— Ты не можешь не командовать. Мне это очень в тебе нравится, — она подняла глаза на его улыбающееся лицо и поняла. Ему правда это нравится. Очень сильно. Твою ж мать, где этот мужчина был все эти годы?

Роуз стащила с него джинсы, и Арми послушно поднял таз и ноги, позволяя ей это сделать. Она встала над ним в полный рост и с высоты разглядывала его. Он был худой, но крепкий, и дорожка рыжих волос у него на животе уходила вниз, к паху. И член стоял так, что мама не горюй. А ещё безумно возбуждающе смотрелись взъерошенные волосы и руки свободно и расслабленно раскиданные в разные стороны, и он, прожигая горячим взглядом, смотрел на неё, как на богиню.

— Я давно хотел сказать. Ты очень красивая. Пиздец какая красивая. А теперь, пожалуйста, вернись ко мне, и дай себя трахнуть, — он протянул к ней руку, и Роуз послушно плюхнулась ему на живот, не в силах преодолеть свою покорность этому тону. Примерно так он отдавал указания, это был его командный голос, но сейчас в нём сквозили нотки смеха и страсти, что делало его просто неподражаемо шикарным. Арми сразу же обхватил её руками и принялся целовать, пока она скользила промежностью по его животу и крепко прижималась грудью к его.

Они стонали, хватались друг за друга руками, и в целом, кончить можно было только от всего этого. Но когда его рука добралась таки до мокрых трусиков, Роуз поняла, как глубоко заблуждалась. Арми подтащил её к себе наверх и начал стягивать её нижнее бельё, а потом и вовсе опять перевернул на спину, откидывая кружева в сторону. Отлично, теперь она полностью голая, а он всё ещё в своих боксерах. Но исправить данную несправедливость Роуз не успела. Его пальцы пробежали по её складкам, и он специально перевёл взгляд на её лицо, чтобы оценить эффект своего влияния. Она закинула руки ему на шею и изогнулась, пока длинные пальцы — и правда, куда там её фантазиям — растягивали влажный вход, а большой кружил над клитором, создавая жгучую вибрацию.

— Очень красивая, безумно, и ты меня хочешь, — неверяще шептал он, продолжая истязать Роуз своими пальцами.

— Вот… Именно… Так что, пожалуйста… Пожалуйста, давай… Перейдём к… основной…части, — каких усилий ей стоило это сказать. Можно вручить себе премию, за то, что она, лёжа в одной постели с мужчиной своей мечты, когда его пальцы внутри неё, может связывать предложения в слова. Рукой она шарила по его животу, пытаясь добраться до члена, но вот долбанная разница в их росте! Роуз пару раз шлёпнула ладонью по его прессу, но даже до края трусов не добралась. Какая несправедливость.

Арми вытащил из неё пальцы, и стало полегче соображать. Она этим сразу и воспользовалась, сползая ниже и хватаясь за край его нижнего белья. Член выпрыгнул из трусов, и Роуз на несколько секунд погрузилась в любование им. Конечно, даже здесь он был рыжим, только волосы казались немного темнее, будто бронзовые. И она находила это очаровательным. А его член, с ветвями вен и красной головкой, очень сексуальным. И желательно, чтобы он побыстрее оказался в ней. Как можно быстрее.

Откинув ненавистную ткань последнего элемента его гардероба, Роуз ухватилась за член мужчины, снова садясь на него сверху. Арми заметался и глухо заскулил, когда она крепко обхватила его и повела рукой верх-вниз. А потом она вспомнила страшную в данной ситуации вещь.

— Значит так, ты сейчас лежишь и никуда не уходишь, понял? — она отпустила его и вскочила на негнущиеся ноги, чуть не улетев с постели. Так, кажется, презервативы были в аптечке на кухне…

*

Он смотрел в потолок и рвано дышал. Блять. Бля… Ну блять. Ну просто ёб твою мать, а не блять. Куда она пошла? Он сделал что-то не так? Хакс услышал, как на кухне что-то загрохотало, и вспомнил, что там до сих пор осколки. А Роуз убежала босиком. Вскочив, он ринулся за ней.

Надо признать, что он просто хуёвый фантазёр и говно у него воображение. Потому что всё, что сейчас с ними происходило, было другим. Вообще другим. Лучше в тысячи раз. Как он мог забыть, какая Роуз? Неужели думал, что она покорная овечка в постели, хотя на работе такая командирша? Конечно, её натура и здесь вылезла. И всё это заводило так, что он уже голову сломал, как побыстрее оказаться внутри неё, вытрахать всё, что можно, а потом просто провести с ней остаток жизни. Хотя, думать, это слишком сильно сказано. Любые мыслительные процессы отрубало ещё на подлёте, стоило коснуться её кожи. Хакс даже вообразить не мог, что в мире бывает такая кожа, такой запах и такие стоны. Единственное, с чем он не ошибся, это её грудь. Мягкая и так прекрасно ложащаяся в его руку.

Выбежав на кухню, он замер, как истукан, глядя на Роуз, которая балансировала на стуле около кухонного гарнитура и пыталась достать что-то с верхней полки. Она по прежнему была голая, конечно же, и теперь он видел её всю. Восхитительные изгибы, мягкая попка, невероятный контур её бёдер и чёрные волосы, контрастирующие с кожей на её спине. Возбуждение вернулось с новой силой. Вот только, вокруг неё валялись какие-то упаковки и кастрюли, и стало понятно, откуда грохот. А она продолжала подпрыгивать на стуле, пытаясь что-то достать.

— Что ты делаешь? — ох, а голос у него сел окончательно… Роуз обернулась и чуть не упала от неожиданности, но вовремя удержалась за шкафчик.

— Ищу презервативы. Они в аптечке. А она там, — она показала пальцем на полку. Ага. Презервативы. Они им нужны. У него их нет. Он, как влюблённый дурак, купил ей медведя и пиццу, а о презервативах даже не подумал. Да что там о них, он и на поцелуй-то не рассчитывал… Хакс прошагал к ней, стараясь обходить осколки и не задевать своим членом другие поверхности. Роуз тоже осмотрела его и вся покраснела. Вашу ж мать, она его с ума сведёт.

— Слезай, я посмотрю, — она послушно спрыгнула на пол, и он сам залез на стул. Белая коробка с крестом стояла в самой глубине полки, так что у Роуз не было и шансов до неё добраться. Он вытащил аптечку, открыл и сразу увидел искомое. Вернув ящичек на место, Хакс спрыгнул на пол, и они застыли друг на против друга. Голые, возбуждённые и очень, очень, пиздец как сильно, смущённые.

— Э-э… Вернёмся в спальню? — Роуз мялась рядом, стараясь не пялиться. Но пялилась. Прямо на его член, во всём его рыжем великолепии. Хакс хотел бы уменьшить интенсивность освещения, чтобы она так не смущала его. И возможно, покрасить волосы в паху. И ещё где-нибудь. И вообще, перестать уже быть таким рыжим. Но природа наделила его именно этим цветом волос, и Роуз уже всё видела. Так что стоило действительно вернуться в спальню. И закончить.

Они робко двинулись обратно, держась на каком-то пионерском расстоянии, будто это не они пять минут назад занимались страстным петтингом. Роуз щёлкнула выключателем при входе в спальню, и пара лампочек погасли. Стало более сумрачно. Так Хаксу нравилось больше. Он осмотрел их раскиданную одежду, пытаясь понять, как вернуться к тому моменту, на котором они закончили. Для начала он сел обратно на кровать, продолжая сжимать в руках упаковку презервативов. Так неловко ему не было даже в свой первый секс…

Роуз подошла к нему, забрала упаковку, вытащила один квадратик, а остальное швырнула на пол. А потом просто его поцеловала. Руки сами взлетели на её талию, и они завалились обратно на постель. И что в этом сложного? Просто надо было поцеловать её. Хакс отполз поглубже на кровать, и она двинулась за ним, пытаясь ещё и до шеи его дотянуться губами. Фантастическая девушка, точно. И он должен хорошо постараться, чтобы ей всё понравилось и она захотела повторить. Желательно, не один раз.

Но тут Роуз прошлась поцелуями по его груди и юрко скользнула вниз. И прежде чем Хакс успел её остановить, она облизала его член и заглотнула его в свой рот.

— Ебать… — пах прострелило таким желанием, что его чуть не разорвало. Её язык, горячий и ловкий, прошёлся по головке, потеребил уздечку, скользнул вниз-вверх по всему члену, и Хакс понял, что кончит только от мысли, что Роуз с ним делает прямо сейчас. Допустить это было никак нельзя. Так что он подтянул её обратно к себе, крепко поцеловал во влажные губы и отобрал презерватив. Пальцы действовали с такой уверенностью, какой у него давно уже не было в сексе. Ему даже смотреть не нужно было, куда там что надевать, всё на ощупь. Потому что если он посмотрит, как она замерла над ним с широко разведёнными бёдрами, то, скорее всего, всё же кончит. Целовать её было безопасней.