Харон недовольно заворчал.

— Немножко, — пообещала она. — Чуть-чуть. И я буду рядом.

Он еле заметно кивнул. Дождался, пока она подготовит шприц, протянул ей руку. Чуть заметно вздрогнул от прикосновения холодной иглы к горячей коже.

— Больно? — испуганно спросила Эмили. И тут же сама поняла, как абсурдно прозвучал этот вопрос именно сейчас.

— Нет, — слабо улыбнулся Харон и, подавшись навстречу Эмили, осторожно погладил её по щеке. От этого лёгкого, еле уловимого прикосновения свежие шрамы под повязкой заныли, тягучим эхом отзываясь на его боль. Привычный дуэт.

— Вот и всё, маленькая, — глухо проговорил он, встретив её взгляд. — Теперь я весь твой.

— Мой, — подтвердила Эмили, накрывая его ладонь своей. — Никому не отдам.

*

Она явилась на рассвете — слава богу, Харон спал и её не видел. Эмили подозревала, конечно, что отвары Сирени несколько расширяют реальность: пару раз ей уже мерещилось всякое… Но таких чётких галлюцинаций у неё ещё не было.

Лэйси стояла под старым дубом, точно в том месте, куда вчера указывал Харон. Перебирала пальцами складки розового шёлкового платья — и Эмили не сомневалась, что Харон узнал бы этот наряд.

— Чего ты хочешь? — спросила Эмили в упор.

Лэйси бросила на неё отстранённый взгляд блёкло-серых глаз. Редкие волосы рассыпались по плечам.

— Уходи, — Эмили говорила тихо, чтобы не разбудить Харона. — Ты его не получишь.

Лэйси сделала вид, что пишет что-то в воздухе. Эта пантомима смутно напомнила Эмили о чём-то, что не следовало забывать. В памяти промелькнули разрозненные образы: печатная машинка на столе в лачужке Бёрка в Мегатонне, вкрадчивый шёпот Азрухала — а теперь поставь подпись здесь, да, здесь, ты же писать умеешь? Образованная, да?

Лицо Лэйси — посиневшее, изъеденное язвами, — ничего не выражало.

— Уходи, — повторила Эмили.

И она ушла. А Эмили сама не заметила, как провалилась в глубокий, на удивление спокойный сон.

Эмили проснулась — и поняла: что-то не так. Через пару секунд она сообразила, что: Харона не было рядом. Его место на лежанке пустовало, а откинутое одеяло валялось рядом на траве.

Эмили вскочила на ноги, не помня себя от ужаса. Ему стало хуже, и древены забрали его обратно в зимнюю хижину? Он снова что-то разглядел в тенях — и ушёл за ней?

— Я здесь, маленькая, — услышала она спокойный голос Харона.

Шумно выдохнув, Эмили обернулась.

Харон стоял на краю поляны, опираясь о ствол старого вяза.

— И ты сам туда добрался? — только и спросила Эмили. Сердце до сих пор билось как сумасшедшее.

— Сам, — подтвердил Харон. — Не лучшее было зрелище, так что ты ничего не пропустила.

— Тебе ещё рано бегать, — укоризненно нахмурилась Эмили.

— А тебе так понравилось меня сторожить? — спросил он с той ворчливой интонацией, которую она так любила. — Нет уж, Эми. Хорошенького понемножку.

Эмили отвернулась, пряча улыбку. Он вернулся.

*

Лэйси больше не приходила ни к кому из них. Запасы морфия таяли всё медленнее — по настоянию Харона Эмили с каждым уколом снижала дозу. Да и сама она пила отвар Сирени всё реже: челюсть заживала на удивление быстро.

Пришёл май — изумительный, сказочный май, с прозрачной прохладой рассветов и тёплыми сиреневыми вечерами. Они с Хароном уже спокойно гуляли по Оазису — чаще всего на рассвете, пока все спят. Днём хватало других занятий: хитрые древены смекнули, что грех не воспользоваться плодами своего гостеприимства. Харону Отец Лавр торжественно вручил запылённый ящик с инструментами и несколько старых поломанных винтовок — конкретно этим достижением цивилизации древены, видимо, не брезговали. А Эмили отвела в сторонку Мать Берёза и попросила вычитать рукопись: ни много ни мало, житие Древобога. Судя по количеству страниц, жизнь помотала Древобога как следует.

*

— Ты хочешь здесь остаться? — тихо спросила Эмили Харона, когда они в очередной раз прогуливались по берегу речушки.

— Хочу дождаться, пока Отец Лавр притащит на ремонт аркебузу, — проворчал он. — Нет, серьёзно. Где они только берут всю эту рухлядь?

— Я не хочу, — призналась Эмили, глядя в прозрачную воду. — Здесь так красиво, и люди они славные, спору нет, но этот культ…

Он слишком хорошо её знал:

— Арлингтон?

Она кивнула.

— В первый раз ужасно получилось, знаю. Но давай попробуем? Никаких больше альянсов с Братством, обещаю.

— Эми, они от тебя просто так не отцепятся, — Харон вздохнул. — После этой истории с ГЭККом — где он, кстати?

— Не знаю, — Эмили медленно покачала головой. — Похоже, если кто и знает, так это Квинлан.

— Думаешь, мальчишка с простреленной ногой и ГЭККом за пазухой смог уползти от Анклава и мутантов? — с сомнением спросил Харон.

— Мы же уползли, — просто ответила она. — В любом случае, Братству я больше ни к чему. Раз ГЭККа у них нет, то и от моего кода им мало толку. Сообщу Лайонсу координаты Рейвен-Рока — пусть разбираются…

Харон бросил на неё страдальческий взгляд.

— Сообщу письмом, — быстро уточнила Эмили. — Кто-нибудь из ребят Харкнесса передаст постовым у Цитадели.

— Это хорошо, — проворчал он. — А то, как видишь, прямое взаимодействие с Братством для нас с тобой несколько деструктивно.

*

Древены отпустили их без сожаления. Эмили это не обидело: она-то знала, что они с Хароном нигде не придутся ко двору. Слишком уж бросалась в глаза людям та тайная печать, которой они оба были отмечены.

— Через неделю покажешься своему врачу, он разберётся, снимать ли шину, а может, сразу и зубы вставит, — напутствовала её Липа. — Лекарств мы вам с собой дадим, до Кентербери довезём — а там сами договаривайтесь.

— И помните, что вам здесь всегда рады, — подхватила Мать Берёза, лучезарно улыбаясь. — Возможно, к следующему лету я завершу Его жизнеописание, и мне снова потребуется помощь.

— Нет, — уверенно отозвалась Сирень из кресла-качалки. — Следующим летом им будет не до того.

Спрашивать, что не так со следующим летом, Эмили как-то побоялась. Слишком уж тонкой была ткань реальности в этом странном месте.

*

На стойке «Закусочной Портера» надрывался старенький радиоприёмник. Поглядывая из окна на Липу, которая о чём-то беседовала с караванщиками, Эмили боязливо прислушалась к бодрому голосу Тридогнайта — но нет, похоже, за три недели мир без них с Хароном не рухнул. Ди-джей на чём свет стоит поносил Анклав в целом и Эдема в частности, нахваливал Львиный Прайд за успешное освобождение какого-то несомненно важного участка Молла. Об Анакостийской республике Эмили не услышала ни слова — и о ГЭККе тоже. Устройство, из-за которого пролилось столько крови, попросту исчезло с лица земли. Эмили довольно смутно представляла, откуда следует начать поиски, но твёрдо знала одно: она не станет начинать их прямо сейчас. После всего этого ужаса они с Хароном заслужили немного мира.

— Ну надо же, а? — Лукас шёл к ней навстречу, раскинув руки и добродушно улыбаясь. — Это же вы нам в марте помогли железяк до Мегатонны довести? Господи, ребята, что ж с вами сталось? Выглядите так, будто вас коготь смерти потрепал.

— Ты не поверишь, — проворчала Эмили.

— Вот это да! — караванщик взволнованно уставился на неё. — А лапу-то, лапу вы ему отрезали? Ну, знаете, чтобы на стену повесить? Это ж память такая, на всю жизнь!

— Да вот как-то не до того было, — Эмили вздохнула. — Слушай, нам нужно добраться до Арлингтона. В район кладбища. Подбросишь?

— Не, прямо на кладбище не поеду, — убеждённо заявил Лукас. — В том старом доме черти водятся. А до товарной станции Вильхельма подвезу, почему бы и нет. Устроит?

Это её вполне устраивало.

*

Дом ждал их.

Эмили ожидала увидеть на его месте всё, что угодно: базу рейдеров, пепелище, воронку от бомбы… Но дом их ждал. И это было удивительно.

Пара кружек в буфете, разобранный рюкзак на полу в гостиной, зимняя куртка на крючке у входной двери — всё осталось на своих местах, всё выглядело, как обещание вернуться. И они вернулись. С того света, но вернулись.