— Тэ… — дыхание перехватило, когда его руки пробрались выше. — Тэхен, что ты делаешь?

Но мои вопросы просто не долетали до его разума. Внутри комом начал застревать страх. Руки Тэхена блуждали везде, поцелуи уже не казались такими пьянящими, они обжигали. И ожоги от них, будто открытая рана, заставляли морщиться от боли, били тело током, заставляя дрожать и дергаться.

— Тэхен, — снова сорвалась просьба с уст. Безрезультатно. — Тэхен! — повторила уже громче. Но он меня по-прежнему не слышал.

Передо мной находился не мой парень. Нет, нет. Это не может быть мой Тэ-Тэ. Он бы не поступал так со мной. Он… слезы так ни кстати покатились по щекам. Я начала громко всхлипывать.

— Пожалуйста, прекрати, — попытка вырваться не увенчалась успехом и только разозлила парня. Он с силой придавил мои запястья к кровати, навалившись на меня еще больше. Тут у меня началась настоящая паника. Я начала брыкаться, изворачиваться. — Пожалйста, пожалуйста, пожалуйста…

— Заткнись. Просто молчи, — низкий голос молоточком отбил этих три слова в голове. Я замерла, перестав даже плакать. — Молчи, и я сделаю тебе приятно.

Перед глазами все вспыхнуло, а в голове закружилось. Внезапно очертания лица Тэхена в темноте стали слишком выразительными, словно лицо парня подсветили фонарем. Но как только я смогла хорошо видеть, в ужасе поняла, что возле меня и не Тэхен вовсе. Страх парализует буквально все, я незаметно дрожу, глотая соленые слезы, что беспрерывно лились из глаз.

Он вернулся. Он опять хочет сделать мне больно.

Шершавые ладони заскользили вверх по талии. Губы Гукду вцепились в мои соленые, глуша в кровавом поцелуе ничтожный скулеж. Скажите, что я сплю. Скажите, что это просто очередной страшный сон. Я чувствую, как брюнет начинает снимать с меня пижамные шорты, его ремень брякает, как и последняя моя надежда разбивается, топясь в его стонах. Таких противных, что тошнит.

— Цветочек, какая же ты сладкая, — его хриплый шепот больше похож на шипение. Ядовитое, лишающее всякой веры. Он раздвигает коленом мне ноги, и мир рушится окончательно.

— Нет! — брыкаюсь с новой силой. Но такое чувство, что я лежу бревном и ничего не делаю, а мои попытки сопротивления — просто мираж. — Нет, Гукду! Н-е-е-ет!..

Я резко открываю глаза, садясь на кровати, упираю локти в колени и прячу вспотевшее лицо в ладонях. Сердце бешено колотится о грудную клетку, норовя проломать ее. Простыни смялись, половина одеяла свисает с кровати, все тело покрылось холодной испариной, а дрожь никак не отступала. Я выпустила шумно носом воздух.

Это был очередной кошмар. Просто страшный сон.

Прошло уже больше недели с того случая, а не было и ночи, кроме той, когда рядом спал Тэхен, чтобы мне не снились кошмары. Они были о прошлом, о Гукду, практически идентичные, связанные с тем проклятым днем, о котором не знает никто. Если бы Чимин узнал истинную причину нашего с Гукду расставания, он бы его точно тогда убил. Стоило вспомнить брата, как дверь моей комнаты скрипнула, и взлохмаченная макушка Чимина появилась в дверном проеме.

— Нуни, я слышал, как ты кричала, — брат сонно потер глаза, проходя внутрь и закрывая за собой дверь. Я подтянула к себе колени, освобождая ему место, чтобы он мог сесть. Но Чимин игнорирует выделенное ему место, зажигает на тумбе светильник и, видя мое дерьмовое состояние, без слов и лишних вопросов заключает в объятия.

Ощущение родного человека рядом унимает дрожь в теле, я немного расслабляюсь, но слезы все-таки сдержать не получается. Первый всхлип заставляет блондина отстраниться и с тревогой заглянуть в мои глаза, полные предательской влаги.

— Мне просто приснился кошмар. Ты можешь идти спать, оппа, — я попыталась улыбнуться, но губы кривило, а мне снова хотелось плакать. Необходимо собраться, но ночь слишком располагала взять и раскрыть, наконец, все секреты, утаенные и закрытые под замок в душе еще полтора года назад. Брови Чимина максимально сдвинулись к переносице.

— Ты же знаешь, я ненавижу, когда ты мне врешь.

Я сглотнула.

— В чем я здесь могу тебе соврать? Что ко мне в комнату посреди ночи пробрался маньяк, а я тебе не сознаюсь? Мне действительно приснился кошмар.

— Ты мне не язви, — он уложил ладонь мне на плечо. — Допустим, тебе приснился кошмар, но он же тебе не впервые снится?

Да, блин. Я что такая очевидная? Тэхен тоже заладил, что со мной что-то не так, хотя у нас все было хорошо. Мы каждый день сближаемся, много разговариваем, узнаем друг друга, я понимаю, что он ждет от меня обещанного рассказа. Но я так боюсь его реакции, как и реакции брата на такую правду. Каждый раз, когда я набираюсь смелости, мне кажется, что вот он тот самый момент, и я готова, но вновь трушу. Потому что больно. Больно вспоминать, а жить с этой тайной еще больнее.

— А ты? — решила я соскочить на другую тему.

— А что я? — брат удивленно расширил глаза.

— Тоже врешь мне, — на прямой упрек блондин поднял вопросительно бровь. Ага, значит, решил играть в невинность. Ну, ну. — Я тоже о многом хочу спросить тебя, а за некоторые твои поступки, о которых я до недавнего времени была ни сном, ни духом, тебя следует хорошенечко отлупить в воспитательных целях. Да-да, я о Боне сейчас говорю, — покивала я на его вопросительный взгляд. Я заметила, как он сразу сник, опуская глаза.

— Она тебе рассказала. Прости, я не хотел грузить тебя своими проблемами.

— Ты просишь, чтобы я рассказывала тебе все, но сам держишь все в себе. Обидно, знаешь ли, когда близкие люди скрывают от тебя такое.

Чимин опустил голову и молчал. С лица пропали все эмоции, он выглядел таким потерянным, будто ребеночек, которого срочно нужно обогреть и пожалеть. Мысленно отругав себя, я потянулась к руке парня, сжимая ее в своей ладони, что заставило его поднять на меня грустные глаза. Мне еще больше тоскливо стало. Я давно не видела Чимина таким. Его боль, словно ставала и моей тоже, мы снова обнялись, я уложила голову брата себе на грудь и стала поглаживать волосы.

Чимин всегда был для меня сильным. Когда мне было плохо — он подставлял свое плечо. Когда меня обижали мальчишки в школе — он всем давал им сдачи, а потом учил меня обороняться. Он всегда был рядом. С самого детства Чимин тот, кто был мне ближе всех, даже ближе, чем мама. Он заменил мне отца, который постоянно отсутствовал в нашей с ним жизни. Я не знаю людей прекрасней, чем мой брат. Как бы не ссорились, не препирались, мы останемся друг для друга самыми родными людьми в мире. Чимину я могла поведать все: любые девичьи тайны и проблемы, переживания и радости, какой парень мне улыбнулся и когда. Но я совершенно не думала о нем. Что его тревожит, где и почему болит сердце. Я плохая сестра.

— Прости, что наехала. Ты ничего мне не должен, это я эгоистка. Всегда о себе лишь думаю, — руки брата оплели талию, а носом он зарылся мне в ключицы. Прям как в детстве. Только утешаю я его, а не наоборот. Чимин замотал головой.

— Ты самая лучшая сестра в мире. Моя маленькая Нуни.

— А ты мой большой Чим-Чим.

На мой ответ блондин рассмеялся, что по телу прошла вибрация от его смеха, и стало щекотно. На лице невольно нарисовалась улыбка. Я рада, что получилось чуть-чуть развеселить его.

— Да мой Чим-Чим еще тот гигант, — сквозь смех, выдавил он.

Я сначала не поняла ничего, долго переваривая информацию в голове. Это он?.. Вот засранец. Я тут же выписала парню легкий подзатыльник.

— И не стыдно такое своей маленькой сестре говорить? А? — снова ударяю, но уже по плечу. А Чимин никак не может угомонить свое веселье, хихикая. — Не стыдно?

— Не такая ты уж маленькая. У нас всего год разницы. Иногда, когда засыпаю, вижу картинки перед глазами, как вы с Тэхеном целуетесь. С языком. Уф, — он передернул плечами. — До сих пор в дрожь бросает, как представлю.

Щеки зарумянились, кажется, даже шея от стыда покраснела. Я тактично прокашлялась.

— Ни слова больше.

— А что стыдно стало? — он поднял на меня свои хитрые глазки и прищурился, довольно улыбаясь. — Эх, страстная оказывается у меня сестренка.