На все вопросы она отвечала что-то невразумительное, говоря очень мало и ничего, по сути, не объясняя. Кажич никак не мог понять, зачем ей понадобилось лететь в Россию.

Почему нельзя было просто подождать в Кастании, пока служба госбезопасности во всем не разберется?

Да, странно, что молодой король слинял прямо после коронации, но кто в молодости не чудил? Кажич вспомнил, что вытворял в возрасте Эстебана. Да эти выходки заставили бы покраснеть любого грешника в аду.

Ну, мало ли, познакомился с девушкой, или у него уже была какая-нибудь на примете, решили они послать куда подальше весь этот балаган с придворными танцами, застольными речами и поздравлениями, балансирующими на лезвии зависти и пожеланий бесчисленных бед столь скоропостижно занявшему престол наследнику.

С момента пропажи Эстебана прошли всего сутки. Наверняка его найдут уже дня через два на квартире какой-нибудь профурсетки. И что в этом такого? Молодой же парень! Зачем нужно мчаться в Россию?

Предположим, Амира права, и офис партнеров ее бывшего работодателя – единственное место в мире, где находятся какие-то защищенные каналы связи, что им все это даст?

В голове Кажича медленно заваривалась противная, скользкая и чавкающая каша. И по мере того, как они приближались к аэропорту, каша густела, превращаясь в липкую, вязкую смолу.

Амира продолжала что-то рявкать в телефон. И это на такой-то скорости! Кажич и не заметил, что уже давно вцепился обеими руками в края кресла.

Тем временем они достигли аэропорта, куда личный помощник Амиры привез все необходимое для продолжения их адской поездки.

Пока они летели в Москву, Амира ввела Кажича в курс дела относительно своих планов, отчего у бывшего теперь рокера зашевелились на голове волосы.

– Амира, ты хоть понимаешь, во что ввязываешься?

– Драган, у меня плохое предчувствие. Очень. А когда дело касается таких предчувствий, я не склонна шутить. Что-то подобное я в этой жизни ощущала лишь однажды, после чего оказалась похороненной заживо. Я чувствую, что моего сына вновь похитили. Пока мы летим в офис, мне привезут все, что я им сказала. Сначала я просто проверю свои подозрения. И если они оправдаются, я сама буду спасать его.

– Каким образом ты собираешься выяснить это?

– Методом тыка, естественно. В Патонге нас учили этому. Если ничто не помогает, берешь палку и начинаешь тыкать во все, что попало. И сейчас палка нашептывает мне на оба уха сразу, что Эстебана уже давно нет в Кастании.

Кажичу не понравился этот юмор. Он явно выдавал сильную нервозность.

– Почему ты не хочешь подключить Интерпол? Или позвонить своему давнему знакомому, Сиддхартху? Зачем тебе нужно ввязываться в это самой? Ты хоть понимаешь, о чем ты говоришь? То, что ты собираешься сделать, противозаконно! А если тебя вычислят и отдадут под трибунал? Ты хоть думала о том, что у тебя кроме сына есть еще и дочь? Или то, что она не королевской крови, не дает ей права на выбор?

Глаза Амиры сузились в две щелки.

– Драган, пожалуйста, никогда не говори того, о чем впоследствии можешь пожалеть. Я чувствую, что речь идет о жизни Эстебана. К счастью, дочке сейчас ничто не угрожает. Ее жизнь в безопасности, ребенок находится в надежных руках. Мама за ней присмотрит. Несмотря на все ее недостатки, она не такая уж плохая бабушка. По крайней мере, Эстебана первые пять лет его жизни воспитывала именно она. То, что я собираюсь сделать, не просто противозаконно. И в случае, если меня вычислят, мне угрожает кое-что похуже, чем трибунал. Но пока у Сиддхартха, а тем более, Интерпола, руки дойдут до меня и моих проблем, пока они подготовят все, что нужно, мы потеряем драгоценное время, и Эстебана, возможно, уже нельзя будет спасти. И если бы смертельная опасность сейчас угрожала тебе, я бы ни секунды не колеблясь, бросилась тебе на помощь, даже рискуя своей жизнью. Как же ты можешь просить меня не думать о сыне?! Как ты можешь думать, что я брошу его на произвол судьбы, словно собаку? Да какая разница, королевской он крови или нет?

– Но почему ты думаешь, что ему угрожает смертельная опасность? Все это больше похоже на нервную горячку, уж извини. А точнее, на бред сумасшедшей.

– Потому что здесь, – она импульсивно ударила себя кулаком в грудь, – здесь бьется сердце матери. А сердце матери никогда не врет!

Сказав это, она замолчала и отвела взгляд. Но от Кажича не могло укрыться то, какая боль черным дымом заволокла ее глаза.

– Я лишь прошу тебя, Драган, об одном. Побудь со мной, пока все это не закончится. Мне очень нужна твоя поддержка сейчас. И никогда, никому и ни при каких обстоятельствах не рассказывай того, что ты вскоре увидишь.

Это были ее последние слова, после чего красиво очерченные губы не произнесли больше ни звука до тех самых пор, пока двое усталых миссионеров из Собора Святого Доминика не прибыли в небольшой офис на Остоженке.

В серверной комнате тихо жужжали десятки компьютеров. Оглядевшись вокруг и увидев, что все, что ей необходимо, приготовлено, Амира попросила остаться в помещении только Кажича и директора офиса, Николая Тихомирова.

– Кислота, паяльник, канифоль, карта здесь? Что значит, электронная карта? Нет, мне нужна только бумажная. Полноформатная карта мира в бумажном виде. Пошлите кого-нибудь в книжный магазин, благо он недалеко. Ну как можно было так подвести меня?! У нас каждая минута на счету, а вы хотите, чтобы я работала с электронной картой. Вы бы еще есть меня заставили через монитор!

С этими словами она сняла куртку и, пока несли карту, включила свой ноутбук, одновременно доставая из приготовленной для нее сумки толстый провод, наподобие того, что подключается к системному блоку.

Пристально поглядев на провод, она положила его рядом, а слева от себя поставила банку с серной кислотой, закрыв ее специальной крышкой с прорезью.

Затем она в течение получаса нажимала кнопки телефона и куда-то звонила. Наконец принесли карту. Движения Амиры были точными и слаженными, но по лицу было видно, что она сильно  нервничает.

Она разложила карту на столе и положила рядом фотографию Эстебана. Затем, наведя левую руку на карту и растопырив пальцы, она что-то бессвязно забормотала.

Перелистывая страницы одну за одной, она читала какие-то странные то ли мантры, то ли заклинания, Кажич не мог разобрать, что это было. Однако через час ее рука остановилась над местом, судя по всему, располагавшимся чуть правее Индостана.

– Есть ли здесь карта Патонга? Быстро! – рявкнула она.

Тихомиров оторопело помог ей найти его на карте. Амира дышала тяжело, на ее висках выступил пот.

– Есть! Драган, он в Патонге! – на его недоуменный взгляд она ответила, – не удивляйся. Нас еще и не тому учили. Впрочем, ты сейчас сам все увидишь. Сейчас я должна буду сделать звонок кое-кому из правительства одной из соседних стран; спутник, который я собираюсь угнать, принадлежит им. Не хватало еще спровоцировать международный конфликт.

– Делай, что хочешь, Амира, – голос Кажича звучал обреченно, – я лишь надеюсь, что ты отдаешь себе отчет о последствиях того, что сейчас собираешься предпринять.

– Прекрати уже, Драган! – Амира начинала злиться. – Ты думаешь, мне хочется всем этим заниматься? Или может быть, полагаешь, что у меня есть выбор? Я тебя сюда пригласила не для этого. Не для того, чтобы ты мне читал нотации и вставлял палки в колеса. Если Эстебан в Патонге, то он, скорее всего, находится в гарнизонах генерала Пратханга1, а это значит, что отсчет его жизни идет на часы. Пратханг имеет зуб на наши подразделения, и очень большой. Вряд ли он когда-нибудь забудет, скольких его людей казнили за терроризм и разжигание  межнациональной вражды. И только представь, что ему в лапы попал не кто иной, как сын одной из самых ярых исполнительниц воли его врагов! Да к тому же, еще и король! Ты хоть себе представляешь, какого страху он напустит на мир, пристрелив его?!