Женщина окинула ее ласковым взглядом из-под солнечных очков, будто знала, каково быть замотанной матерью-одиночкой.

– Я вас умоляю! Это всего лишь первый день в новой школе. Вы быстро привыкнете, я вам точно говорю. У меня ушел целый месяц, чтобы понять: нужны чистая юбка и блузка на каждый день и еще запасной комплект, так что Патрисия должна их стирать и гладить сразу же, как девочки бросят их на пол.

Не совсем понимая, как отреагировать, Мэрили повторила самое непонятное в этом предложении слово.

– Патрисия?

– Моя домработница. Что бы я без нее делала! С этими расписаниями ужасная морока. – Она сунула руку в большую сумку, скорее даже портфель, с дизайнерским логотипом, обвивающим кожу, как плющ. – Хотела отправить вам по почте, но раз уж вы тут, передаю лично. Это расписание праздников и выездных экскурсий на весь год. Просто отметьте, что хотели бы посетить, и попросите Лили передать его Бейли как можно скорее. Бейли очень ответственная, она сразу же отдаст его мне. – Женщина улыбнулась, продемонстрировав идеальные зубы. – Но, прошу вас, выберите только четыре мероприятия – все мамы хотят присутствовать на всех, и выходит так, что помещение переполнено и в автобусе не хватает мест.

– Только четыре… – Мэрили взяла список, окинула взглядом и с трудом сдержала вздох. Наверху было напечатано имя женщины – Хизер Блэкфорд, родительский комитет. Ниже стояли три номера телефонов. Теперь Мэрили вспомнила. Младшая дочь Хизер училась в одном классе с Колином, имена обеих девочек начинались на букву Б.

– Да. Если вернете список завтра, будет просто потрясающе. Я попрошу Клэр занести вас в таблицу и разошлю новые списки остальным родителям. Но, пожалуйста, пишите аккуратно – у Клэр есть особенность коверкать имена.

– Клэр?

– Мой личный помощник. Работает на полставки, но без нее я просто умерла бы от усталости.

Дамы за спиной Хизер понимающе кивнули.

– Да, хорошо, посмотрю и завтра вам верну. – Мэрили задумалась, как попросить начальника дать ей больше выходных. Развод и переезд заняли почти весь отпуск, и хотя Макс был добрым и понимающим, у любого терпения есть предел.

– И не забудьте, что в эту субботу я устраиваю вечеринку в честь того, что пережила первую школьную неделю! Все мамы и папы получат одноразовые фотоаппараты, чтобы снимать разные события в течение года – я хочу к лету сделать маленькие фотоальбомы для детей и учителей. – Она улыбнулась, будто это было сущей ерундой. – Да, и я позволила себе большую наглость и повесила на вас десерт, потому что мы уже устали макать овощи в плавленый сыр. Я подумала – уж вы-то знаете, как приготовить что-нибудь вкусное!

– Ой… – Мэрили на минуту зажмурила глаза, задумавшись, не хочет ли Хизер таким образом намекнуть на ее лишний вес.

– Вы же из Южной Джорджии. Вы говорили об этом, когда мы познакомились. И еще сказали, что у меня акцент, как у вашей мамы.

Чувствуя странное облегчение, Мэрили сказала:

– Да, конечно. А вы откуда?

– Я живу то тут, то там, но большей частью в Джорджии. Я всегда могу сказать, кто здесь родился. Это не спрячешь, верно? Не важно, как далеко вас забросит жизнь, – стоит вам открыть рот, и кто-нибудь обязательно догадается, откуда вы родом.

Что-то в ее словах заставило Мэрили промолчать. Потом она пробормотала:

– Хорошо, я сегодня позвоню маме и посоветуюсь, что лучше приготовить.

– Чудесно. – Хизер просияла. Нажала на брелок-контроллер, и задняя дверь черного «Порше» с VIP-номером VEESEEV медленно распахнулась. Пока другие мамы восторженно охали и ахали, Мэрили заглянула в салон и увидела четырнадцать блестящих, аккуратно запечатанных подарочных пакетов голубого и розового цвета. Указав на них, Хизер пояснила:

– Lagniappe, как говорят мои друзья-французы. Маленькие сюрпризы в честь первого учебного дня. За мой счет. Думаю, мы сегодня вручим им эти пакеты, а потом поедем в кафе-мороженое. Я уже забронировала зал. Утром Клэр развесила гелиевые шарики, все будет выдержано в тонах Виндвудской спецшколы.

– Ну это уж слишком, – сказала одна из мам, пока все остальные, радостно подлетев к машине, расхватывали пакеты.

Что-то в ее интонации заставило Мэрили поднять глаза и посмотреть. На женщине было платье в цветочек, не сказать чтобы стильное или соблазнительное, колготки и туфли-лодочки. Все остальные мамы, кроме нее и Мэрили, были в теннисной форме. И улыбались. Все, кроме Мэрили и этой женщины. Поймав ее взгляд, незнакомка подняла брови, а потом, взяв два розовых пакета, вручила один Мэрили.

– Я Линди Мэттьюс, мама Дженны.

Мэрили пожала протянутую руку и изумилась силе хватки, которая никак не вязалась с худобой Линди. Она была похожа на спортсменку – очень высокая и стройная, ни грамма жира ни на шее, ни на щеках. Когда Мэрили сообщила Майклу, что хочет начать бегать, чтобы сбросить вес после двух родов, он заявил: терпеть не может тощих женщин и их цыплячьи шейки. Но, как выяснилось, чуть полноватую женщину он тоже терпеть не стал.

Линди улыбнулась, и Мэрили подумала о ней – красива без макияжа, в отличие от всех остальных мам, которые, казалось, провели целый день в салоне ради теннисного матча. Причем они по-настоящему играли в теннис, а не просто нацепили красивые юбочки (ведь известно, что не все, кто носит спортивные штаны, в самом деле занимаются спортом).

– Я вас не видела на классном часе – пришлось уехать пораньше из-за работы, – сказала Линди. – Я так понимаю, вы новенькие.

– В Виндвудской академии – да, но в Свит-Эппле живем уже шесть лет. Сначала ходили в бесплатную школу, но родители мужа настояли, чтобы я перевела детей в другую.

Линди подняла на нее светло-карие глаза.

– Родители мужа…

– Мы недавно развелись, и в школе начались бы трудности из-за некоторых… людей, так что родители мужа решили – нам с детьми будет лучше уехать. За учебу платят они, так что я вынуждена была согласиться. К тому же они живут в Далласе, так что больше ничем не могли бы мне помочь. Но они на моей стороне.

– Ух ты! Вы мне обязательно расскажете, когда мы познакомимся поближе. Мне кажется, у нас с вами много общего.

Судя по акценту, она была явно не с юга. Мэрили выдвинула следующее очевидное предположение:

– Вы тоже в разводе?

Линди покачала головой:

– Не-а. Но я не играю в теннис. И в гольф. И работаю не на дому. – Она указала на костюм Мэрили. – Мы тут, в Виндвудской академии, как единороги.

Мэрили было так приятно, что кто-то прочитал ее мысли, и она не смогла сдержать смех.

Другие мамы оглянулись и посмотрели на них.

– Эта толпа может вас напугать, но в целом они ничего. Просто слишком… крутые. Особенно Хизер. – Линди сунула ей в руку визитку. – Позвоните мне. Сходим выпьем кофе. Я вам расскажу обо всем, о чем не сказали на классном часе. Я состою в школьном совете, и мне известны все его тайны. – Она подмигнула. – И вообще, звоните по любым вопросам. Мы, единороги, должны держаться вместе.

Мэрили улыбнулась:

– Спасибо, я непременно позвоню. Вообще, если честно, у меня и сейчас к вам вопрос. Я ищу того, кто мог бы иногда подвозить детей в школу. Не подскажете, может, кто-то живет недалеко от меня? Раньше они ездили на школьном автобусе, а теперь не знаю, что и делать.

– Может, я смогу помочь. Где вы живете?

– У перекрестка Прескотт-Бенд и Прескотт-Роуд.

Линди наклонила голову:

– На ферме Прескоттов, что ли?

– Ну да. Я снимаю старый коттедж за домом.

– Вы снимаете жилье у Душки Прескотт? – вмешалась Хизер все с той же широкой и радушной улыбкой, но тон был резким.

– По крайней мере, ближайшие полгода. Очень красивый коттедж, там так спокойно. Маленькое озеро, рядом лес. Там не чувствуешь времени. Нам с детьми очень нравится.

Лицо Хизер приняло озабоченное выражение.

– Надеюсь, вы не очень много общаетесь с Душкой. Она старая, как динозавр, и такая же противная. Я как-то с ней поцапалась в аптеке, помнишь, Лиз? – Она повернулась к миниатюрной брюнетке, лица которой было почти не разглядеть за теннисной кепкой, и та энергично закивала. – Когда у Брук началась эта ее ужасная весенняя аллергия и надо было срочно дать ей лекарство, потому что мы опаздывали на урок тенниса. Я попросила Душку пропустить меня, а она мне нахамила. Отвратительная дама, вот уж точно.