Время уже начало девятого, а его всё не было. И тут до неё дошло. У Арми нет ни её номера, ни кода от домофона, ни номера квартиры! Вот и приглашай после этого людей в гости… Но когда она уже собиралась выйти ждать его на улицу, он позвонил сам.

Арми был… самим собой. В джинсах, худи, куртке, с взъерошенными волосами. Это она нарядилась, как на праздник… А ещё у него под мышкой ютился прелестный медведь. Для неё. Боже, это точно не свидание? Почему тогда, она так волнуется? Что ей делать? Как не вовремя Рей уехала к своему принцу!

Они прошли на кухню, где Арми принялся неловко топтаться и смущённо смотреть по сторонам.

— Проходи, присаживайся. Я тоже еды приготовила, — Роуз суетилась, накрывая на стол. Внезапно он забрал у неё тарелки и приборы.

— Я помогу, — мягко улыбнулся.

Она кивнула, не в силах вымолвить ни слова. Волнение от его присутствия, от того, что они вдвоём, в её квартире, он за её спиной, помогает ей… Господи. Роуз обернулась, Арми стоял прямо напротив неё. Такой прекрасный, с этими рыжими волосами, так красиво отливающими в свете лампочек, и смотрит на неё заворожённо. Руки ослабли. Что она будет делать? Как ей остановить то, что с ней происходит? Как заставить сделать этот вечер дружеской посиделкой, а не тем, что ей кажется? Как?..

Он сделал шаг к ней навстречу, и из рук выпали чашки, которые она держала. Фарфор со звоном разлетелся по полу, но они продолжали смотреть друг другу в глаза. Ладони вспотели, сердце гулко колотилось и шум крови заклокотал в ушах. Остановись. Не подходи к нему, ты не выдержишь… Как в замедленной съёмке, Роуз шагнула ему на встречу, прямо на осколки, но Хакс вытянул руки и ухватил её за плечи, не давая наступить.

— Ты поранишься. Осторожно.

Вот именно. Если она сделает шаг ему навстречу, она поранится. Порежет ноги, которые с таким трудом ей привели сегодня в порядок, разобьёт своё сердце к чертям. Но они слишком долго смотрели друг другу в глаза, слишком долго для друзей.

— Давай я уберу, — сказал он, но продолжал держать руки на её плечах, и Роуз подкашивало от того, каким тоном Арми говорит с ней. Она уже готова была прыгнуть ему на шею и поцеловать, но тут что-то зазвенело в другой комнате. Точно, это рингтон её мобильного.

— Да, да, я сейчас… Там мой телефон… В ванной есть метёлка…

Роуз сделала шаг в сторону, и Арми отпустил её. Продолжая смотреть тем самым взглядом. Она прошла мимо него, огибая осколки, тяжело и с сопротивлением воздуха, как будто под водой, завернула в свою комнату и взяла в руки телефон. Там было сообщение от Рей, где она писала, что по-прежнему жива, здорова и у неё много секса. Роуз прочитала это и задумалась. К чёрту.

Она швырнула телефон на тумбочку и буквально влетела обратно, столкнувшись в коридоре с парнем своей мечты. Арми держал в руках метёлку и удивлённо смотрел на неё, когда Роуз врезалась в него, обхватила руками его волшебное лицо и наклонила к себе. И замерла в самый последний момент.

— Ты… Сейчас… Меня поцелуешь? — спросил он тихо, и из его рук с гулким стуком выпала его ноша.

— Да.

— Хорошо.

И он первый сократил между ними расстояние.

*

На вкус Роуз это Роуз. Он даже не мог сказать, что ему больше нравится: её запах, её руки на его коже, как она ласково проводит пальцами по его волосам, как мягко стонет ему в рот, когда он прижимает её к себе. В коридоре стоял полумрак, но Хакс видел эту девушку так хорошо, будто она была освещена тысячью огней. Он даже не мог закрыть свои глаза, продолжая вблизи любоваться её ресницами, кожей, мягким сиянием. Он не мог поверить, что делает это. Пальцы сами собой оказались в её волосах, которые были такие мягкие, и он обнял ладонью её затылок, притягивая ещё ближе к себе.

С того, момента, как он увидел Роуз, которая суетилась на кухне, так взволнованно краснела в его присутствии, как взлетал край её платья, когда она наклонялась, Хакс решил, что обязан её поцеловать. Даже если она оттолкнёт его. Он должен хотя бы попробовать. Но Роуз не просто не оттолкнула его, она первая сделала ему шаг навстречу. И сейчас так нежно постанывала ему в губы…

Его рука оказалась на её талии, прошлась по мягкому изгибу, и она прижала его к себе ближе. Вообще, всё, что сейчас хотелось Хаксу, это остаться в этом мгновение навсегда. Чувствовать, как её мягкие губы скользят по его. Дышать с ней одним воздухом. Просто остаться здесь, с ней, навечно. Эйфория затапливала с головой, он падал, разлетался в этом ощущении. Глаза пришлось закрыть, потому что он почувствовал, что просто ослепнет, если продолжит пялиться на её вздрагивающие веки. В темноте его поджидала новая волна ощущений. Тепло, спокойствие, чувство радости и принадлежности.

Они вжались друг в друга с такой силой, будто пытались срастись. У него мелко тряслись руки, казалось, сейчас он расплачется, потому что целовать Роуз — самое большее, самое желанное, что было в его голове за последние годы. И сейчас это происходило. Её пальчики скользили по его шее, легонько задевая ноготками, и волна дрожи простреливала всё тело. Другая её рука крепко держала его за плечо, будто она тоже падала, а он её единственный якорь. Хакс чувствовал, как она изгибается в его руках, что они вот-вот просто осядут на пол, и пытался удержать её, но… Его самого не держали ноги. В какой-то момент они бухнулись на твёрдый пол, колени прострелило болью от удара, и это отрезвило. Хакс мягко отвел её лицо от себя, хотя в груди теплился страх, что если он прервёт то, что они делают, это больше никогда не повторится. Но они стояли на коленях в её коридоре, в темноте, они официально всё ещё друзья, коллеги, начальник и его подчинённая, и он чувствовал потребность хотя бы немного прояснить ситуацию.

Роуз держала глаза закрытыми, она мягко гладила его по щеке, и в выражение её лица была какая-то боль. Будто она пыталась задержаться подольше в том, что между ними было. Хакс это понимал. Но если их чувства взаимны, то не надо будет ни о чём сожалеть. И для того, чтобы это выяснить, ему нужно открыть рот и что-то сказать. Но он просто не мог, как будто у него не было голоса. Роуз, наконец, справилась с собой и медленно распахнула глаза. Они блестели влагой и грустью, и смотрела она как-то обречённо. И первая разорвала тишину между ними:

— Мы можем это не обсуждать, если ты не хочешь.

Хакс подавился воздухом. Он хотел, очень хотел всё обсудить и выяснить уже, имеет ли он права снова её поцеловать, назвать своей девушкой, пригласить на свидание, напоить какао и подарить кучу плюшевых игрушек, чтобы её комната стала напоминать детскую. Но молчал. И звук застрял в горле, а паника от невозможности справиться с собой, била по голове. Всё, что Хакс знал, он не должен её отпускать. Если отпустит, они больше никогда…

— Хочу, — выдавил он, и его голос охрип, будто он годами молчал. Роуз кивнула и попыталась расцепить их объятия, но Хакс не дал, ещё крепче обхватывая её тело.

— Арми… — голос у неё сорвался, она находилась на грани слёз, и он очень хотел знать почему. Её лицо снова оказалось прямо перед ним, она отвела глаза, нижняя губа, слегка распухшая после поцелуя, подрагивала. И её страдание дало тот самый толчок, который возвратил ему возможность говорить.

— Я очень хочу снова тебя поцеловать, но прежде чем я это сделаю, мне надо кое в чём признаться. Последние недели я провёл в мыслях о тебе в своей постели, в своей жизни, и я чувствую себя так странно. Мне… Я очень хочу быть с тобой, в любом варианте, который ты мне предложишь, но если я тебя сейчас поцелую, то вряд ли смогу отпустить.

Можно было собой гордиться, получилось почти именно то, что он хотел ей сказать. Правда, Роуз смотрела так, будто он сморозил какую-то несусветную чушь. По её щеке потекла слеза, первая, вторая, и он стирал их большими пальцами, надеясь, что она уже хоть что-нибудь решит, потому что колени болели, и сердце стучало аж в горле. И Хакс ужасно хотел сейчас снова её поцеловать, независимо от того, что она ответит.