Я взяла бокал, но тут в моей сумке ожил мобильник. Чуть не расплескав ликер, я вытащила телефон.
- Привет! - сказал незнакомый девичий голос по-русски.
- Привет! - ответила я. - Кто это?
- Это я, Катя Пономарева. Ты меня помнишь? Мы с тобой еще диплом вместе защищали. У Колпакова!
- Катя! Ты откуда звонишь?
- Из Франции. Я приехала сюда на год писать диссертацию - выбила стипендию. Я ищу тебя уже неделю. Сначала я позвонила Лене Жук. Помнишь Лену Жук? Не помнишь? Она сейчас в Лионе живет. А она тебя помнит. Она дала твой парижский телефон, но там мне сказали, что ты здесь больше не живешь, и дали телефон твоего друга, а он уже дал этот номер.
- Какого друга?
- Его зовут Мишель. Я поняла, что он твой друг.
Боже! Не хватало еще Кате Пономаревой расследовать мою личную жизнь! Что ей от меня надо? Ведь не просто так она звонит...
- Я тебя очень хочу видеть, - продолжала она. - Мне нужен твой совет по поводу парижских библиотек. К тому же я приезжаю в Париж через неделю, и мне совершенно негде остановиться.
- Ты разве не в Париже?
- Нет, я в Монпелье. Но буду приезжать в Париж регулярно. Почему у тебя такой странный номер телефона?
- Это мобильник.
- У тебя есть мобильник? Наверное, у тебя уже есть собственная машина? - В Катином голосе послышалось обидчивое уважение.
- Нет, Катя, машины у меня нет. Знаешь что? Давай я запишу твой номер и, как вернусь, сразу тебе позвоню. А то очень плохо слышно, - соврала я.
- Хорошо, я сейчас перезвоню. А я тебя слышу очень хорошо.
- Нет, от этого лучше не будет. Сотовые телефоны очень плохо принимают, еще раз соврала я.
Она продиктовала свой номер телефона, и мы попрощались.
Пако внимательно слушал мой разговор.
- Люблю русский язык, - сказал он, прищелкнув языком. - Очень красиво звучит. - И он членораздельно и очень похоже проговорил слова, которым я его когда-то научила: - Я тэбья лублу.
- Да, - кивнула Лола. - Красивый язык. Как испанский. Что ты вцепилась в бокал? Пей.
На дискотеку мы попали в третьем часу ночи.
Едва войдя, я увидела Андре и скандинавок. Они сидели возле стойки; стриженая что-то говорила немцу, ее подруга молча пила. Мальчишка скучал, рассеянно глядя на танцующую толпу.
"Не город, а деревня, - подумала я. - Везде встречаешь знакомых".
Андре заметил нас, взгляд его замер, и он что-то сказал стриженой. Та повернула голову в нашу сторону и, кисло-любезно улыбнувшись, помахала мне рукой. Вторая скандинавка сделала то же самое.
- Кто это? - спросила Лола.
- Мои друзья.
- Красивый мальчик! - сказала она громко. - Красивый. Очень на тебя похож. Подожди меня здесь. Я в туалет.
Пако затеребил меня за плечо:
- Что пьем? Калимочо на троих?
Я кивнула. Пако исчез среди вздымающихся рук и извивающихся тел. Андре тем временем подошел ко мне.
- Привет! - сказал он по-английски так, словно не он, а я, пробившись сквозь танцующих, добралась до него. - Где ты была целый день?
- Мы ездили в горы.
- В горы? Зачем?
- Не знаю. Просто так.
Он усмехнулся:
- Сегодня я заходил за тобой. Мне открыла какая-то женщина, очень странная. Сказала, что тебя нет.
Я пожала плечами.
- А ты сегодня не одна.
- Да, не одна.
- Понятно. В таком случае не буду мешать.
Он махнул рукой и, повернувшись, потерялся в толпе. Из облака табачного дыма вынырнула Лола. Метнув взгляд в ту сторону, где секунду назад находился Андре, она заорала:
- Я диджея попросила, чтоб поставил нашу любимую. Сейчас заиграет.
Грянула музыка, и ноги сами пустились в пляс. Смеясь, я потащила Лолу за собой.
- Очень красивый парень этот блондинчик! - прокричала Лола сквозь музыку. - Твой бой-френд?
- Нет!
- Познакомишь?
- Конечно!
Меня наполнило веселье. Музыка словно зажгла меня изнутри, и теперь огонь этот гулял по телу и, вырываясь наружу, превращался в танец. Лола прыгала как обезьяна, размахивая в воздухе руками. "Неужели, - подумала я, - я не сплю уже вторую ночь? Откуда только берутся у человека силы?"
Из толпы появился Пако, с трудом удерживая три бокала.
- Это вам! - Его лицо сияло. - Водка с лимоном!
- А ты уже напился? - спросила его сестра, хватая бокал.
- Не поверите! - сказал он. - Я только что познакомился с такой красавицей! Кажется, я влюбился!
Лола зашлась в хохоте. Звонко ударив свой бокал о мой, она крикнула:
- За любовь!
После пятого глотка я почувствовала, что ноги немеют и подгибаются.
- Нельзя смешивать! - крикнула Лола, допив.
Мне захотелось простой воды, захотелось выйти из душного облака дыма, из прыгающей толпы, из мечущегося по лицам света.
- Сейчас приду, - сказала я и, расталкивая танцующих, почти выбежала на улицу. Внезапная тишина оглушила меня настолько, что я стояла мгновение не шевелясь, вцепившись рукой в перила. Из хаоса, грохота и дыма я словно шагнула в космос. Холодная горная ночь мерцала россыпями звезд, благоухала свежестью мяты. Летучие мыши бесшумно парили в воздухе.
На ступеньках сидел Андре. Я узнала его сразу, несмотря на то что в голове шумела водка.
- Садись, - сказал он.
Я села рядом. Впрочем, я села бы, даже если б его здесь не было. Ноги меня не держали.
- Ты что здесь делаешь? - спросила я, разглядывая его внимательно, как разглядывают предметы.
Он улыбнулся:
- Курю.
- Понятно. - Я удивилась собственному голосу - он словно отделился от меня и говорил самостоятельно. - Моя подруга хочет с тобой познакомиться.
- Правда? - Он усмехнулся и встал. - Значит, я ей понравился?
- Наверно. Пойдешь к нам?
- Нет.
- Почему?
- Потому что я иду домой.
- Как знаешь, - отозвалась я. Меня тошнило, а холод уже пробрался за воротник.
- До завтра!
Он бросил сигарету на землю. Она ударилась о мостовую и рассыпалась искрами. Скоро его фигура исчезла за поворотом. Некоторое время я сидела на ступеньках, тараща глаза в темноту, потом встала и, держась за стену, поплелась обратно на дискотеку.
Пако я не нашла, а Лола отплясывала севильянас в окружении пятерых испанцев. В голове моей стало совсем мутно. Я видела, как дергается Лола, как она опрокидывает бокал за бокалом, как закуривает очередную сигарету. Я видела саму себя, которую какой-то пьяный аргентинец учит танцевать танго, и его сверкающая улыбка вспыхивает в луче прожектора. Кто-то опять протягивал мне бокал, кто-то твердил: "Ты красавица", я смеялась, пила и танцевала. Потом все поплыло перед глазами, у всех людей стало одно лицо, которое размножилось и закружилось вокруг меня; чьи-то черные глаза глядели на меня с твердым упорством, они увеличивались, расширялись, потом заняли собой все пространство и вдруг, загоревшись, разрослись во всепоглощающую тьму, и я упала в объятья аргентинцу. Точнее сказать, мы упали вместе, потому что он держался на ногах не тверже, чем я. Падая, мы увлекли за собой еще несколько человек, в том числе Лолу.
Чертыхаясь, я поднялась с пола первой и протянула ей руку. Она помотала головой, сама встала на четвереньки и поднесла руку ко рту:
- Сейчас сблюю!
- Лола! - закричала я. - Вставай сейчас же! - Она отмахнулась. Я схватила аргентинца за рубашку. - Помоги мне дотащить ее до туалета. Давай!
Схватив Лолу под мышки, мы протащили ее по уже пустеющему залу и втолкнули в туалет. Кабинка была занята, и ее вырвало в раковину.
- Ходер! - бормотала она, открывая кран. - Какая гадость!
Она выпрямилась и схватилась за мое плечо. Лицо у нее побелело.
- Зря я это сделала, - забормотала она, - зря. Но я никогда их раньше не пробовала, я не знала, что так выйдет.
- Лола, ты пьяна. Пошли, пошли. Где Пако?
- Не знаю. Мне очень плохо. Проводи меня до машины. Зря я съела эту гадость.
- Какую гадость?
