– Раньше – это когда?
– На этот вопрос он был не в состоянии ответить. Что-то лепетал, потом спросил, зачем мы туда идем. Я сказал: «Мы не ищем кладов». А он ответил: «Там нет кладов, туда никто за кладами и не ходил, и ты тоже. Туда ходили искать зло и свободу. И раз ты с ней, ты их найдешь». Я спросил: «Из-за нее?» Он ответил: «Из-за того, что вас двое».
– И что это значит? Мы должны преуспеть, потому что нас не трое и не четверо? Или потому, что мы – мужчина и женщина?
– Я пытался выяснить. Но осмысленного ответа не добился.
Селия уселась на стол:
– Бред какой-то. Впрочем, помешанный и не обязан изъясняться ясно. Хотя что-то в этом есть. Та женщина и ее спутник пришли из Заклятых земель… а еще раньше там побывали Алиена и Найтли… зло и свобода… зачем их искать? Я и так зла и свободна. В отличие от тебя.
Он ничего не ответил на последнее утверждение.
Сказал:
– Может быть, речь идет о большем зле и большей свободе, чем те, о которых мы с тобой имеем представление.
– «Я думал, вы простые совсем», – сказал один грабитель и признал, что ошибся.
– Надеюсь.
– На большее зло? Извини, – она махнула рукой, – я не хотела тебя обидеть.
– Ты не можешь меня обидеть, – пробормотал он и пожалел об этом.
– Что, недостойна? А мне наплевать. Какая есть. Манерам не обучена. Многому обучена, но не манерам.
– Ты не так поняла…
– И дурная заодно? Что с бабы взять?
– Не надо… я же вижу, что ты нарочно пытаешься меня разозлить.
Она тут же прекратила огрызаться, ограничилась только замечанием:
– В следующий раз постараюсь, чтобы было не так заметно.
Некоторое время они сидели молча – он за столом, она на столе, не глядя друг на друга. Селия первая нарушила молчание:
– Свел бы старика вниз, что ли. А то держишь его наверху, как в заточении. Может, толку больше будет.
Оливер не знал, чем было вызвано это предложение, – стремлением загладить грубость или желанием выжать из старика побольше об Открытых… а для того все еще Закрытых землях? Может быть, она и права. Но если это попытка извиниться…
Однако, прежде, чем он успел что-то ответить, Селия, бросив: «Ладно, поговорили», соскочила со стола, цапнула из угла деревянную бадью и покинула кухню. Подойдя к окну, он увидел ее у колодца. Опять затеяла стирать что-то или мыть. Просто болезнь какая-то. Хотя говорили уже об этом. И в самом деле пора сменить тему.
И все-таки Оливер опасался, что Хыог Кархиддин учинит припадок или какое-нибудь буйство, когда свел его за руку вниз. Не особенно, впрочем. Был уже на их пути такой буйный припадочный, что после трудно опасаться чего-то в этом роде.
Хьюг стоял посреди кухни, озираясь. Какой он ни есть, а, несомненно, заметил произошедшие здесь перемены. (Собственно, кухня была сейчас самым обжитым местом в замке. В других помещениях Селия тоже что-то делала, какую-то комнату приспособила себе под жилье, но кухня казалась уютнее других – может, потому, что они постоянно тут сиживали, а может, просто из-за огня в очаге.) Осматривался, и во взгляде его читалось некое удовлетворение.
– Конечно, конечно, – пробормотал он. – Я так и думал…
– Что он думал, прах его побери? Что мы придем и наведем здесь порядок?
Это Селия вошла с метлой в руках. Поставила ее в угол.
Хьюг взглянул на нее и попятился.
– Привет, почтенный хозяин. Не бойся, я не улечу, – заявила она. Не дав Оливеру вклиниться, добавила, вытирая руки о вывешенное у очага полотенце: – Вот что, господа мои и нахлебники. Садитесь за стол, буду кормить вас обедом.
Поскольку Хьюг на двигался, Оливер взял его за плечо, подвел к столу и усадил. Старик покорно повиновался. Селия расставила миски и принялась разделывать жаркое из птицы. Оливер едва не спросил, какой, но это был явно не голубь. Хьюг не сводил глаз с ее рук, орудовавших ножом. Может, и впрямь боится? А ведь он не видел, как Селия обращается с оружием. Да, но он, верно, видел, как с ним обращается та женщина.
Они молча принялись за еду. Через некоторое время Селия спросила:
– Хозяин, а ты сам бывал в Заклятых землях?
Старик не ответил, хотя, безусловно, расслышал вопрос. Оливер повторил его. На сей раз ответ последовал:
– Нет. Никогда. Зачем?
– В самом деле, зачем? – фыркнула Селия, на что старик снова никак не среагировал.
– Но Заклятия же больше нет? Путь открыт? – спросил Оливер.
– Конечно, путь открыт, а Заклятия там. больше нет.
– Если его нет там, то где же оно? – Теперь уже Оливер не дал Селии вклиниться, поняв, что по каким-то своим причинам старик не хочет разговаривать с ней.
– Зачем ты спрашиваешь? – проскрипел Хьюг, отодвигая миску. – Ты же знаешь. – Он перевел взгляд с Оливера на Селию. – Кому знать, как не вам!
– Напомни мне, что я знаю.
– Здесь, конечно. И вы наконец его снимете.
– Нету здесь никакого Заклятия, – вмешалась все же Селия. – Если, правда, не считать Заклятием горы грязи, которые я отсюда выгребла.
– Почему ты считаешь, что мы в силах снять Заклятие? – продолжал Оливер. – Мы не колдуны, не маги, даже не Открыватели. Просто путники, случайно попавшие сюда.
– Кому же под силу снять Заклятие, как не тому, кто его наложил?
– Ты ошибаешься. На тебя никто не накладывал Заклятия. Это «песнь поношения», в ней нет ничего сверхъестественного.
– Нет, – упорствовал Хьюг. – Вы могли. Только вы могли. Вы сняли Заклятие оттуда, – он ткнул костлявой рукой в сторону, где, по его разумению, находились Открытые земли, – и перенесли его сюда.
– Еще того не легче, – сквозь зубы прошипела Селия.
– Вот видишь, – тихо сказал ей Оливер. – Он все воспринимает с этой точки зрения. Те люди, что смогли поломать его жизнь, по его мнению, были способны сотворить что-то и на Заклятых землях. Его не переубедишь.
– А если это правда? – мрачно осведомилась Селия. – Время-то совпадает. Заклятие было снято, как ты сам говорил, лет тридцать назад. Причем никто не может объяснить, в чем это заключалось.
– Зло было убито, – произнес Хьюг. – В одном месте убито, в другом родилось. Я не виновен!
– Угу. Мы все ни в чем не виновны, потому что Ева очень любила кушать яблоки. И, в отличие от Адама, который наверняка все сожрал бы один, не жадничала.
– Ты признаешь. – Это были первые слова, которые Хьюг обратил непосредственно к Селии. Потом встал и вышел.
Оливер вскочил и выглянул посмотреть, куда тот направился. Убедился, что к себе в спальню, и вернулся назад.
– Какое гостеприимство… и благодарность. – Селия собирала со стола.
– Да ладно. – Оливер махнул рукой. – Он болен.
– И до каких пор ты намерен с ним нянчиться? По-моему, телесно он вполне оправился. А умственно ты его вылечить не в состоянии. И никто не в состоянии.
– Я понимаю. И это он тебе предстал еще не в худшем виде. Но знаешь, мне его жаль.
– Мне тоже. Если бы он страдал за дело, он бы, наверное, не так мучился. Но пострадать за преступление, которое не сумел совершить, – вот что, наверное, особенно грызло его все эти годы…
– Мне как-то не приходило в голову взглянуть на это дело с такой точки зрения.
– Может, и ему тоже. Не у всех же такое извращенное сознание, как у меня. – Она снова знакомо нахмурилась, потом стала складывать посуду в бадью. – Но все же пора тебе перестать торчать при нем неотлучно. А то что он будет делать, когда мы уедем?
– Мы уедем… – В последнее время вопрос об отъезде ни разу не поднимался, и Оливер был совершенно уверен, что Селия смирилась необходимостью провести зиму здесь. – Конечно, – быстро сказал он, понимая, что в случае промедления последует: «Или я уеду».
– Ты там будешь ночевать? Или я тебе комнату приготовлю?
На сей раз с ответом он помедлил:
– Приготовь.
Ночью он почти не спал. Как-то разом обрушились все мучения, которые он, казалось, сумел преодолеть за то время, что они с Селией были наедине в дороге. Вот пока они ночевали рядом на земле, это его не смущало (ну, почти), а теперь, когда между ними было две стены и десяток шагов, – мысль неотвязная, как зубная боль…
