О Джонни.

Я больше не цеплялась за похотливые фантазии, наполненные потной, горячей кожей, длинными волосами и летней жарой. Тогдашний Джонни, тот же дом. Такое же лето. Но что-то всё же изменилось,

Казалось бессмысленным руководствоваться в моих снах часами или календарём. Но мысли о дате заставляли меня снова и снова искать их глазами. События происходили за пару недель до той роковой вечеринки, которая раскидала их компанию в разные стороны, и я радовалась, что мой ум отправил меня туда. Они веселились. Баловались наркотиками, занимались сексом, спорили о политике и искусстве. И ели. Они всё время поглощали вкусную еду, которой баловал их Кэнди.

Душой компании всегда являлся Джонни. Он держал меня за руку. Целовал мимоходом. Его пальцы зарывались в моих волосах, гладили шею, от этих прикосновений по ней бежали мурашки. Он позволял мне пить пиво из его бутылки, пользоваться его вилкой. Мы развалились в саду на травке. Я положила голову на его колени и уставилась в синее небо, а он водил пальцем по моим щекам.

— Я хочу, чтобы ты осталась, — произнёс Джонни и потянулся за самокруткой с гашишем, протянул её мне.

Я поблагодарила и отказалась. Он покачал головой и засунул сигарету обратно в рот.

— Я не могу, и ты это знаешь.

— Я знаю то, что ты так говоришь.

Меня радовал такой сладкий сон. Я смеялась лишь потому, что мне хотелось смеяться. Немного перевернувшись на зелёной траве, я снова уставилась в синее небо. И в лицо мужчины, которого любила.

— Что смешного? — спросил он.

— Ничего. Я просто… счастлива.

Он наклонился вперёд, чтобы меня поцеловать. Его дыхание пахло гашишем, но неприязни не вызывало.

— Рад, что ты счастлива, Эмм.

Я наморщила лоб.

— Наверное.

Уселась и продекламировала:

— О, бедный Джонни! Что случилось?

Он пожал плечами.

— Я уже говорил, что хочу, чтобы ты осталась.

— Поверь, если бы я осталась, ты быстро бы разочаровался — от радостных, свободных снов у меня закружилась голова.

— Вполне возможно, что и так.

— Это так. Ты пресытишься мною так же быстро, как и другими своими женщинами.

Парень рассмеялся.

— Женщины мне никогда не надоедят, детка. Я слишком сильно их люблю. В этом и заключается моя проблема.

— Вот видишь. Я не хочу быть просто твоей женщиной.

Он медленно покачал головой и посмотрел мне в глаза.

— А ты никогда ею и не будешь, Эмм. Никогда.

Я снова опустила голову на его колени, почувствовала щекой голую кожу. Он носил отвратительные шорты с белыми швами, которые являлись ещё одним доказательством нереальности происходящего. Мой Джонни, даже подыхая под забором, не напялил бы на себя такое уродство. По крайней мере, сегодня. Но тогда, в семидесятые, подобные шорты, вероятно, являлись писком моды.

— Поверь мне, ты должен радоваться, что я не хожу за тобой хвостиком, — увещевала я.

— Да уж! Только я вот почему-то не радуюсь, — парень отложил в сторону сигарету, заложил руки за спину и уставился на небо.

Я малость поскучнела.

— Мы бы ссорились.

— Из-за чего? — спросил он, делая вид, будто всё нормально.

— Из-за чего-нибудь. Не знаю. Однажды наступает такой момент, когда люди ссорятся… Я порой веду себя, как настоящая фурия.

Джонни рассеялся.

— Ты имеешь в виду, что я смогу с тобой не справиться?

— Нет. Я имею в виду, что ты и не должен этого делать. По крайней мере, не в моих снах.

— А, может быть, именно этого я и хочу, — возразил он небрежным тоном, которому я ни на секунду не поверила.

— Ты когда-нибудь думал об этом?

Каким-то непостижимым образом все события перемешались. Я помнила о приступах, о наших разговорах, о сексе, но не догадывалась, что за чем шло в моих снах. Даты, люди, действия разлетелись на тысячи осколков.

Я села и посмотрела ему в глаза.

— Я тебя люблю, понимаешь?

Джонни обрадовался.

— Правда?

Я прикоснулась пальцами к его обнажённой груди, шорты оказались единственной одеждой.

— Ты должен ответить, дурак!

Джонни наклонился и поцеловал меня.

— Я люблю тебя, Эмм.

Из бассейна до нас доносился громкий плеск, внезапно с фырканьем появился Эд. А мне хотелось, чтобы мы оставались одни.

— Я, конечно, порой веду себя, как стерва, — произнесла я. — К счастью, это длится недолго.

— Не долго? — Джонни снова меня поцеловал, обвил руками шею.

— Нет, — шептали мои губы.

— Будем надеяться, — это уже его шепот.

Кто-то громко позвал его по имени. Джонни наморщил лоб и бросил взгляд в сторону дома. На пороге стояла Беллина. В руках телефонная трубка, за которой тянулся длинный провод. Она выкрикивала его имя.

— Мой агент, — пояснил Джонни, бросая на меня виноватый взгляд. — К сожалению, детка, мне надо ответить.

— Иди, — я лениво растянулась на солнышке.

Парень встал и опустил на меня взгляд. Солнце светило мне в глаза, и я могла распознать лишь силуэт.

— Когда я вернусь, ты ещё будешь здесь?

— Надеюсь.

Но этого не произошло.

В одну из последующих ночей я опять вернулась в этот сон. К нему, но в несколько иное время. Джонни вышел из кухни и наткнулся на меня в коридоре. Оглядел с ног до головы.

— Эй! Это был Фредди. Он предложил мне роль в итальянском фильме ужасов, — он подхватил меня на руки. — Хочешь поехать со мной в Италию?

Почему бы и нет?

— Конечно.

Парень ухмыльнулся. Поцеловал меня. Сначала нежно, потом страстно.

— Хочешь подняться со мной наверх?

— Естественно, — обеими руками я сжала его ягодицы.

Шум в коридоре заставил нас обоих поднять глаза. Это Эд. Я в раздражении наморщила лоб. «Преследовал он нас что ли?»

— Мне очень жаль, — слегка качнулся Эд. — Я думал… я думал, ты ушла, Эмм. Ты была там, и тогда я подумал… впрочем, всё равно.

— Я здесь, — нервным тоном заявила я.

Джонни засмеялся.

— Проспись, парень, — Эд, спотыкаясь, прошёл мимо нас в гостиную и рухнул на диван. — Этому малому, действительно, надо меньше пить.

Наверху в спальне Джонни стянул с себя ужасные шорты и предстал предо мною абсолютно голым. Его член, твёрдый и божественный, был направлен в мою сторону и прямо-таки предлагал опуститься на колени и взять его в рот. Что я с удовольствием и сделала. Оборка моей ночной сорочки смялась под коленками. Палец Джонни оказался под узкой бретелькой, стянул её с плеча, тонкая ткань соскользнула с моей груди, оголив её.

Я поглаживала рукой член Джонни, обхватывала губами яички. Посасывала. Джонни стонал. Толчками входил в мой рот. Я нежно лизала, покусывала. Вдруг Джонни потянул меня за волосы, чтобы я подняла глаза.

— Вставай, — приказал он. — И поворачивайся.

Я сделала, как мне велели, и упёрлась влажными руками в комод из полированного дерева. Его пальцы ласкали ягодичный разрез, потом скользнули между ног и погладили клитор. Меня переполнял восторг. Я опустила голову, широко расставила ноги. Моя кожа покрылась капельками пота.

— Ты всегда выходишь из дома без трусов? — пробормотал Джонни мне на ухо, не ожидая ответа.

В этой ночной рубашке я всегда спала без штанишек, и в таком виде покидала дом только во сне. Но подобное объяснение казалось слишком долгим и сложным. Поэтому я сказала:

— Только, когда иду к тебе.

Парень издал какой-то неопределённый смешок. Его пальцы ритмично скользили во мне. Большой и указательный пощипывали клитор, ощущения вызывали у меня гортанный стон.

— Хочешь, чтобы я тебя трахнул, Эмм?

— Да.

— Просто так?

— Да.

Над комодом висело зеркало. Джонни вошёл в меня и потянул за волосы, приподнимая мне голову, чтобы я тоже видела. И я увидела наше совместное отражение, как на картине в рамке. Зеркало делало из наших тел произведение искусства.

Джонни, двигаясь во мне, выглядел мрачным. Сосредоточенным. Брови нахмурены, рот вытянут в тонкую линию. От наслаждения у меня всё плыло перед глазами, но рука Джонни крепко держала меня за волосы, не давая голове опускаться. В зеркале наши взгляды встретились.