Глаза мышки были открыты, но знакомого рыжего свечения в них не было. Она лежала словно мертвая, только конвульсивно дергающиеся пальчики давали знать, что она еще жива. Радость мгновенно улетучилась с лиц четверых аниматроников. «Она осталась с Мастером! – осенила Лункса страшная догадка, - когда вирус погиб, ее сознание было с ним…». Мимо них, словно тень, прошла Лупо, неотрывно глядя на свою дочь. Никто еще не видел такой растерянности на ее лице. Тихо проследовавший за ней Рэтси, молча встал рядом, поняв, что произошло.

- Бэтли, - прошептала она, громко упав на колени перед ее койкой, - Бэтли!

- Мам? – услышав знакомый голос, мышка попыталась повернуть голову к ней, но лишь немного дернулась, - почему тут так темно, мам?

Волчица не ответила. Слова застряли в горле, готовые вырваться криком. Впервые в жизни, на ее глазах проступили слезы. Холодная прозрачная смазка скупой каплей прочертила дорожку по ее щеке, маленьким мокрым пятном впитавшись в ткань простыни. Она знала, что было уже поздно, что они опоздали, но не могла в это поверить, отказывалась верить. «Так не может быть! – выла она про себя, - нет, только не ее! Не забирайте у меня ее!».

- Мам, - голос Бэтли был едва слышен, она уже не шевелила губами, - я люблю тебя, мам… - и она замолчала, больше не издавая ни звука.

- Бэтли… - она схватила ее на руки, разрывая провода подключенные к ее спине, - Бэтли! – тело девочки безвольно повисло в руках отчаявшейся Лупо, - Бэтли! – но та уже не слышала своего имени.

Бонни повесила уши, глядя на плачущую Лупо и мертвую Бэтли, на эту маленькую озорную малышку, любящую жизнь и весь мир. Делающую его чуточку светлее, чем он казался, и всегда находившую повод для смеха. Приуныли Рэтси и Фокси, едва не плача сами, но изо всех сил делающих вид, что они сильные духом. Чика так и вовсе заливалась слезами, уткнувшись лису в грудь. Мангл отвернулась от них, но на ее глазах тоже блестели слезы. Ни один расчет и никакая логика не приходили на ум Лиззи, впервые в жизни пожалевшей, что не может эмоционально показать свою скорбь. Лункс с ожесточением пнул ни в чем не повинную койку, согнув ее ножку пополам. «Мастер, что ты наделал?! – рычал он, безуспешно призывая своего отца из глубин сознания, - зачем ты это сделал?»

- Когда умерли наши родители, - заговорила Лоту своим равнодушным голосом, прервав наступившую тишину, - мой брат сказал мне: «Лаури, как бы я хотел, чтобы они ожили, чтобы все было как прежде»… но я знала, что ничего не будет как прежде. Что смерть приходит только один раз. Но я ошибалась, - она положила свои тонкие руки на грудь и голову Бэтли и сказала, - я прожила слишком много и натворила достаточно, чтобы оставаться в живых, но я знаю, что живой нужно быть тебе. Живи, Бэтли Ночная Тень!

Из ее глаз и рук вырвался яркий золотой свет, ослепляя всех находящихся рядом аниматроников. Он ослеплял, ласкал своим теплом и каким-то чувством любви к жизни, незримой волной разливаясь вокруг них. Словно время замерло и мгновения растянулись, обнажая всю красоту дара жизни и чуда, происходящего прямо сейчас на глазах аниматроников. Но только на пару секунд, пока свет не исчез, влившись в глаза Бэтли, громко вдохнувшей воздух и закричавшей, изогнувшись на руках Лупо.

- Бэтли! – она едва не заплакала вновь, но на этот раз от счастья, - ты жива! О, моя Ночная Тень, ты жива!

- Мама! – мышка слабо улыбнулась и провела пальцем по ее щеке, стирая дорожку от слезы, - не плачь, мама, я тут, всё хорошо…

- Но Лоту… - Фокси едва успел подхватить тонкую аниматроник, когда золотистый свет погас. Безжизненное лицо теперь казалось и вовсе пустой маской с потухшими глазами, смотрящих в никуда. Безвольно опустив руки к земле, она не шевелилась, и ее процессор уже не урчал под тонким слоем металла.

- Она мертва, - констатировал Лункс, глядя, как Бонни помогает Фокси уложить мертвую Лоту на койку Бэтли, - всё кончено.

- Нет, еще ничего не кончено, - Лупо быстро пришла в себя, возвращая себе прежнее чувство гордости и строгости, - Фредди, Кано и Минот отправились за беглецами, что хотели уничтожить лабораторию. Нам надо им помочь!

- А я-то думала, почему этот медведь не пришел меня навестить, - Бонни вновь воспрянула духом, - и где они сейчас?

***

Пока в крепости шел бой возле лаборатории, и происходили ужасные события внутри разума вируса, Корво и Лефит, стоя на широкой площадке неподалеку от надвратной диспетчерской, вспоминали свою былую службу, припоминая каждый денек. Ворон, отсмеявшись после очередного забавного воспоминания, вдруг понял, как ему не хватало команды. Этих славных, безбашенных ребят, с которыми он начал свою службу и которых долго и терпеливо обучал премудростям военного дела. «До чего же было хорошее время, - ностальгировал он, слушая, как Лефит треплется о своих похождениях в женские казармы, - и почему же все закончилось?»

- Знаешь, Корво, - наконец сказал сервал, немного посерьезнев, - это было чудесное время. Не в пример тому, что мы имеем сейчас.

- Ну почему же? – удивился тот, - и сейчас есть чему порадоваться. Вот мы с тобой тут стоим, как старые друзья, вспоминаем прошлое – разве не здорово?

- Здорово-то здорово, только мне их жаль, Корво, - Лефит отошел от края площадки и посмотрел на крепость, - ты помнишь их? Чито, который постоянно надевал комбинезон задом наперед? А́ку, нашу пилот, которая боялась высоты? Орлица боится высоты, представляешь?! А эту неразлучную парочку Ву́лпа и А́дмо? Как они зажигали, когда нам дали первый отпуск?

- Конечно я их помню, - Корво с теплом представил себе лица своих бывших боевых товарищей, - жаль только мы больше не увиделись…

- О да. А помнишь, как нам дали задание, выследить шестерых беглых аниматроников, как мы дружно сказали «Как прикажете, хозяин!» - он состроил серьезную морду и отдал честь невидимому Искинту. - эх… как мне их не хватает…

- Мне тоже, - ворон уже перестал улыбаться. Этот разговор уже перестал носить шуточный характер, - я…

- Я думаю, что ты-то как раз их забыл!

- Что?..

- Ты хорошо устроился, Корво. Старший Советник, один из руководителей Сопротивления, да и друзей завел новых, даже не узнал меня, когда я прибыл! Признайся, ты уже давно забыл о «Тау»! Для тебя они – прошлое, как и «Рассвет»!

- Это неправда!

- А знаешь, почему они погибли? – сказал Лефит заговорщическим голосом, оскалившись. Он не видел лица Корво, но чувствовал, что попал в точку, - потому что наш командир решил, что идеология предателя Шута ему дороже, чем его отряд. Ты бросил нас Корво ради идеи Сопротивления! Ради того, чтобы люди и аниматроники жили вместе! И когда ты покинул нас, когда тебя сняли с задания, мы провалились. С треском, представляешь, даже турболет разбили, не долетев какой-то километр до базы! А ты знаешь, что бывает с теми, кто не справляется с заданием. Лучше меня знаешь, ведь это ты отправил нас на смерть!

- Лефит, послушай! – выкрикнул ворон, оглушенный этим обвинением, - у меня не было выбора! Если бы я привлек вас к Сопротивлению, нас бы расстреляли еще раньше! Вы были слишком общительны, чтобы держать язык за зубами, а этого нельзя было допускать, - он поморщился и вздохнул, - я тоже думал, что лучше умереть с вами, в бою, как подобает воинам… но судьба распорядилась иначе.

- Я аниматроник, - ответил ему тот, - я не верю в судьбу. Знаешь, - он расстегнул свой комбинезон, - я до сих пор помню их глаза… в последний раз смотрящие на меня и не понимающие, что происходит. А потом они потухли, один за другим, как свечки от дуновения ветра…

- Их глаза… - Корво вздохнул и вдруг поперхнулся воздухом, - погоди, ты же говорил, что их убили во сне…

Горящий красным светом острый клиновидный нож резко вошел ему в спину, пробив позвоночник и процессор. Выгнувшись дугой на этом странном лезвии, Корво сдавлено вскрикнул, чувствуя, как по телу начинает расходиться странная слабость, жгучей болью проникая в каждую схемку его механизма. По груди, там где нож пробил своим кончиком металл, начали расползаться красные искорки, вгрызаясь внутрь.