— Яр-р-ромила! — осипшим голосом ревет Ксенакис, и онемевший палец сам собой шлепает по клавише сохранения и отправки программы в компьютер пилота, сжигая все мосты и отрезая пути к отступлению. Повинуясь яростному хрипу Басилевса, я как миленькая перепрыгиваю в капитанское кресло и защелкиваю фиксаторы, которые с непривычки не сразу перестраиваются на новые параметры попавшего в их объятия куда как более мелкого организма.
— Экипаж размещен по компенсационным капсулам, судно готово к переходу в гиперпространство. Инженер Стратитайлер, займите свое рабочее место, включите компенсатор перегрузок, — выровнявшимся тоном сообщает Бо.
Нюк на последней секунде заносится в рубку, ныряет в свое кресло, а помимо тревоги, на его конопатой мурзиле еще и неприкрытый азарт пополам с любопытством светятся.
— Куда, няньку твою полимерную растудыть?! — орет на него пилот. — Размажет дурака, я ей открыточки с соболезнованиями слать не стану!
— Пашет мое кресло, я вчера проверял, — огрызается Нюк. — Всегда хотел на настоящий гипер изнутри глянуть. Тем более, вдруг последний и больше не доведется? Жги, Соколова, я как только тебя увидел — понял, что это звездец! То есть судьба!
Помня о разгроханном стараниями непутевого предка корабле, снова начинаю лихорадочно думать, какую бы вселенскую силу попросить уберечь всех нас от генетического проклятия пращурова рукожопства. Но даже если я и крупно пролетела с расчетом — исправлять что-то поздно, программа запущена, и обратный отсчет уже пошел. И я здорово порадуюсь, если у меня после этого прыжка станут трястись руки, как в прошлый раз — это как минимум будет означать, что корабль и нас за компанию не разнесло на атомы. Может, стоит на всякий случай прощения у всех попросить? Не, фиговая идея. Если нас распылит, это никому уже не будет нужно, зато всякий позитивный настрой народу на последних минутах жизни испохабит, а если доберемся живыми и здоровыми — тогда и прощения просить не за что. Лучше что-нибудь ободряющее скажу.
— Одна минута до гиперпрыжка, — сообщает Бо.
— Бас, ты самый крутой пилот из всех, кого я знаю, и у тебя правда прикольная прическа! Нюк, ты не рукожоп, а поцелуи солнышка реально делают тебя очаровательным! — ору я, прям жалея, что остальных в рубке нет — в голове внезапно аж столько добрых слов нарисовалось, даже Торквемаде в этот момент какой-нибудь завалященький комплимент бы да перепал, будь он здесь.
— Тридцать секунд до гиперпрыжка.
Стратитайлер покатывается со смеху и сообщает, что я самый подхалимистый потенциальный массовый убийца в этой галактике.
— Десять. Девять. Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Понеслась! — совершенно неуставным словечком завершает отсчет бортовой компьютер. На секунду повисает полнейшая тишина, а «Дерзающий» словно замирает, а потом мощнейший рывок вдавливает меня в жалобно застонавшее кресло, странная смесь перегрузок и невесомости подбрасывает желудок к самому горлу, уши закладывает. Усыпанное звездами пространство за панорамным стеклом схлопывается, дико вращаясь, и рыдван, скрипя и ревя дюзами, проваливается в узкий черный колодец открывшегося гиперперехода.
====== Глава 21. Нюк. Прыжок в неизвестность ======
М-м-м… ну как, посмотрел на гипер, идиот самонадеянный? Говорила кому-то нянюшка: любопытство убило операционку… Знал же, что твой вестибулярный под такие фортели не заточен. А теперь и не блеванешь даже — желудок к мочевому перегрузками прилепило. Если это креслице допотопное чего и компенсирует, так только рвотные позывы. Не знаю, как у Баса еще руки шевелиться могут в таком состоянии? Впрочем, и Соколова не выглядит особенно страдающей, на ее подвижной мордахе написана лишь сплошная озабоченность. Разумеется, ей, самолично рассчитавшей прыжок, виднее, как люто она могла с ним накосячить. С усилием протянув руку, Ярка включает капитанский комп и всматривается в одной ей понятные цифры, сменяющие друг друга на дисплее, беззвучно шевеля губами. Хотя при черная дыра знает скольких «g» вслух все равно не очень-то и поболтаешь.
Прикрыв глаза, пытаюсь хоть как-то расслабиться — за обзорным окном сплошная темнота и таращиться все равно не на что. От меня сейчас практически ничего не зависит, лучше б в капсулу завалился. Дрых бы себе, параллельно оздоравливаясь биотоками всякими полезными. Интересно, как там Варг? Головой кэп нехило приложился, должно быть, как раз на первом скачке, а потом еще на Басовых виражах добавило.
— Я вам не помешаю? — раздается вдруг за спиной голос Таси. Невзирая на вдавившую всех в кресла перегрузку, пилот аж подпрыгивает от неожиданности и выворачивает голову в сторону стоящей на пороге роботессы, как ни в чем не бывало сияющей приветливой улыбкой. Кому-кому, а андроиду каких-то несколько «g» — что джокорду вакуум.
— Я посмотрела, чехлы на компенсационных креслах совсем износились, решила новые сделать. Вышила на них незабудки и анютины глазки, как думаете, какой больше подойдет капитану? — совершенно будничным и от этого слегка шокирующим тоном щебечет наша искусница, демонстрируя плоды усердной работы своих механических ручек. И когда успела только?! Задатков оголтелой рукодельницы за нею прежде не водилось, впрочем, может, просто времени из-за бесконечного печенькового конвейера на другие хобби не оставалось? Интересно, какие еще сюрпризы таит ее перепрошивка…
— Вам не нравится? — не дождавшись ни от кого ответа и озабоченно уставившись на наши размазанные по креслам тушки, начинает переживать Тася.
— В-восторг, — наконец отмирает Соколова и умудряется слегка приподнять руку с оттопыренным большим пальцем.
— В-в-варгу… лучше… с му…холовками, — подсказываю я, с трудом ворочая языком в ставшем каким-то посторонним рту. Словно я изрядно с альдебаранскими шишками перебрал.
— Точно! Спасибо, инженер Стратитайлер, за совет, — радуется наша на все руки умелица. — С незабудками тогда для кадета Соколовой, к глазам как раз пойдет. А пилоту Ксенакису маками разошью.
Басилевс только мрачно фыркает: никак не может, должно быть, простить малышке свой новый имидж, или таким образом выражает категорическое несогласие с внесениями настолько игривых изменений в обтрепанно-суровый дизайн ненаглядного рыдвана.
В этот момент обзорное окно внезапно расцвечивается всеми известными и неизвестными оттенками спектра, на мгновение полностью затмив стандартное освещение. Все это великолепие, многократно отразившись в экранах, превращает рубку в эпицентр салюта по случаю тысячного юбилея образования Галактического Союза. Штурвал же и вовсе вспыхивает всеми своими фальшивыми бриллиантами, ослепляя, точно ахнувшая перед самым носом световая граната. Ах ты ж, блин-печенюха, а ведь если бы не явление Таси, так и пропустил бы всю иллюминацию! Красотища какая, никогда не слышал, что в гипере такое бывает. Или… не бывает, потому что пилот с и.о. штурмана подсигивают уже дуплетом и кидаются проверять точность маршрута, которым мы несемся в надпространстве. И только Тася продолжает безмятежно и мечтательно улыбаться:
— Очень красивый переход, стажер Соколова. Теперь мне хочется воплотить навсегда отпечатавшуюся в моем процессоре великолепную картину в новой вышивке… или торте. Когда у вас день рождения?
— Если доживу, то через полгода, — вздыхает Ярка, буравя отчаянным взглядом свой экран. У нее даже загар как-то сбледнул.
— Что значит… доживу? — выдавливаю я из последних сил. — Ты куда… нас запулила… чума кучерявая?
— Я выбирала ближайшую звездную систему, — хмуро цедит та, что-то лихорадочно выстукивая на клавиатуре. — А уж куда получилось — теперь только на выходе узнаем… ну, тоже если доживем, — сдавленно уточняет Соколова. Пилот вовсе молчит и даже не пытается искоренить упаднические настроения на борту. Походу, все действительно именно настолько хреново.
Башка так кружится, что приходится снова закрыть глаза. Черная дыра с ним со всем… забьюсь в истерике, когда все это прекратится. Оно ж прекратится рано или поздно? По идее, если мы сигаем в соседнюю систему, уже должно начаться торможение. Основы древней навигации, конечно, надо было лучше учить… сейчас, может, какие-то моменты были бы понятнее. Так-то я автопилот запрограммировать могу и на гипер, только на суденышке поновее, там, где у борткомпа своего ума палата и объем памяти бесконечный.
