— Да заткнешься ты или нет? — устало захныкала я. — С каждым годом, я все больше понимаю, почему вы с Тэхеном лучшие друзья. Что ты, что он озабоченные придурки.

— Ты от нас не далеко ушла.

— Придушу тебя, — процедила я свозь зубы, в подтверждение угроз шуточно сжимая руки на шее Чимина.

— И я тебя люблю.

На такой ноте мы назад погрузились в спокойствие. Каждый думал о чем-то своем. Я взглянула на часы, сейчас три часа ночи, но спать как-то вообще не хотелось. Хотелось вот так просидеть в объятьях брата до утра, разговаривать, веселиться, делится секретами. В мозг снова начали просачиваться мысли рассказать Чимину причину моих кошмаров. Он же не поедет искать Гукду в другую страну с целью убить, после такой правды? Нет же?

— Оппа, — тихо позвала парня. Он промычал мне в ответ, а я набрала в грудь как можно больше воздуха, готовясь на самый отчаянный шаг в своей жизни. — Я хочу рассказать тебе кое-что. Только пообещай, что не будешь злиться, а просто попытаешься меня понять.

— Так, мне каждый раз не по себе от этого твоего: «Пообещай, что не будешь злиться», — блондин с ногами забрался на кровать, складывая их в позе лотоса, взял мои ладошки и улыбнулся уголком губ. — Но я всегда пойму тебя, ты не должна бояться моей реакции.

Резко появилось желание стать невидимкой и лишь тогда начать разговор. Мне было бы легче, если бы брат не смотрел на меня так, если бы его ладони не грели мои, если бы его любовь не делала сердцу больно, заставляя его волноваться вновь и вновь. Но мне необходимо отпустить уже эту правду, чтобы жить дальше и дышать настоящим полноценно, без риска подхватить простуду под названием «прошлое».

— Чимин, помнишь, я сказала тебе, что Гукду ударил меня в тот день? — брат сильнее сжал мою ладонь и неуверенно кивнул. В горле начало пересыхать, поэтому пришлось прокашляться и тогда продолжить: — Он…

— Тише-тише. Все хорошо. Я рядом.

Легко у Чимин получилось дернуть меня на себя, уложив мою голову на грудь, он окутал мое дрожащее тело своими руками, пока я вцепилась пальцами в его футболку. Открыть секрет оказалось сложнее, чем я думала. Язык онемел, не желая слушаться, и холодно. Или это страх заставляет дрожать? Я словно вновь переношусь в тот день, в ту ночь, ощущаю на себе мокрые поцелуи, липкие и противные, словно слизь, от которой я никак не могу избавиться. Сразу возникло желание пойти в душ и хорошенько вымыться. Только ничего не помогает. Ничего не отмывает всей грязи, что он вылил на меня, полностью. В ушах до сих пор звенит голос, такой противный и чужой, и слова кинолентой крутятся беспрерывно: «Молчи, и я сделаю тебе приятно». Нет, больше тянуть нельзя.

— В тот раз я хотела уйти. Навсегда уйти. Потому что поняла, какой же дурой я была. Мы встретились у него, и это стало самой большой моей ошибкой. Помню, как сегодня. Его спокойный взгляд, ледяной, морозящий остатки любви внутри. Он смотрел на меня, как на собственность, такой взгляд… мне не передать его словами, словно он хотел выпить меня всю, высушить, как гербарий и спрятать в книжку, чтобы больше никто не смог видеть меня, кроме него. Я говорила ему о расставании, а он молчал. Молчал и улыбался. Страшно, с долей маниакальности и вожделения. Я просто хотела сказать, что это наша последняя встреча, — слезинки одна за другой покатились из глаз, собираясь в одну большую каплю на подбородке, которая после капнула на футболку Чимина и там же высохла. Макушкой я почувствовала, как его челюсти сжались, а уши уловили срежет зубов.

— Ты можешь не говорить дальше, если тебе трудно погружаться в воспоминания снова. Я и так все понял, — он ласково погладил мои волосы.

— Нет. Все нормально. Я хочу рассказать до конца. Я устала держать это в себе столько времени.

— Тогда и я тоже найду в себе мужество выслушать тебя до конца.

Доверие и понимание вселяло в меня уверенность. На минуту даже показалось, что боль в груди становится тупее, но это было до того момента, когда в памяти вспыхнули новые и слишком яркие картинки из прошлого.

— Я никогда его таким не видела. Гукду вмиг рассвирепел, когда я сказала, что наши отношения были ошибкой. О, как же я ошибалась, говоря такое. Я хотела на этом закончить разговор и уйти, но он удержал меня. А когда я попыталась вырваться — ударил, — новая порция влаги полилась по щекам, но я быстро вытерла ее ладошками, шмыгнула носом и продолжила: — Гукду начал толкать меня на диван, затыкать мой рот болезненными поцелуями, попутно раздевая. Это был, конечно, не первый наш раз, но в этот раз я не хотела. И он взял меня силой… я-я-я… — меня начало трясти, как в лихорадке. Картинка перед глазами начала плыть. Чимин стал трясти меня за плечи, но я не приходила в себя. Горло, словно змеи душили, что я начала задыхаться.

Как в тумане, чувствую, как Чимин бьет меня легонько по щекам, а после на лицо падают холодные капли воды. Но в голове продолжало кружиться, а потом внезапно вокруг стало темно, а дальше я уже ничего не помню…

***

Когда я открыла глаза, за окном уже ярко светило солнце. Я оглянулась, останавливая сначала взор на тумбочке, на которой стояли несколько пузырьков с неизвестными лекарствами, миска с водой и полотенцем, а рядом еще лежал градусник. Мне было так плохо? Я скользнула взглядом по комнате дальше, останавливаясь на Тэхене, который спал в кресле и от чего-то морщился во сне. Видимо, я так напугала ночью Чимина, что он своим страхом и с лучшим другом поделился. Отрывки нашего разговора стали мелькать в голове, я нахмурилась.

«Я рассказала», — было первой мыслью, и только после смогла как-то спокойно выдохнуть.

Где тогда Чимин? Надеюсь, он не пошел искать Гукду или, чего хуже, его отца. Нет, нет. Не нужно думать о таком. Он мог просто спать, ведь я, наверняка, знатно его напугала и утомила. Стоило вспомнить о брате, как он появился в комнате, как по щелчку пальцев, будто джин из лампы и, заметив, что я не сплю, сразу подлетел ко мне.

— О, Сонун, ты уже проснулась. Ты нас всех так напугала, — он сказал это так громко, что Тэ тут же проснулся. За что я одарила брата негодующим взглядом.

— Чаги!

И этот орет. Да что вы все кричите так? Тэхен подорвался с кресла, но из-за того, что спешил, зацепился ногой за ковер и чуть не полетел головой вниз. Я хихикнула, но улыбка моментально пропала с лица, когда шатен подошел ближе. Серьезный и поникший взгляд. Он взволнованно заметался по моему лицу. Возникли мысли, что…

— Я ему все рассказал. Прости, — Чим видимо понял меня без слов.

Я снова одарила брата взглядом, но на его удивление, он был наполнен благодарностью. Второй раз я бы не смогла такое осилить. Я больше рада, чем расстроена, что именно Чимин сделал это, и Тэхен узнал всю историю из его уст. Потому что ему мне было бы рассказать еще сложнее.

— Что случилось ночью? Я упала в обморок? — спросила я у брата. Тэхен тем временем оказался совсем рядом и, полностью игнорируя Чимина, лег мне на живот, оплетая руками талию. Я замерла, прекратив дышать.

— У тебя случилась паническая атака. Видимо, ты так погрузилась в воспоминания, что заново прочувствовала те эмоции. Из-за страха ты начала задыхаться, а после упала в обморок. Ты же приходила в себя, разве не помнишь? — блондин удивленно повел бровью, когда я отрицательно замотала головой. — Странно. Ты пришла в себя, я дал тебе успокоительное, и ты уснула.

— Помню только, как все поплыло перед глазами и стало темно.

Тэхен, сопящий мне в живот, очень мешал мыслить. Его обеспокоенное, по-детски, милое лицо, сбивало с толку, вызывая желание обнять и защитить от всего мира. Интересно, о чем он думает? В комнату постучали, а через секунду вошла мама.

— Доченька, как ты себя чувствуешь? — она остановилась у дверей. Я взволнованно посмотрела на блондина, задавая ему немой вопрос, он мне кивнул, что все хорошо. Я смогла расслабиться. — Чимка сказал, что тебе снились кошмары всю ночь, из-за чего ты плохо спала.

— Да, но уже все нормально. Оппа дал мне лекарство, и я смогла выспаться, — я улыбнулась женщине. Слава Богу, что она ничего не знает.