Разве могла я представить, что спустя час или полтора после моего разговора с Мариной по телефону, когда я наплела ей что-то про не купленный мною мед, я окажусь в незнакомой мне квартире на Остоженке, в объятиях совершенно незнакомого мне мужчины, который, целуя мои уши, назовет их «очаровательными».

– Лара, это так на тебя не похоже! Ну ладно Игорь. Вы с ним были почти как муж с женой. Но этот водитель! Он что, взял тебя силой?

Конечно, Марина иронизировала, подтрунивала надо мной. Но мне было все равно. Главное, что я все же привезла ей молоко и мед. Хотя и с большим опозданием. Напоила ее, накормила и поняла, что домой она как бы и не собирается. Намекнуть, что можно было и ей тоже провести ночь не в моей квартире, а у своего нового любовника, мне воспитание не позволило. Да и кто знает, какие там у них отношения. У меня-то все хотя бы ясно – переспала с водителем. Случайная связь. Аморалка. И вряд ли за мое такое «хорошее» поведение Лева подарит мне шубу или просто коробку конфет. Главное, чтобы он не понял, что я увидела в нем моего Ванечку. Чтобы подольше слышать голос покойного мужа, я, извращенка, попросила его даже рассказать мне на ночь сказку! И он, что самое удивительное, рассказал. Кажется, «День падающих с неба блинов»! Вроде бы он русский или еврей, но сказку рассказал узбекскую. Сказал, что ему его мама на ночь читала.

Вечер выдался тревожным, с происшествиями и незапланированным блудом, и утро тоже не предвещало ничего хорошего. Во-первых, погода была скверная. Ветер со снегом. Мы с Маринкой прямо слышали, как в стекла словно кто-то швыряет сухой, колкий снег. Зато в квартире было светло, тепло. Мы с подружкой ходили в пижамах, растянули завтрак до обеда. Смотрели комедии, французские мелодрамы. Над «Соседкой» Трюффо с Фанни Ардан Марина разрыдалась.

– Скажи спасибо, что мы с тобой не смотрели «Старое ружье» или «Замужество Марии Браун», – сказала я ей, отправляя в духовку курочку.

– Господи, как же у тебя здесь хорошо, уютно! Обожаю твою кухню! Все твои шкафчики, чайнички, сервизики, так много милых красивых вещиц… А баночки! Просто сказочные! Вот эта, например, на которой написано «Какао»… Роскошная банка! Расписана как! Прямо кадр из фильма «Маленькие женщины»!

– Там нет какао, купила банку из-за ее красоты.

– Значит, в нее можно что-то спрятать. Денежки, например… Хотя от кого тебе прятать-то? Сама себе хозяйка…

– И не говори…

– Так ты одолжишь Сазыкину деньги? – вдруг вспомнила она.

– А ты не хочешь позвонить своему новому другу и попросить его проведать тебя? – Ушла я от темы.

Вот зачем я это сказала? Должно быть, хотела отомстить ей за то, что она одним вопросом испортила мне настроение.

Однако моя подруга восприняла мой вопрос совершенно спокойно, даже не почувствовав подвоха:

– Да зачем я ему больная? Ему нужен секс, а я кашляю, насморк еще…

– Полагаю, что одолжу все-таки Володьке деньги. Хотя знаю, что он не вернет. Если спонсор, имени которого он не называет, не перевел ему деньги, значит, уже и не переведет. Что ж, попробую почувствовать себя меценатом.

– А играть в театре будешь?

– Посмотрим.

Я включила таймер, чтобы не сжечь курицу, и отправилась в свой кабинет – просмотреть почту, прочесть еще раз письмо от чернокожего друга-мошенника, глубоко проникшего в мою семейную историю.

Письмо было написано довольно сносным русским языком. Нотариус по имени Франсуа Делорм (хорошо, что не Трюффо!!!) обращался ко мне «Многоуважаемая мадам Лариса Петрова!». Он сообщал мне, что господин Миша Петров (Misha Petroff), мой дядя и родной брат моего отца, известного танцовщика Евгения Петрова (Evgeny Petroff), назначил меня в своем завещании единственной наследницей. Он умер, если судить по датам, две недели тому назад в Париже. К счастью, суммы в миллионах франков или евро в письме не указывались. Франсуа Делорм просил меня связаться с ним и договориться о встрече. Номер телефона прилагался.

Это письмо болталось в папке со спамом, куда я его благополучно отправила почти неделю назад!

– Хочешь поехать со мной в Париж? – крикнула я из кабинета Марине, находясь в каком-то веселом кураже.

Она, к моему величайшему удивлению, тотчас возникла в дверях. Брови подняты, рыжие локоны растрепаны. За мгновение материализовалась в метре от меня!

– Наконец-то! Дошло! Это же твой дядя! – воскликнула она, выставляя вперед развернутые ладони, мол, ты что, сразу не поняла?

Да нет, это я скорее не поняла, откуда ей вообще известно об этом письме! Я спросила ее об этом.

– Твой ноут стоял раскрытый, я случайно прочла. Но ты не подумай, нет, я и не забиралась бы в него, если бы мне не понадобилось кое-что посмотреть в Гугле. Мой телефон разрядился, а мне захотелось открыть сайт, где наш Денис выставляет на продажу свои картины…

Я потом проверяла историю своего ноута, Марина действительно интересовалась картинами художника Дениса. Что же касается письма от французского нотариуса, то и здесь, по-видимому, она не обманывала меня – скорее всего, я оставила письмо открытым, и она могла его прочесть. И чему тут удивляться, если я оставила свою больную подругу одну на целую ночь? Ей было скучно, в голову лезли самые страшные догадки и подозрения относительно отравлений в театре, вот она и пыталась найти хоть что-то, что могло пролить свет на эти покушения и убийство Гали Горной. Я и сама поступила бы точно так же. К тому же в тот день, когда Марина появилась в дверях кабинета со словами про моего дядю, я в ее отношении была совершенно спокойна. Тогда еще она оставалась моей самой близкой подругой, и я ее ни в чем не подозревала.

– Думаешь, это настоящее письмо от реального нотариуса? Почему ко мне обращаются как к Ларисе Петровой? А если бы у Ванечки была другая фамилия… Это же просто совпадение невероятное, что моя девичья фамилия совпала с фамилией моего мужа.

– Позвони – и узнаешь.

– Но это не российский номер, я могу случайно позвонить мошеннику, он поймет, что я заинтересовалась его письмом, посмеется надо мной, а потом, как это водится, попросит у меня денег на дорогу. Или вообще у них там сработает какая-нибудь хитроумная схема развода на деньги. Что, если, узнав мой телефон, они снимут деньги с карты?

– Ну хочешь, я позвоню со своего телефона?

Этого я допустить не могла. Зачем Марине так подставляться? Я позвонила сама. Послышались длинные гудки – телефон был живой. Когда же я услышала мужской голос, то сначала растерялась.

– Это Лара Петрова, – наконец произнесла я, краснея от стыда за свою глупость и наивность.

Мужчина был пьян. Я почувствовала это по его голосу и заплетающемуся языку. И не удивилась бы, если бы прямо из телефона не послышался запах свежего алкоголя.

– Вот урод! – крикнула я в ответ на его опьяневшие от водки русские фразы. Я прямо увидела пьяного негра с бутылкой русской водки в руках.

– Можно я приеду?! – вдруг услышала я. – Простите, простите…

Я с чувством послала пьяного на три буквы и отключила телефон. Вот дура! Повелась на фальшивку!

Сработал таймер – пора было доставать из духовки курицу.

– Послушай, может, я зря напомнила тебе о твоем отце… – заговорила Марина уже за столом, с аппетитом поедая куриную ножку.

– Да нет, почему же… Знаешь, я уже взрослая девочка, и прежние детские обиды на отца, который бросил нас с мамой сто лет тому назад, уже почти забыла. Возможно, живи мы с мамой бедно, я бы ненавидела его. Но он же ухитрялся передавать нам деньги через своих знакомых. Хотя письма не писал, маме не звонил. Думаю, он вообще считал свою связь с мамой ошибкой, за которую ему пришлось, так сказать, расплачиваться, причем в самом прямом денежном смысле.

– Почему связь? Разве они не были расписаны?

– Были. Мама рассказывала, как сразу же после ЗАГСа отец исчез, отправился на какую-то пьянку с друзьями, ее с собой не позвал. Она тогда уже была беременна мной. Так что сразу после свадьбы мама только и делала, что плакала. Она была очень несчастна. Думаю, что даже рождение дочери не сделало ее счастливее. Отец уехал, расторгнув с ней брак, правда, оставив ей квартиру.