Выведя на голоэкран панель инструментов, он обнаружил, что с того момента, как началась стрельба, прошло сорок шесть минут. К счастью, имелся немалый шанс, что даже если на месте был какой-то другой ивентщик или хотя бы обладавший соответствующими рефлексами любитель, то, скорее всего, он получил пулю и теперь вместо того, чтобы отправлять видео, либо входил в райские врата, либо корчился в машине скорой, крича и истекая кровью.

Основной принцип его работы заключался в том, что часто возникала необходимость обработки материала и его отправки в неких случайных местах, с чужого оборудования. Так же, как и сейчас, когда счет в буквальном смысле шел на секунды. Его бронированный ноутбук, устойчивый к пыли, сотрясениям, воде, обломкам и гусеницам танков, имевший даже механическую клавиатуру и корпус из керамического сплава, покоился в отеле «Кингс Меридиан» в потертом сейфе в его номере.

Что и к лучшему – вряд ли тот устоял бы против Кролика.

Все необходимые инструменты следовало также хранить где-то в цифровых туманностях МегаНета, в личном облаке.

Войдя на свою безопасную страницу, Норберт запустил виртуальные диски и любимый «МувиМастер».

Сперва клип. Клип был важнее всего. Тридцатисекундный материал, который должен как можно быстрее попасть на «Трубу», вызвать эмоции и интерес, обещая больше, чем показывая, и побудить скачать полную версию – тоже якобы бесплатно, зато с кучей рекламы. Крючок, на который сперва должны клюнуть трилл-менеджеры с ивент-порталов.

Очередные файлы выныривали откуда-то из бездны Сети, росли полоски состояния, поисковик в сумасшедшем темпе прокручивал в своем окошке адреса и машинные коды.

Норберт с хрустом сцепил пальцы, отставил банку и поудобнее устроился на вращающемся кресле.

То была его раздача. Его ход.

По его принципам, в его мире и на известном поле.

Здесь уже никто не будет пугать его оружием, валить на колени, тащить как мешок или уничтожать его имущество дорогим профессиональным универсальным инструментом. То была его темная долина, и именно он был здесь вооружен и опасен.

Он поднял руки и начал дирижировать широкими уверенными жестами виртуоза, перед которым находится прекрасно обученный и послушный оркестр. Открыв два рабочих окна, он бросил на одно из них выбранный фрагмент материала и запустил его, одновременно открывая последующие.

Экспозиция, драматургия. Наезд, средний план. Он полностью погрузился в работу – случившееся с ним вылетело у него из головы, остались лишь последовательности образов, история, которую он должен был рассказать. Его руки формировали материал, растягивали его, останавливали, резали, переносили и вклеивали. Возникал ивент. Крики, вопли, взрывы и выстрелы тонули без следа в шуме электронных джунглей, пульсировавших вокруг Норберта собственными воплями, взрывами и выстрелами.

Подготовка вступительного клипа заняла у него полчаса. Он просмотрел его трижды, внося косметические поправки, и отправил в потроха Сети рабочие копии, которые тут же расползлись по киберпространству словно тараканы, прячась в щелях и трещинах.

А потом – выстрелил им на защищенный портал, служивший биржей для главных торговцев ивентами.

Монтаж основного видео занял немногим больше, поскольку вся предварительная работа была уже сделана. Выбросив ошибки и мусор, он порезал все на подходившие друг к другу кирпичики, которые достаточно было сложить в логическое целое. Начало, развитие и завершение. Два поворотных пункта. Кульминация.

Файл получился очень большой – по крайней мере, для ивента. Почти десять минут. По данным «исследований», о которых постоянно бредили менеджеры, зритель начинал скучать и терять терпение после семи минут информации на одну и ту же тему. Норберт просмотрел материал в ускоренном режиме и выяснил, что кровь появляется на третьей с половиной минуте, после чего остается до самого конца; более того, с самого начала каждую минуту возникают очередные неожиданные элементы.

Он отправил рабочие и резервные копии на четыре страницы в киберпространстве, закодированные как вложения в письма на фиктивные адреса, фотографии из отпуска, «важные обновления», а также файлы таинственных программ и вступления к фиктивным играм.

Почистив диски, он сформировал большой экран и запустил видео в последний раз, лишь теперь почувствовав, как на него обрушивается усталость. Болела шея, жгло в глазах, пересохло в горле. Хуже всего было с ногами, которые дрожали так, будто он пробежал марафон, и одновременно мышцы разрывались, словно его побили палками.

Он сделал большой глоток «Асахи» – казалось, будто пиво впиталось в сухие ткани, не успев добраться до горла, – а потом торжественно включил воспроизведение, в последний раз переживая сегодняшнее утро, начиная с кружащего в раскаленном небе и изрыгающего дым и испарения гликоля квадрокоптера и заканчивая таинственными вооруженными людьми, которые пятились среди руин, таща спасенных инженеров.

Какое-то время он сидел, обмякнув в кресле, словно беспомощный тяжелый манекен, а затем совершил последний жест, будто посылая гвардию в бой.

«Отправить».

Завертелся значок состояния браузера, и все закончилось. Материал пошел.

Внезапно у него возникло странное чувство, что что-то не так. Но сегодня попросту был такой день, а нервы Норберта пребывали не в лучшем состоянии, и оттого он аж подпрыгнул в кресле.

Они стояли у него за спиной, таращась в экран.

Хозяин и шипастый Кирияма.

Оба стояли и смотрели на ивент, молча и не шевелясь, с напряженными и озабоченными лицами. Когда Норберт повернулся к ним, бармен с серьезным видом кивнул и вручил ему новую банку «Асахи», а затем достал бело-синюю пачку японских табачных сигарет «Хайлайт».

– Фри презент, – сообщил он.

Раздался щелчок.

Кирияма протягивал в его сторону кулак с выставленным большим пальцем, словно в древнем жесте «удачи», только на конце пальца покачивался голубой язычок пламени.

Норберт закурил и поблагодарил кивком.

Дело было сделано. Можно было не спешить.

Теперь оставалось как-то добраться до отеля, а там попытаться поесть и упасть на кривую бетонную кровать. А потом, прежде чем ему удастся добыть билет на какой-нибудь самолет домой, он сможет просто сидеть и без конца смотреть на счетчик заходов.

Отчего-то он только теперь понял, что не лучшим образом отнесся к своим спасителям. С другой стороны, он позаботился о том, чтобы ни на одном кадре не было видно их лиц. Он понятия не имел, кто они и откуда взялись, но надеялся, что они не обратят на него внимания. А даже если и так, он был уверен, что никогда их больше не увидит.

Норберт еще не знал, насколько он ошибался.

Возвращение домой оказалось столь обременительным предприятием, что его так и подмывало остаться в «Кингс Меридиан». Пока он жил в номере отеля, никаких серьезных проблем у него, в общем-то, не было. Страдающий астмой кондиционер, однообразная скверная жратва, завывающие за окнами пять раз в день муэдзины, перебои с водой и электричеством, гигантские тараканы, бассейн с бурой водой – и не более того. Спокойная, беззаботная жизнь.

Ивент сработал. Норберт мог сидеть и смотреть на счетчик заходов, который уже три дня крутился как сумасшедший – он почти чувствовал дуновение, бьющее с экрана армейского бронебука. Может, он и не заработал столько, сколько несмело подсказывала ему тайная надежда, но на какое-то время средства у него имелись. Он мог отдать долги, оплатив бесчисленные взносы – климатические, кадастровые, медицинские, страховые, пенсионные, висевшие у него на шее с того момента, когда ему стали редко попадаться хорошие ивенты и он перестал зарабатывать выше определенного уровня. Выбив у рекламодателей первую часть своего гонорара, он прежде всего заткнул пасть государству, со странным двойственным ощущением, будто платит шантажисту. Сперва он с тоской смотрел, как только что заработанные евро уходят с его счета, а когда все закончилось, испытал некое облегчение.