— Рори, айда, погуляем, — активирую я своего приятеля. Степень любезности местных и залетных может оказаться примерно такой же, как на Ниме, его зубы по-любому лишними не будут. Он радостно пиликает своими цветными огоньками на морде-дисплее и несется по коридору впереди меня. Да и мелочишку в него сложить можно. Для крупных покупок на рыдване есть автокар, в компании которого Цилли меня уже поджидает.
— Сразу надо спросить, где у них свалка древних рыдванов, и времени зря на рынке не тратить, — предлагаю я. Но бортмех, видно, в обиде из-за галлюциногенной версии происхождения Чужого, и лишь что-то фыркает в ответ неразборчиво-угрожающее. Умею я друзей себе наживать, ага.
— Глупо обижаться на сиротку, выращенного роботами, — пожимаю я плечами. — Нянюшка говорила, что, когда батарея на нуле, все остальное уже неважно. А мне ужасно спать хотелось.
Цецилия снова огрызается, и я оставляю попытки помириться на потом.
У шлюза нас подстерегает кучерявая заноза, также облаченная в термокостюм. Плечо ее оттягивает уже знакомая, невесть чем набитая сумка. Ухватив меня за рукав, Соколова заговорщицки шепчет:
— Слушай, Нюк, это в порту тут все на галактическом трещат, а в городе торговаться с местными нужно на их родном, что-то вроде неписаного обычая, иначе обдурят по полной. Я про тагаранцев все знаю, это такие выжиги — ого-го! Да и подраться, если что не по ним, они не дураки. Хотите, я с вами, а? Переводчиком и консультантом по здешней варварской культуре?
— Переводчик у меня вот, — сую я браслет с компом Ярке под нос. — А против варварской культуры — вон, Цилли. У меня после первой прогулки в твоей компании еще нос не зажил. И ботинки пованивают. Даже три дезинфекции спустя. Так что спасибо, но лучше не надо.
— Ладно, — неожиданно покладисто соглашается Соколова. — Мое дело — предложить. Но когда вам впарят двухсотлетний замшелый арбалет вместо лазерной пушки — не говорите, что я не предупреждала.
— Я, может, и рукожоп, но не кретин, — парирую я, дожидаясь, пока первый люк захлопнется, выравнивая давление. Цилли лишь усмехается, никак наш диалог не комментируя.
— Это ты просто принципов торговли Тагарана еще не знаешь, — многозначительно щурится нахальная девчонка.
— Зато ты знаешь все на свете, да? — язвлю я. — Может, и Тасю перепрограммируешь между делом? Вроде деду твоему что-то там по поводу косяков Маси отписывали из архивов. А то Варг ее стоимость уже из моей скудной зарплатки вычел. Вдогонку к штрафу за сортиры.
— А вот это не по моей части, — невозмутимо отвечает Соколова. — У Маси относительно нормальная прошивка стояла, с ней простые кодовые слова срабатывали. И кстати, с Тасей до короткого замыкания — тоже. Может, ты какую пиратскую версию скачал, откуда мне знать? Мася даже на вершине своего электронно-нервного срыва так не чудила.
— Нормальную я прошивку скачал! И почему ее снова перемкнуло, понятия не имею. Кстати, Варг милостиво разрешил ее не чинить, потому что тебя в камбузное рабство планирует, — мстительно сообщаю я Соколовой. — Ради удовольствия лицезреть еще месяцок-другой на твоей кучеряхе колпак и всей зарплаты не жалко.
— Что ж, порой приходится лезть по крутой карьерной лестнице не то что с самого низа — а и с минус первого этажа, но трудности меня никогда не пугали, — не моргнув глазом откликается та, поправляя норовящую сползти с плеча сумку. — Ладно, я ведь исключительно из вколоченной мамой вежливости помочь предложила. У меня вообще-то тоже дельце в городе есть… док за медикаментами кое-какими просил сгонять. Удачи и всех тагаранских благ. А я, пожалуй, прикуплю еще бутыль инсектицида от ползучих паразитов, потому как не желаю, чтобы у меня, пусть и на временном рабочем месте, ксеноморфы всякие шныряли и слизью тарелки пачкали.
— А ты их оближи — ксеноморфы точно передохнут, — бурчу я. Настроение стремительно катится в черную дыру. Мало мне штрафов, сейчас еще и деталей нужных не найдем, или приключений каких на пятые точки словим, я еще и за это от кэпа выхвачу…
— Так, за пределами порта держимся вместе. По одному никуда не разбредаемся — приказ капитана, — ставит точку в наших препирательствах Цилли. — Чтоб оба у меня перед глазами все время были, бедоносцы. И заткнитесь уже, в ушах от вас звенит… детский сад.
— На местном рынке звенеть начнет не то что в ушах — а даже в ягодицах, — шепчет неугомонная Соколова, украдкой строя мне рожу. — Там переорать друг друга для продавцов и покупателей — дело чести… Так что сразу на входе хватай без торга затычки либо в уши, либо в нос — а то опять кровища ливанет от зашкаливающего уровня децибел.
Наконец давление выравнивается, второй люк открывается, впуская морозный воздух с кружащимися в нем мелкими снежинками. Нифига себе лето у них тут! Натянув термомаску на нос, спускаюсь по скрипящему трапу на космодром. Кораблей много, порт довольно оживленный. Катятся погрузчики, между ними шмыгают роботы, разметающие посадочное поле от снега. Светила за низкими зеленоватыми тучами не видно, но греет оно, похоже, так себе. Им бы с Нимой погодой по бартеру махнуться.
Спустив автокар на стенающем от натуги подъемнике, Цилли берет курс на маячащее на краю поля высоченное здание, похожее на обломок скалы.
— Слышь, ты на короля рукожопов никак обиделся? — шипит топающая рядом неуемная космическая чума, ширяя меня острым локотком в бок. — Так это ж практически дань восхищения была! Меня вон даже захудалой царицей зирков никто не кликал, все больше побочной ветвью их эволюции, и то я без претензий.
— Да ниче я не обиделся, слова это просто воздухотрясение, — отмахиваюсь я. — Просто… для тебя-то это все игрушки, веселое приключение. Ну выпнет Варг — покатишь на другом рыдване каяться к своему Торквемаде. Не простит? Ну, домой тогда. Дед обложит по случаю той самой царицей, а бабка своих огнеметных пирожков напечет на радостях, что наследница фермерских угодий в черной дыре не сгинула. На крайняк за газонокосилку или кухонный комбайн замуж выскочишь, или что там у вас на Славии в этом сезоне в моде. А я если без зарплаты по итогу этого чокнутого трипа останусь, то мне тупо жрать будет нечего. У Варга слова с делами не расходятся. И даже не отругает никто, что облажался. Нет в няньке такой программы, она свое дело сделала, теперь новых визгунов растит для заселения планеток в тылах Млечного Пути.
Сам не знаю, чего это на меня вдруг накатило и куда это понесло, и на последнем предложении уже жалею, что вообще все это ляпнул. Ну на кой этой избалованной девчонке мое нытье? Не поймет ведь. Или поржет в очередной раз, что место уборщика сортиров на огрызке астероида в Поясе Ориона* даже для короля рукожопов уж точно найдется. Подзатянулась моя пятиминутка черной меланхолии что-то. Надо бы к доку заглянуть — пупок показать, я, часом, не долгополетную депрессию хватанул? Я ж пофигист по жизни, каких поискать!
Соколова таращится на меня озадаченно и, кажется, даже сердито:
— Ты меня, похоже, даже не за полную дуру, а за реального ксеноморфа держишь. Можно подумать, истинная царица или там королева зирков рыдван монаршим визитом удостоила… Вот уж не предполагала, что меня с особой голубых кровей попутать так легко. Ну, если всерьез боишься с голоду гравиботинки откинуть — собственными лилейными ручками напеку тебе тех самых огнеметных пирожков. После них ты быстрее колымаги этой летать начнешь, в карманах сможешь особо срочные и секретные грузы доставлять, — ехидно прибавляет Ярка и досадливо смахивает ухнувший ей с одного из кораблей на голову хороший сугроб.
— А ты злая, — хмыкаю я. Получи, идиот. Расписочку накатать не забудь.
— Кто это там зирками раскидывается? — косится на нас через могучее плечо Цилли. — Взяли моду совать их везде, надо и не надо. Слово-то срамное донельзя. Молодежь пошла…
Рори наперегонки с автокаром катятся впереди, прокладывая колею в непрерывно заметаемом снегом поле. Умница мой отрастил себе полозья на лапах и чешет, не увязая в сугробах.
