– Придут они, как же, – хихикнул привратник, – есть, кроме вас, охотники в карнавальные дни по библиотекам сидеть?

– Благослови вас Господь, добрые друзья мои!

Дверь захлопнулась. Оливер и Селия Двинулись назад.

– Еще один полоумный старец? – спросила она.

– Нет, по-моему, этот старец в своем уме.

– Однако ты был с ним еще менее откровенен, чем со Сторверком.

– А то тебе нужно объяснять почему.

– Не нужно. Какой он ни есть карнавал, но любому монастырскому свободомыслию есть пределы.

Обогнув монастырь, они вышли на улицу, которая показалась им знакомой. В самом деле, это была улица Светлой Бронзы, что вела к площади Айге, а уж оттуда до «Хрустальной башни» дорогу они изучили.

– Ты меня осуждаешь, что я втравил тебя в новую авантюру?

– Нет. Ты поступил не глупее, чем я на площади.

– Я, наверное, и рассуждал тогда, как ты на площади. Нам нужны деньги… и все было так понятно, так знакомо… А сейчас, задним умом, испугался. Ведь отец Маэль, хоть и книжник, как я, но – человек Церкви. А именно Церковь преследует тебя.

– Если бы вся Церковь состояла из сплошного Трибунала, люди бы давно вымерли. А все-таки, ты правда решил продать свой список? Он же нужен для твоей книги.

– Вовсе нет. Я его и переписывал для продажи. А то, что нужно для работы, скопировал дополнительно. Как раз в той деревне, куда пришел конвой с «тримейнской еретичкой». Так что единственно, почему мне будет грустно его продавать… если бы не список, мы, может, и не встретились бы никогда…

– И твоей жизни ничто бы не угрожало.

– Жизнь человека, который бродит по дорогам, – всегда недорого стоит. И потом, мы все-таки встретились. Судьба так решила. – Что-то часто я стала слышать нечто подобное. Вчера Сторверк заявил про руку судьбы. А сегодня этот монах – что нас послал ему Господь. Ты тоже веришь, что все происходящее с нами предопределено?

– Не знаю. Но в судьбу верю.

Ему почему-то померещилось, что его слова ее огорчили, хотя в этой маске, затененной капюшоном плаща, и не такое могло показаться.

– Не нужно тебе завтра ходить в библиотеку. Все равно переговоры буду вести я.

– Нет. – Тон ее был категоричен. – Я пойду вместе с тобой.

– Но в монастыре тебе наверняка придется снять маску.

– Ну и что? Отец Маэль – не Вальтарий, он не будет смотреть мне в лицо. – Послышался смешок. – Если же я ошибаюсь, и этот смиренный инок – второй Вальтарий… то так будет даже интереснее.

Оливер все же не был уверен, что они не совершают ошибки, направляясь в монастырь вместе. Он не имел права подвергать Селию лишнему риску. Однако они уже привыкли ходить по лезвию… и если она будет вести себя разумно, как вчера… но что в их жизни разумно и что – безумно?

Им открыл вчерашний Луигне и, бубня: «Ага, отца Маэля дружки… он бы нищих схоларов со всех концов империи к себе приволок, и ну про книжки трещать…» – провел их по монастырю. Был он, похоже, стар – монастырь, а не Луигне, несмотря на то, что и Луигне не был юношей, и даже древен, и, очевидно, закладывался за стенами города, но с тех пор Фораннан расширил свои пределы и обитель не раз подвергалась перестройке. Об этом можно было судить по монастырской церкви, которая первоначально представляла собой простую вытянутую базилику с трансептом и хором, но затем обогатилась пристроенными капеллами и залом капитула, башней со шпилем, а по входному порталу галереей с мозаичными колоннами. Все это, как ни странно, не резало глаз, а скорее дополняло друг друга.

Пройдя внутренние двери, они миновали жилище приора, новициант и школу, рядом с которой и располагалась библиотека (странноприимный дом, кухня, трапезная, дормиторий и больница по другую сторону церкви). Народу встречалось им на улице мало, впрочем, можно было предположить, что еще не кончилось время обеда.

Войдя в скрипторий, Оливер снова подивился свободе здешних нравов. Вчерашние слова отца Маэля о том, что «никого не застать», он воспринял как свойственное карнавалу преувеличение, но тот сказал чистую правду. Столы и пюпитры пылились в небрежении – время праздничной свободы близилось к концу, и монахи спешили догулять свое.

Луигне погремел кулаком по кованой решетке, преграждавшей вход на половину книгохранилища.

– Отец Маэль, ваши приятели заявились!

Монах-библиотекарь возник из-под низкой сводчатой двери, скрывавшейся за решеткой.

– Мир вам, отец Маэль.

– И вам мир, дети мои! Заходите.

Луигне удалился со словами: «Вот так пускает кого угодно с улицы! Когда-нибудь стукнут по башке и ограбят…»

В небольшой комнате, куда ввел их монах, имелись стол, пюпитр, кресло с резной спинкой и пара табуретов. Само собой, это была не библиотека, а лишь преддверие к ней, но книг и здесь было не меньше десятка – иные люди где-нибудь в герцогстве Эрдском за всю жизнь не видали столько. Конечно, монастырские книгохранилища всегда превосходили светские, несмотря на то, что среди некоторых вельмож в последнее время вошло в моду покупать книги (и некоторые, говорят, даже их читали, к вящему неодобрению Священных Трибуналов), однако карнионские библиотеки считались самыми богатыми в империи.

После предложения сесть Селия скромно примостилась у стены, Оливер – напротив монаха. Последний вздохнул:

– Друзья мои, к сожалению, мой ответ достаточно неопределенен. Я говорил с приором Кесаном. Он не возражает против приобретения списка, однако настаивает, чтобы я предварительно ознакомился с ним и убедился, что у нас в библиотеке ничего аналогичного нет. А вы, вероятно, не решитесь доверить рукопись малознакомому человеку.

– Почему же нет? – сказал Оливер. Колебания приора были ему понятны – кому охота покупать кота в мешке? – Мне трудно представить, чтобы хранитель библиотеки в сотни томов захотел присвоить или тайно скопировать рукопись, которую вдобавок имеет возможность приобрести вполне законным путем.

– Вижу, юноша, что хотя вы и книжник, но отнюдь не собиратель. И храни вас Господь от темных страстей, кои рождает в душе сие занятие. Это как с вином – чем больше пьешь, тем больше хочется, – правда, здесь я должен доверять чужим свидетельствам, сам я до вина не охотник… Поэтому, чтобы доказать честность своих намерений, я готов предоставить вам другую книгу в залог.

– Отец Маэль! Мы в библиотеке или у ростовщика?

– И не возражайте. Вот я подобрал несколько томов – на столе. Конечно, это не «Библия эрдов» времен епископа Бильги и не «Тримейнские анналы», но кое-какую ценность они представляют…

Оливер, больше из любопытства, чем из настоящего желания взять залог, начал рассматривать книги, прекрасно понимая, что обстоятельства сейчас не таковы, чтобы читать действительно серьезную книгу. В конце концов он выбрал «Carmina» брата Ширы Несского – свод поэзии, составленный в прошлом веке одним карнионским монахом.

Отец Маэль удивленно поднял брови:

– Я, признаться, думал, что вы выберете нечто иное. Вот, скажем, Disputatia по архивам нашей обители… А может, и не думал, раз сам предложил эту книгу… Ну что ж, берите.

Они чинно, как верительными грамотами, обменялись манускриптами. Отец Маэль на миг просиял, предвкушая приятные часы над новым чтением, однако же сразу снова потух.

– Увы, сам приор не примет вас в ближайшие дни… А я надеялся представить вас ему – он весьма просвещенный человек. Но скоро ему – и всем нам – выпадет множество забот.

– Почему? Еще пара дней – и карнавал закончится, монастырь вновь заживет обычной жизнью.

– Вот здесь сразу видно, что вы приезжий. Вы забываете, что после Богоявления у нас праздник Святого Камня.

– Честно говоря, я первый раз слышу о подобном празднике… и о Святом Камне вообще. Хотя нет, я видел гостиницу с таким названием.

Библиотекарь даже вскочил с кресла:

– Юноша! Такие признания простительны лишь варвару из какого-нибудь Свантера… но уж никак не ученому, тем более гражданину империи.

– И все же прошу простить мое невежество… и, если вы просветите нас с другом, мы будем чрезвычайно благодарны.