— Что с тобой сегодня такое? — спросила я.

— Ты о чём?

— Да ты с самого утра такой злой! Тебе всё не нравится.

— Просто некоторые, — он сверлил меня взглядом, — выходят из под контроля и не слушают меня. А ещё эта чёртова встреча с родителями. Ты же знаешь, что после всего я с ними не особо общаюсь. А увидеть отца и мать в «дружеской» обстановке просто нереально. Да они весь дом на уши поднимут! А если с отцом будет Настя, а с матерью какой-то левый мужик, тут такое может начаться! И, между прочим, на глазах твоих родителей, — упоминание о родителях приводит меня в штыки. Отец.

— Влад, ты простишь моего отца? — мягко спросила я.

— Фу, как ужасно, никогда не извиняйся за кого-то. А вообще, знаешь, я его смог его понять. С такой репутацией как у меня, я бы сам собственную дочь и на пушечный выстрел бы не подпустил к такому парню.

Я умолчала о том, что знаю о его делах, что он занимался преступностью и врал мне, и что он до сих пор ей занимается. В моих планах отговорить его, но только не сейчас. Я ужасно не хочу, чтобы он встал на место Константина. Да и вообще хочу его вытащить из этого дерьма.

Через два часа первыми приехали мои родители. Мы заранее скинули им адрес. Представляю их лица, когда они увидят этот дом, да и вообще участок. Мама ничего не знает о том, что знает Папа, мы решили, что ей лучше ничего не знать. Нет, мы не обманываем, а просто умалчиваем. Мы с Владом встречали родителей на просторном крыльце у главного входа в дом. Я смотрела на маму, выходящую из машины: широко раскрытые глаза и рот, она явно не ожидала такого. Я и сама не ожидала, мам.

— Боже, Влад, ты здесь живёшь? — спросила мама, как только они подошли к нам. Влад и Папа пожали друг другу руки.

— Да, Анастасия Владимировна, этот дом остался мне по наследству.

— Разве твои родители умерли? — Я улыбнулась, когда мама задала этот вопрос. Она думает, что «по наследству» значит, что родители умерли и всё накопленное переходит в руки наследнику.

— Нет, они живы, оба. Умер мой дед и завещал мне этот дом.

— Ой, извини, я что-то совсем не подумала. Чего-то я рассеянная сегодня. — Мама посмотрела на меня. — Лера, какое шикарное платье! Ты здорово выглядишь! — мама увела меня в дом, от ушей папы и Влада, и задала мне вопрос. — Лер, его родственники миллионеры? И это он тебе подарил это дорогущие платье и туфли? Почему-то мне кажется, что нам, простым людям, не место в таком доме.

— Мам, я живу тут уже довольно долгое время. Как раз когда я якобы жила у Анны, на самом деле я жила здесь.

— Что? Так ты нас обманывала? Почему не сказала сразу, что помирилась с Владом и переехала к нему? Мы бы поняли. — Нет, не поняли бы.

— Мне тогда только-только исполнилось восемнадцать, вы бы меня точно не отпустили. Но так уже случилось, и время назад не вернуть. Я почти привыкла к этому дому и переезжать обратно домой не собираюсь.

— Дом этот, конечно, ого-го. Я и подумать о таком не могла, а теперь моя дочь живёт в замке. Только не превратись в «фифочку», — мама оглядела меня с ног до головы, — хотя нет, ты не превратишься в такую. И не забывай, через неделю ты идёшь в университет, в медицинский, и тебе будет совсем не до Влада.

— Мы справимся, мам. Я стану хорошим врачом, а не таким, который заплатил за все экзамены и ничего не учил.

— Я на это надеюсь, а то денег то у тебя заплатить за экзамен точно найдётся.

— Я не буду просить Влада что-что оплачивать за меня, я и так нахожусь в его доме. Я всё буду учить и сдавать сама. Вот увидишь, я закончу мед с красным дипломом.

— Хорошо бы.

Больше таких тем мы не поднимали. Влад показал родителям дом, и вот подъехал его отец с Анастасией. А через пятнадцать минут и его мама с ухажёром, которого зовут Николай. На вид очень приятный и вежливый мужчина пятидесяти лет, ровесник Бренда.

На столе красовалось море еды. Каждый сел к своей тарелке. Мы с Владом оказались напротив Екатерины Андреевны и Николая. Справа от нас сидели Бренд и Настя, а напротив них мои родители. Я видела, что моим родителям и Николаю не очень уютно в таком доме, они, конечно, не привыкли к этому. Сначала шли непринуждённые разговоры обо всём. Иногда царило неловкое молчание. Но потом родители разговорились. Они были воодушевленны беседой, а о чём они говорили я так и не поняла, потому что Влад нежно поглаживал моё бедро под столом. Я не выдержала и отлучилась в уборную, и, конечно, Влад пошёл со мной.

— Влад, мы были не одни за столом! А если бы кто-то заметил?

— Ну и что? — он произнёс эти слова мне в шею, когда мы стояли посреди ванной, соединённой с туалетом.

— И что? Да их бы удар хватил.

— Ничего страшного, зато сейчас мы одни, — прошептал он мне в губы.

Наши языки слились в бешеном ритме. Мы оба возбуждены и желаем друг друга. Вдруг Влад впечатал меня в умывальник и усадил на него. Я обвила его бёдра ногами. Влад целует мою шею, иногда прикусывая кожу, потом спускается ниже к ключице и расстегивает моё платье. Я лишь глубоко дышу и наслаждаюсь его прикосновениями. Он стянул лямки платья с моих плеч и ему открылся вид на мой белый кружевной бюстгальтер. Ещё миг и я могла остаться и без него, но Влад растягивал удовольствие, а желание внизу живота всё разгоралось и разгоралось. И вдруг… Мы услышали крики. Выйдя из состояния эйфории, я поняла, что крики моего отца и Бренда.

— Боже, что там происходит? — сказала я. Я натянула платье обратно, и Влад застегнул его.

Выйдя в столовую мы увидели такую картину: друг напротив друга стоят мой отец и Бренд, их разделяет всего лишь стол, женщины и Николай пытаются угомонить мужчин, которые готовы перегрызть друг другу глотки. Мы смогли услышать только часть их ссоры, с чего всё начиналось мы не могли понять.

— Моя дочь очень хорошая и она никогда не будет с твоим сыном, который что и умеет так это людей убивать! Он преступник, чудовище, а моя дочь умница и красавица! — рычал мой Папа. О, Боже, только не это.

— Ты думаешь я виноват в том, что у меня такой сын? Это его проклятый дед! Я не занимаюсь и не занимался никогда тем, чем занимается он, — в таком же тоне произносил слова Бренд.

— О каком преступнике идёт речь? — громко спросила моя мама. Мужчины на секунду прекратили, но ничего ей не ответили.

— Лера, собирайся, ты больше не останешься в этом доме!

— Что? — спросила я. Ещё с первых секунд их спора на глаза наворачивались слёзы. Я не хотела, чтобы так получилось. Я пытаюсь проглотить ком в горле, но ничего не выходит.

— Я сказал: «собирайся»! Что тебе не ясно? — мой отец только что наорал на меня. Стены тряслись от той громкости, с которой он произнёс эти слова. Я очень сильно испугалась. Всё более чем серьёзно, потому что Папа никогда вот так не кричал на меня. Никогда.

Я очень сильно и испугалась, помогли руки Влада, которые легли на мои плечи. Мне велели идти в комнату и собрать все свои вещи, что я и сделала. В комнате на меня обрушился поток слёз. Я слишком часто плачу. Это когда нибудь прекратиться? Влад вошёл в спальню и присел на кровать. Я перестала складывать вещи в чемодан, повернулась к нему и посмотрела в глаза. В них была. умиротворённость?

— Ты чего такой спокойный? Я лью водопад слёз, а ты так спокоен. Что нам делать?

— Делать всё так, как говорит твой папа, — эти слова ввели меня в шоковое состояние.

— Что? Мы… Ты… Ты же говорил что не отпустишь меня, и что мы не расстанемся, — проговорила я, заикаясь.

— А мы и не расстаёмся, глупенькая, — Влад подошёл почти в плотную и положил руки мне на плечи, смотря в мои глаза. — Ему нужно время. Я его хорошо понимаю. Если тебе плевать, что твой парень далеко не святой, то ему от этой мысли становится тошно. Он желает тебе только добра, Лера, и не смей его винить. Скоро Максим отойдёт и ты вновь приедешь в наш дом, а пока ты поживёшь с родителями.