Цикл России Ночное Разложи все звёзды по карманам, и в ночное выведи коня. Станут звёзды верным талисманом в той степи, где много ковыля. В рост опять пошли с Николы травы, и лягушка квакает – к овсу… Позади – две переправы… Впереди – луга хранят росу! Конь ретивый с ночью жаждет слиться, и забыть про бешеный галоп… Хочет он речной водой напиться, остудить вспотевший влажный лоб. Будет конь твой фыркать и игриво бить копытом по ночной реке, только ты весьма неторопливо дай ему освоиться в воде. А затем он, чистый и красивый, к табуну прибьётся до зари: сразу станет тихим и счастливым и луну возьмёт в поводыри. Отдохнёт твой верный друг на славу! Приумножит силушку травой, и в полях родимую Державу пусть прославит конь твой вороной! Смутное время В честь празднования Казанской иконы Божией Матери Пала Русь в лихие годы под пятой Литвы. И склонили наши предки головы свои. Было всё: глубокий кризис и Ливонский след, интервенция поляков и боярский бред. Божий гнев сменила милость, поднялся народ. Гермоген за Русь молился, за Святой оплот. А икона, что висела в келье у него, (с Божьей Матерью Казанской), презирала зло. Не пошёл на униженье русский Патриарх: пребывая в заточеньи – он не ведал страх! Грамотой взывал к отмщенью в свой предсмертный миг. Русь призвав к освобожденью – с голоду погиб… И Москва – под гнётом шляхты, с верою святой – обращала взоры к небу с пламенной мольбой. И услышав те молитвы и печальный глас, Божья Матерь заступилась с милостью за нас. Покаяние народа и трёхдневный пост ненавистной польской шляхте прищемили хвост! Чудо всё-таки случилось в тот кровавый год, где Арсению приснилось: «Божья Мать идёт!» С нею шли: Пожарский, Минин, православный люд – чтоб спасти Москву от скверны и от вражьих пут. Ополченье победило, веру сохранив. И от полчищ иноземных Русь освободив. И Казанскую икону с той поры все чтут – как заступницу России в трудный час зовут! «В краю снегов и сказочных туманов…»
В краю снегов и сказочных туманов росла берёза посреди полей. Вели к ней тропы караванов из дальних стран заморских богачей. Она стояла гордо и красиво – Наперекор метелям и снегам! И растворялась в дымке голубиной, когда с реки к ней подступал туман. Тянулись к небу ветки той березы, а корни – уходили вглубь земли… И в стужу, и в свирепые морозы – она звенела серебром Руси. А летом – на заре, в тумане – купалась в озере прозрачном, нагишом. И зеленью своею прикрывалась, входя на Троицу с почётом в каждый дом. И к той берёзе караван с дарами шёл день и ночь из разных дивных стран. Прекрасными персидскими коврами купцы ей накрывали дастархан. Они ей предлагали злато мира, дарили яхонты, китайские шелка… Но с гордой неприступностью, учтиво берёза отвергала все блага. И наклонясь, немножечко игриво, она – как русская душа! – перекрестилась нежно и красиво, да распрощалась, ветками шурша. И невдомёк заморским вояжёрам, что на Руси – не главное дары! …А то, что в поле и под косогором ласкают взоры нежные стволы. Ока Она, как пояс Богородицы, Русь сберегала все века. И под защитою у Троицы её святые берега. Оки неспешное теченье пленит простою красотой: в просторах русских – отрешенье от вечной суеты мирской. Вновь над рекой туман клубится, и лес звенит, как соловей – здесь пулей над водою мчится тень крыльев взбалмошных стрижей. Луга серебряной росою покрыты с ночи до зари. И первый луч над головою ждут с нетерпеньем косари. Заря восходит над Окою, преображая мир вокруг. И новый день для нас с тобою подарит Бог и Солнца круг! Лесное волшебство Лишь только утренние грёзы прикроют лунный свет зарёй, берёзы искренние слёзы прольют серебряной росой. Берёзки хороши своею статью, и нежен подвенечный их наряд, а на Руси давно известен сбор сока – таинства обряд. Как жертву на алтарь для приношенья, мы выбираем лучшую из них… И русское природное творенье пред нами открывает лик. Но нам претит природы естество: мы, как махровые невежды, срывая белые одежды, вонзаем закалённое копьё! Березе больно… и грешно! Струится сок из свежей раны и брызжет из ложбинки рьяно манящее лесное волшебство! |
