Charlie N. Holmberg

SMOKE AND SUMMONS

Text copyright © 2019 by Charlie N. Holmberg LLC

All rights reserved.

This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency

Художественное оформление Алексея Дурасова

© Лобия М. Р., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2020

«Есть причина остаться», – размышляла Сэндис.

Здесь отлично кормили. Даже дома, когда еще были живы родители, она не пробовала ничего подобного. Такими разносолами на скудный фабричный заработок не разживешься, таких деликатесов на улице не выцыганишь. Здесь было сухо. Крыша не текла, и постоянные «кап-кап-кап» не сводили с ума, как когда-то в невольничьем бараке. Ей не приходилось стирать и штопать. Она могла спать сколько влезет и не волноваться, что опоздает на смену. Она могла нежиться в теплой ванне.

Кроме того, если поймают, накажут – а Кайзен мастак придумывать изощренные наказания. Если же не поймают – в чем она очень сомневалась, – она наверняка умрет с голоду, и ее безжизненное тело выбросят в ближайшую помойную яму, коих в этом городе великая тьма. Особым ремеслом она не владела, а на черновой работе – единственной, для которой была годна, – денег на квартиру и пропитание не заработаешь. Помнится, они с Аноном, вкалывая вдвоем с утра до ночи, еле-еле перебивались с хлеба на воду.

«Еда – вот что главное, – крутилось в голове у Сэндис, пока она нехотя ковыряла в тарелке свиной бок с поджаристой корочкой, нарезанную кубиками картошку и моченые яблоки. – И еда здесь – отменная. Не забывай о еде!»

Однако, вопреки голосу рассудка, взгляд Сэндис блуждал по бледному потолку, а мысли – по булыжным мостовым и заброшенным зданиям там, наверху, в городе. Сэндис не знала, как глубоко под землей она находилась, но подозревала: на то, чтобы прокопать тоннель наверх, потребуется большая часть ее жизни. Она была отрезана от всего внешнего мира уже четыре года – с тех самых пор, как попала сюда.

– Сэндис? – чуть слышно прошептала сидевшая напротив Элис.

Элис – пятнадцать… на год больше, чем было Сэндис, когда она повстречалась с Кайзеном. Сэндис, хотя она ни разу не осмелилась спросить прямо, постоянно мучил вопрос, не полукровка ли Элис. Карие глаза девочки явно указывали на то, что в роду у нее были настоящие колины, но белокурые волосы резко выделяли ее среди других вассалов Духа и бесчисленных оккультников, незримо сновавших в логове Кайзена.

Сэндис приложила палец к губам, призывая Элис к молчанию: Кайзену нравилось, когда его прислужники держали язык за зубами. Элис слабо кивнула и уставилась в тарелку. «Умница», – подумала Сэндис. Похоже, Элис пришлась здесь ко двору: Кайзен ни разу не запирал ее в карцере. Возможно, никогда и не запрет.

Затрещали деревянные рейки, и рядом с ней на общую скамью тяжело опустился Хит. Не удостоив ее и взглядом, он сразу же уткнулся в тарелку и, вооружившись ножом и вилкой, принялся неторопливо и обстоятельно есть. В отличие от Элис, Хит выглядел истинным колином – темные глаза и копна темных волос. Как и у Сэндис. Как и у его брата, сидевшего за дальним концом стола и глядевшего прямо перед собой, кроме тех мгновений, когда он искоса поглядывал на примостившуюся рядом Кайли. Сэндис нахмурилась – зря эта парочка жмется друг к другу. Кайзен взбеленится, если узнает, что они дружат. У Риста же все на лице написано.

Хит тряхнул головой. Сэндис, украдкой глядя на него сквозь прядь ниспадавших на лицо волос, чуть-чуть не доходивших ей до плеч, отметила залегшие у его глаз морщинки, трепещущие ноздри и напряженные, будто сведенные судорогой, плечи. «Снова он впал в мерехлюндию, – подумала она, – бодрится, стараясь не показывать этого, но явно не находит себе места».

В соседней комнате что-то упало. Хит чуть не свалился со скамьи. Надо же, поразилась Сэндис, он пробыл здесь гораздо дольше ее, а до сих пор шарахается от собственной тени. Хит нахмурился и трясущимися руками насадил на вилку кусочек свинины.

«Ему тоже невмоготу», – озарило Сэндис. Большинству вассалов – Ристу, Дару, Кайли – тут по душе. Такое чувство, что, пройдя посвящение, они забыли прежнюю жизнь. Такое чувство, что, кроме жратвы, их больше ничего не волнует. Но Хит… Чем объяснить его невысказанное стремление к свободе? Если б она только знала… Но спрашивать нельзя. Не здесь… Не сейчас… Не при Зелне – морщинистой толстухе, намывающей посуду в углу.

Есть еще одно «но», вернулась к своим мыслям Сэндис. Если бежать, то… для чего? И куда? Глухая, ушедшая внутрь боль всколыхнулась в ее груди: Анон, братишка. Он пропал без вести четыре года назад, но воспоминания о нем до сих пор бередили душу Сэндис, как открытую рану. Она искала его, когда попалась в руки работорговцев. В тот страшный день, когда узнала, что младший брат не просто исчез, а погиб, она покорилась своей участи.

Почти…

Дверь в крошечную столовую приоткрылась, и Сэндис подбросило, как на углях. Черт, она прозевала, когда он вошел!

Отложив нож и вилку, она воззрилась на застывшего в дверном проеме сухопарого высокого мужчину с громадным орлиным носом и черной, надвинутой на глаза шляпе. Сколько она помнила, Кайзен всегда предпочитал эту шляпу и черную, под стать ей, одежду. Как, впрочем, и все оккультники. Бежевые одеяния вассалов казались на их фоне просто лучами солнца в этом узилище тьмы.

Клеймо засвербило, но она не осмелилась почесать спину.

Все затаили дыхание. Никто не жевал, никто не отводил глаз. Хит задрожал. «В последнее время он трясется, словно овечий хвост», – подумала Сэндис и легонько ущипнула его под столом за ногу. Совсем чуть-чуть, чтобы привести в чувство, а не причинить боль. Элис была вся внимание. Похвально.

Глаза Кайзена, удивительного небесно-голубого цвета, пробежали по лицам вассалов и остановились на Сэндис. У нее затряслись поджилки. Обжигающий огонь, рвущиеся мышцы и сверхъестественное существо, пожирающее ее целиком, жаром воспоминаний опалили ее. Она – орудие в руках Кайзена.

Теплая пульсирующая боль ударила ей в голову. Она почувствовала Его. Того, кого не должна была чувствовать. Невидимую силу, тайну, которой ни с кем не собиралась делиться.

Вассалам не положено ощущать присутствие нумена, даже если они – его мирское воплощение, даже если они ему посвящены.

Только бы Кайзен не прознал про ее уникальность. Ведь яснее ясного, что быть уникальным здесь смертельно опасно.

– Сэндис.

Услышав свое имя, она зябко поджала пальцы на ногах, обутых в мягкие тапочки, и мгновенно вскочила, расправив плечи и вытянувшись во весь рост, выказывая безукоризненную готовность и повиновение. Послушание – ключ к сердцу Кайзена. Он не выносил строптивых рабов. Взгляды вассалов обратились на нее, но ее глаза пожирали лишь хозяина, Кайзена.

Вытянув костлявый, скрюченный от старости палец, он поманил ее за собой.

Забыв про недоеденный ужин, она последовала за ним.

В четыре часа ночи в продуваемом насквозь подвале мужчины трепетали от ужаса – перед ними стояла Сэндис. Для того Кайзен и привел ее сюда, для того он и водил ее повсюду – чтобы нагнать страха. И потому, несмотря на пронизывающий холод, на ней была легкая туника, обнажавшая стигму – древние носконские письмена, отливавшие золотом, начертанные на позвоночнике.

Когда оккультники наносили на спину Сэндис знак Духа, она и не догадывалась, что боль от клеймения – ничто по сравнению с тем, что ждало ее впереди.