На моё счастье ограждения были сделаны на совесть и не были слишком высокими, всего лишь доходили мне до плеча. Такую высоту при большом желании можно преодолеть, даже не умея подтягиваться.

— Хи. Как в детстве за яблоками лазить… или в сотый раз за улетевшим на соседский участок мячом. Правда тогда это было значительно проще.

Почти беззвучно выдохнула практически перевалившись в пустой сад, моё падение в сугроб было почти мягким, почти, потому что падать всё равно не очень приятно. Особенно если учесть, что снег по сути состоит из мельчайших кристаллов льда и то что он мягкий, это иллюзия.

Участок был пуст как и соседний. В этот несомненно важный день и час, большинство обывателей находятся на главной улице, всё же лишний раз увидеть Героя так близко от себя, мало кто откажется. Поэтому особо переживать, что я могу с кем-то столкнуться было излишне, как и переживать за следы в сугробах.

Не важно монстры или люди, дети есть дети и они частенько, ради развлечения или по необходимости лазят через заборы. Никто не должен подумать именно на меня, тем более тут есть группа хулиганистых детишек, что имеют привычку как минимум раз в неделю совершать набеги, на чужие участки.

Эти сорванцы обрывают с ёлочек молодые шишки и с удовольствием их поедают, вкусовые пристрастия монстров весьма разнообразны. Хотя…

Кажется, если сорвать нежные молоденькие иголочки на вкус они будут приятно-кисленькими, главное чтобы смола не попала на зубы, ёлок она точно противная.

Впрочем с ещё зелёным крыжовником и такой же зеленущей белой смородиной, вместе с кислыми мелкими ранетками, мало что сравнится. Бабушка всё ругалась, что значительную часть урожая вместе с подружками обдираем до спелости.

— Похоже люди тоже имеют свои специфические вкусовые извращения.

Вскоре участки кончились и миновав последний забор, я оказалась среди ёлочек, что щедро сыпали на меня снег, стоило отодвинуть мешающую ветку с пути.

До специальной тропинки, которая как и пространственный сундук явно имела пространственную аномалию, только не настолько явную, оставалось совсем немного. Сокращался путь такой аномалией из Сноудина до Вотерфолла примерно вдвое.

Таких троп в Подземелье приличное количество и обнаружить их невозможно, если не знаешь их примерного нахождения или специально не тыкаешься во все углы желая их найти.

Папс узнал об этой тропке совершенно случайно, когда сам был совсем юным скелетом с горящими восторгом… глазницами? Как он сам сказал, ему хватило ума не распространяться всем о своей находке, что очень пригодилось сейчас.

Этот путь здорово помогает Папсу не тратить слишком много времени и сил на путешествие до дома Андайн, еженедельные тренировки, совмещать с обязанностями по дому и работой часового даже с магией довольно сложно, если дорога туда и обратно занимает в сумме по пол дня.

Тропа действительно довольно быстро вынырнула, едва самостоятельно не бросаясь под ноги. Теперь мне надо идти прямо до укромного прохода в следующий комплекс пещер.

*

Теперь я знаю, почему Андайн никогда не интересовалась поиском таких троп. Перемещение по ним проходит минуя небольшой отрезок подземелья, что является местом плавного перехода температурных зон.

У меня не было времени, чтобы из морозного и довольно светлого леса, успеть адаптироваться к чернильно-синему полумраку, пусть и прохладному, но намного более тёплому воздуху пахнущему большим количеством воды.

Мне показалось что тут очень жарко, шарф, не тот самый волшебный шарф-плащ Папайруса, а просто большой красный шарф с белыми узорами и бахромой на концах, перчатки и вообще вся шерстяная одежда спешно сдиралась и почти не глядя закидывалась в инвентарь.

Папайрус как скелет намного слабее ощущает температуру воздуха и поэтому ему нормально ходить этим путём, а буквально хладнокровной Андайн и мне человеку, не желательно подвергать организм таким перепадам температур.

Тонкая полосатая кофта, неизменные шорты и легкие носочки намного лучше подходят обстоятельствам. Теперь можно идти и искать дом Блуки.

========== Синие сумерки ==========

Вотерфолл совершенно нереальное место. Он напоминает сказочный сон, жутковатый, но настолько необычный и завораживающий, что мой страх перед водоёмами почти полностью притупился.

Как завороженная я тихо шла по тоннелю с таинственными бирюзовыми цветами и сияющими грибами. Иногда краем глаза мне чудились сиреневые и лазурные крошечные огоньки, что больше походили на маленькие пылинки-блёстки.

Размеренно капала вода. Лёгкий шелест и перезвон капель спускавшихся по плачущим сталактитам, создавал непередаваемую никакими словами атмосферу. Даже мне, настолько далёкой, можно даже сказать равнодушной к музыке захотелось мурлыкать нежную мелодию древней колыбельной, где нет слов, только мотив тягучий и настолько уместный сейчас.

Но лучше всего тишина. В ней рождалась песня природы, вечная, умиротворяющая, завораживающая.

Именно таково очарование первой на земле ночи, когда звёздное полотно всё усыпано разноцветными огнями, юные деревья тянутся вверх и никакие огни городов не скрывают от сияющих звездным светом глаз первых мечтающих и живых созданий.

— Неужели вся эта красота родилась из необъятной тоски первых монстров запертых здесь? — тихий вопрос многократно повторился, кажется даже цветы на мгновения обрели голоса и повторили это.

Может показалось, но во всём этом шелесте будто кто-то тихо-тихо прошептал в ответ: «Да…»

Все монстры владеют магией, может именно свет их душ позволил магии воссоздать в сияющих кристаллах и удивительнейших водных пещерах все их разрушенные мечты и безумные в своих страстях надежды?

От чего-то стало невыносимо жалко всех несчастных созданий, что обречены вечно жить в своём маленьком мире, которым стали подземные пещеры из вечного узилища.

Они почти никогда не видят настоящего света звезд, их кожа не была обласкана золотыми лучами солнца. Ветер пахнущий весной и возрождением природы, игриво не звал из с собой путаясь в волосах, волнуя шерсть, обдувая чешую и толстую кожу.

Крупные капли стекли по щекам, частично попадая на ресницы, а с них на линзы.

— Ну вот… Теперь я оплакиваю судьбу монстров, что совершенно не имеют представления о поверхности. Их предки, что создали здесь убежище, давно стали смутными воспоминания, а я реву будто сама никогда больше этого не смогу ощутить. — слезы закапали сильнее, едва заметная улыбка сломалась, губы подрагивали.

Совершенно случайно, все подсознательно отодвигаемые страхи и сомнения вылезли почти под прямое обозрение.

Действительно, а смогу ли я вернуться обратно. Если бы отсюда был выход, монстры давно покинули слишком тесный мирок вечного мрака и рукотворных чудес. Они так об этом мечтают.

Быть свободными, вдыхать полной грудью вольный ветер. Всю ночь наблюдать настоящие звезды. Изучить весь большой мир, что находится на поверхности, поступить в колледж, отправиться к настоящему морю. Столько желаний и надежд…

Мне действительно интересно изучить здесь всё, но больше всего мне хочется вернуться домой. Быть именно среди людей, пусть и безразличных к незнакомцам, иногда беспричинно злым на весь мир и себя, эгоцентрикам и остальным, хорошим и не очень. Я хочу домой.

Прекрасно вернуться домой из полного новых впечатлений и знакомств путешествия, но если я тут застряну навсегда. Что мне здесь делать, совсем одной?

— Зачем же я только полезла на эту злополучную гору? Папа, дедушка…простите, я такая дура! — первый громкий всхлип что-то сломал, тихие слёзы перерастали в истерику.

Глупая-глупая девочка со своей не по-книжно-киношному некрасивой истерикой, совершенно не вписывалась в тихую печальную песнь Вотерфолла.

Действительно, мало кого красят слезы в три ручья и сопли. Вместе с красно-фиолетовыми глазами и носом, из-за сине-голубого освещения всё выглядело именно так.

========== Водные лабиринты ==========