- Я не находила никакой записки, - Кэсси посмотрела на Антуанетту, но девочка потупила глаза и опустила плечи.

- Антуанетта должна была выступать на фортепианном концерте в Париже. В восемь тридцать за ней приехал автобус, но её нигде не могли найти. А в двенадцать у Марка была футбольная тренировка в городе.

Кэсси почувствовала, будто у неё в животе всё завязалось в тугой холодный узел, когда осознала, насколько серьёзными были последствия её действий. Она подвела Пьера и остальных самым худшим из всех возможных способов. Этот день должен был стать проверкой её способностей в организации распорядка дня детей. Вместо этого они отправились в незапланированную прогулку неизвестно куда и пропустили важные мероприятия. На месте Пьера она бы тоже была вне себя от ярости.

- Мне очень жаль, - пробормотала она.

Она не осмелилась сказать Пьеру прямо, что дети обвели её вокруг пальца, хоть она была уверена, что он и сам об этом догадывался. Если бы она это сделала, вспышка его гнева могла направиться на них.

В столовой раздался звук часов, и Пьер посмотрел на часы.

- Поговорим об этом позже. А сейчас собери их к ужину. И быстро, иначе еда остынет.

О том, что нужно собрать детей быстро, было легче сказать, чем сделать. Более получаса и целое море слёз ушло на то, чтобы помыть Марка и Эллу и одеть их в пижамы. К счастью, Антуанетта вела себя наилучшим образом, и Кэсси подумала, что она, возможно, чувствует себя потрясённой последствиями своих действий. Что касается её самой, она пребывала в некоем оцепенении после той катастрофы, в которую превратился сегодняшний день. Кэсси наполовину промокла, пока купала детей, но ей самой некогда было принять душ. Она одела сухую майку, и на её руках снова вспыхнули раны от ожога крапивой.

Они понуро поспешили спуститься вниз.

Пьер и Марго ждали в небольшой гостиной рядом со столовой. Марго потягивала вино из бокала, а Пьер наливал себе бренди с содовой.

- Наконец-то мы готовы поужинать, - немногословно прокомментировала Марго.

На ужин был рыбный пирог, и Пьер настоял на том, чтобы двое старших детей обслужили себя сами, хоть и разрешил Кэсси помочь Элле.

- Они должны начать учиться соблюдать этикет с раннего возраста, - сказал он, и принялся давать детям указания по поводу правильного поведения за столом на протяжении всего ужина.

- Твоя салфетка должна лежать у тебя на коленях, Марк. А не валяться мятой на полу. И осторожнее с локтями. Элла не хотела бы, чтобы ты толкал её в бок во время еды.

Блюдо было сытным и вкусным, а Кэсси умирала с голоду, но разглагольствований Пьера было достаточно, чтобы всем перехотелось при нём есть. Она ограничилась небольшими аккуратными кусочками, глядя на Марго, чтобы убедиться, что она всё правильно делает на французский манер. Дети очень устали и были неспособны воспринимать то, что говорил их отец, и Кэсси хотелось, чтобы Марго сказала Пьеру, что сейчас не самое подходящее время к ним придираться.

Она задавалась вопросом, проходили ли ужины по-другому, когда Диана была жива, и насколько поменялась атмосфера в их семье с приходом Марго. Её собственной матери удавалось держать в тайне их семейные конфликты, но когда её не стало, они разразились с неудержимой силой. Возможно Диана играла в этой семье похожую роль.

- Немного вина? – к своему удивлению Кэсси увидела, что Пьер наполнил её бокал белым вином, прежде чем она успела отказаться. Возможно, это тоже был жест, произведённый, согласно правилам этикета.

Вино имело приятный фруктовый аромат, и всего после нескольких глотков Кэсси почувствовала, как по её венам начал разливаться алкоголь, наполняя её ощущением благополучия и опасного расслабления. Она торопливо опустила свой бокал, отдавая себе отчёт в том, что не может себе позволить больше ни одной оплошности.

- Элла, что ты делаешь? - рассержено спросил Пьер.

- У меня чешется колено, - объяснила Элла.

- Зачем ты для этого используешь ложку?

- Мои ногти слишком короткие, чтобы достать до того места, которое чешется. Мы шли через крапиву, - гордо сказала Элла. – Антуанетта показала Кэсси короткий путь. И я обожгла колено крапивой. А Кэсси обожгла всё своё лицо и руки. Она даже плакала.

Марго с грохотом поставила бокал на стол.

- Антуанетта! Ты снова это сделала?

Кэсси удивлённо моргнула, узнав, что подобное уже повторялось и раньше.

- Я… - с дерзким тоном начала было Антуанетта, но Марго уже было не остановить.

- Ты злобное маленькое чудовище. Всё, чего ты хочешь – это доставлять проблемы. Ты думаешь, что ты очень умна, но ты всего-навсего глупый, подлый, маленький ребёнок.

Антуанетта прикусила губу. Слова Марго вскрыли оболочку её холодного самообладания.

- В этом нет её вины, - громко сказала Кэсси, поздно задаваясь вопросом, было ли такой уж плохой идеей выпить ещё вина.

- Ей, должно быть, действительно трудно приспособиться к… - она поспешно заставила себя остановиться, потому что собиралась упомянуть факт смерти их матери, но Элла была убеждена в другом, и понятия не имела, как на самом деле обстоят дела. И сейчас было совсем не подходящее время начинать этот разговор.

- Приспособиться к такому большому количеству изменений, - сказала она. – В любом случае, Антуанетта не говорила мне пойти по той тропинке. Я сама её выбрала. Мы с Эллой устали, а это должно было помочь существенно сократить путь.

Пока она говорила, то не осмеливалась взглянуть на Антуанетту, чтобы Марго не заподозрила сговор, но ей удалось поймать взгляд Эллы. Кэсси по-заговорщицки посмотрела на Эллу, надеясь, что девочка поймёт, почему Кэсси приняла сторону её сестры, и была вознаграждена небольшим кивком в ответ.

Кэсси боялась, что её выступление в защиту Антуанетты поставит её в ещё более шаткое положение, но она должна была что-то сказать. В конце концов она знала, каково это расти в проблемной семье, в которой война может разразиться в любой момент. Она осознавала важность наличия какого-то человека, который мог бы стать образцом для подражания и защитить от бурь. Как бы она справилась со всем без поддержки Джеки в плохие времена? А у Антуанетты не было никого, с кем можно было бы действовать заодно.

- Значит, ты решила принять её сторону? – прошипела Марго. – Поверь мне, ты об этом пожалеешь, как пожалела и я. Ты не знаешь её так, как я, - и она показала пальцем с тёмно-красным маникюром на Антуанетту, которая уже начала рыдать. – Она такая же, как и её…

- Прекрати! – взревел Пьер. – Я не допущу скандалов за обеденным столом, Марго, замолчи немедленно, ты уже и так достаточно наговорила.

Марго так внезапно вскочила на ноги, что её стул с шумом перевернулся.

- Ты говоришь мне замолчать? Тогда я пошла. Но не думай, что я тебя не предупреждала. Ты получишь то, чего заслуживаешь, Пьер, - она подошла к двери, но затем внезапно обернулась, уставившись на Кэсси с неприкрытой ненавистью.

- Вы все получите то, чего заслуживаете.

Кэсси задержала дыхание, пока гневные шаги Марго удалялись по коридору. Оглядевшись вокруг стола, она заметила, что не одна она была ввергнута в молчание вспышкой гнева блондинки. Глаза Марка расширились, а его губы были плотно сжаты. Элла начала сосать большой палец. Антуанетта хмурилась в бессловесной ярости.

Выругавшись сквозь зубы, Пьер отодвинул свой стул.

- Я разберусь с этим, - сказал он, направляясь к двери. – Уложи детей спать.

Испытав облегчение от полученного задания, Кэсси встала, взглянув на подносы и тарелки, стоящие на столе. Должна ли она была убрать со стола или попросить детей помочь ей? В воздухе повисло плотное, словно дым, напряжение. Она хотела бы заняться нормальной повседневной семейной деятельностью, например, вымыть посуду, чтобы помочь этому напряжению раствориться.

Антуанетта уловила направление её взгляда.

- Оставь всё это, - резко сказала она, - кто-нибудь потом это уберёт.