сейчас многодетный отец, — счастливо улыбнулся Михаил. — Столько забот, столько хлопот. А тут еще и Танюше стало плохо. Вы уж извините, что побеспокоили вас в неурочное время.

— Пустяки. Правильно сделали, что побеспокоили. У врача не бывает внеурочного времени. Но как же вы отважились на удочерение, да еще и двоих сразу?

— Борис Михайлович, если бы вы увидели наших девочек, вы бы сразу все поняли. Они такие, такие славные!

На лице Косаревой появилась заинтересованность.

— Я тоже всегда мечтал иметь дочек, — сказал Борюсик. — Поздравляю вас.

— У вас обязательно, обязательно будут такие девочки, — обнадежил Михаил. — Вот увидите. Еще вспомните мои слова.

Он был так счастлив со своими детьми, что ему хотелось поделиться радостью со всем миром.

— Миша, у нас мало времени, — вмешалась в разговор Танюша.

— Да, не будем задерживаться. Давайте сюда нашу многодетную маму, мы ее сейчас посмотрим. Проходите в кабинет. Мариночка, заведите, пожалуйста, карточку на Коркину Татьяну.

Борюсик с Татьяной и Михаилом прошли в смежный кабинет.

Марина быстро заполнила карточку и поставила ее в картотеку.

— Марина, вы мне нужны, — позвал Борюсик, выглядывая из кабинета.

— Мариночка, я зайду в другой раз, когда Борис Михайлович будет посвободней, — сказала Косарева, поднимаясь и всем своим видом показывая, что она уже уходит.

Медсестра кивнула головой и скрылась за дверью кабинета. Косарева бросилась к столу, раскрыла карточку и прочла: «Коркина Татьяна. Озёрка».

«Хм, вот вы и попались, лягушки-путешественницы» — подумала она, быстро поставила карточку на место и, улыбнувшись, вышла.

Ритка, выйдя из офиса «СуперНики», брела по улице, понурив голову. Ее догнала машина Амалии, притормозила возле нее.

— Маргарита, постой, — окликнула Гжегоржевская. — Давай я тебя подвезу.

— Спасибо, я пешком.

— Садись, не ломайся, начальство не всем предлагает, — вмешался Толик.

— Сначала предлагает, а потом счет выставляет, — ответила Ритка. — Проверено. Не хочу.

— Да что с тобой, в конце концов, происходит? — недоумевала Амалия. — Ты мне нормально можешь объяснить?

— Я плохо исполняю свои обязанности? Опаздываю на работу? Задерживаюсь в туалете? Нарушаю порядок? Нет? Тогда оставьте меня в покое! — заорала Ритка, уже не сдерживаясь.

— Рита, девочка, я же тебе друг. — Такой ласковой Ритка Амалию еще не помнила. — Тебя что-то мучает? Поделись — легче станет.

— Легче мне станет только на кладбище.

Ритка не понимала, чего это Амалия к ней пристала.

— О, я вижу, дело серьезное. Если я угадаю причину твоего настроения, то просто кивни. Это Сергей Анатольевич? Он тебя увлек, а теперь бросил?

Ритка какое-то время тупо смотрела на Амалию, затем истерически рассмеялась:

— Вот умора, Сергей, блин, Анатольевич… Да провались он пропадом… Я что, дура, ширпотребом пользоваться? Мне бы ваши заботы.

— Ну-ну, расходилась, — пыталась мягко урезонить Ритку Гжегоржевская. — Так что же все-таки происходит?

— Вы куда-то ехали? Вот и вперед! Я сказала — у меня все в порядке, — отчеканила Ритка и отвернулась.

— С тобой, Рита, нужно основательно работать, — задумчиво проговорила Амалия. — Прививать хорошие манеры. Ты прямо Маугли какой-то. Знаешь, кто такой Маугли?

— Не дурнее вас буду. Я кино смотрела. Мультик. Только это не я — Маугли. Это вы все — джунгли дремучие, — огрызнулась та.

— Зря ты так. Видишь, с Доминикой пока все неясно. Когда она выйдет из тюрьмы и выйдет ли вообще — один Бог знает. А нам с тобой еще работать, — вкрадчиво сказала Амалия. — Тяжело тебе будет одной среди чужих. Везде нужны друзья, Маргарита.